Владимир Гой - Лживый роман (сборник)
Пересилив себя, я спокойно сказал:
– Обещаю, буду стараться изо всех сил. Прямо с завтрашнего дня.
После этого я извинился, поблагодарил за приятный вечер и стал собираться домой, сославшись на срочное дело. Хозяева принялись уговаривать остаться на десерт. Но я был непреклонен, пообещав, что в следующий раз обязательно.
Когда я вернулся домой, то, полный сегодняшних впечатлений, уселся писать новый рассказ. Но он никак не складывался, и я отложил его до лучших времен, а сам нашел на полке томик Пушкина и, улегшись на кровать, погрузился в чтение давно забытого произведения.
Уже утром, когда на лестничной клетке громко хлопнула дверь соседской квартиры, я перевернул последнюю страницу «Евгения Онегина». К счастью, мне не надо было на работу, и я заснул, переполненный восторгом от гения автора и от того, что Ольга и вправду оказалось деревенской простушкой.
Проснувшись ближе к полудню, я встал, вскипятил чайник и, усевшись за столом у окна, долго размышлял о том, как, бывает, совсем случайные и даже раздражающие тебя встречи неожиданно помогают тебе открыть что-то очень интересное и ценное. Гарик больше не казался мне таким занудой.
Ровно через две недели меня снова пригласили в этот радушный дом на какое-то очень необычное блюдо из оленины. Вспоминая предыдущую встречу, я слегка засомневался, но что-то мне подсказало: «Надо идти!»
На следующий день я отправился в центральный книжный магазин, где прикупил несколько красочных альбомов «Мировая живопись».
Я не стал экспериментировать и купил то же самое вино, что и в прошлый раз, а также небольшой букет весенних цветов для хозяйки. Уже на лестнице у меня появилось ощущение, словно я иду не в гости, а на переэкзаменовку предмета, который знаю не очень хорошо.
На этот раз о живописи не было ни одного слова. Все радовались щенку карликового бультерьера. Пародию на собаку за день до этого хозяин купил в очень престижном питомнике на Западе и решил нас удивить своим приобретением. Собака напоминала мне худую свинью с вытянутой мордой и маленькими пустыми глазами, которые давали ясное представление о том, насколько она умна. Но всем, кроме меня, это странное животное нравилось, и они сюсюкали с ним, как с младенцем. Собачке это явно было по душе, и в благодарность за внимание она напряглась и наложила кучу посреди персидского ковра. После чего, повернувшись к своему произведению, уставилась на него тупым взглядом, пытаясь сообразить, что это такое и откуда взялось. Потом собака счастливо замахала крысиным хвостом, подумав, что ее собираются кормить. Хозяин не дал ей вволю насладиться и, подскочив, оттянул ее за ноги. Я предложил переименовать собаку и дать ей кличку в соответствии с ее вкусом. Хозяин посмотрел на меня так, словно это я сейчас наложил на ковре. Но, убедившись, что я непричастен, недовольно посмотрел на собачонку. Мне показалось, что он начинает разочаровываться в своем приобретении.
В конце концов виновница была посажена в специальный маленький вольер, откуда смотрела, не понимая, почему ее отгородили. Гости расселись за небольшим столиком на кухне в ожидании нового кулинарного чуда, приготовленного хозяином.
Сегодня все были удивлены великолепной на вкус олениной, поданной к столу с запеченной картошкой и спаржей. И вместо вина по рюмкам была разлита сорокоградусная настойка на рябине. От хвалебных речей по поводу тушеной оленины беседа понемногу переключилась на оперу, где я был уже неплохо подкован самим Пушкиным. И мне казалось, что очень даже к месту вставлял свое видение этого произведения на сцене. С каждой рюмкой появлялось все больше и больше специалистов сцены. Потом вдруг один из гостей попросил Ирену что-нибудь спеть, его поддержал сам хозяин, и ей ничего не оставалось, как исполнить отрывок из арии Ольги, стоя посреди маленькой кухни. Пока она пела, гости сидели, развалившись на стульях, и с лицами знатоков внимали ее голосу.
Овации нашей маленькой компании перепугали всех соседей, я бил в ладони так, словно сидел в Большом театре, а на сцене была сама Мария Каллас. Выпив за будущую звезду сцены, все начали понемногу расходиться по домам, стал собираться и я. Но Гарик попросил меня задержаться, посидеть с ним и выпить еще по рюмочке.
Ирена попрощалась и ушла в спальню. Оставшись вдвоем, мы долго болтали о всякой всячине, и вдруг, уже под самый конец нашего разговора, он спросил:
– Твоя жена намного моложе тебя?
Я слегка удивился:
– Да нет, она младше всего на год!
Его лицо выразило удивление:
– Надо же! Очень хорошо выглядит!
– Она не может выглядеть плохо! Ты видел, сколько по городу симпатичных девчонок ходит в поисках своего единственного? – пошутил я.
Но он думал о своем и грустно сказал:
– А я старше Ирены на девятнадцать лет! Как ты думаешь, я еще долго буду в более-менее нормальной форме?
Будучи уже в серьезном подпитии, я оглядел его с головы до ног, отметив проявившуюся лысину ближе к макушке, аккуратно прикрытую длинными волосами, слегка одутловатое лицо, массивный нос и удивительно добрые карие глаза, смотревшие на меня так, словно я судья и выношу приговор.
– Да будешь ты выглядеть как малосольный огурчик до самой смерти! Ты же мужик, а не баба, так что не переживай, все будет о’кей.
Он встал со стула:
– Дай я тебя обниму! Хороший ты парень!
Мы выпили еще несколько рюмок его рябиновой настойки, и я отправился домой. На улице была мерзкая погода, мокрый снег с ветром и скользкий тротуар. Я шел по улице, широко расставляя ноги, как заправский моряк во время шторма, но ботинки все равно скользили, отчего мне приходилось выделывать замысловатые пируэты. Вскоре появился долгожданный огонек такси.
Я ехал домой и размышлял о странных собаках, о женщинах, о любви и о том, какие сюрпризы нам подбрасывает жизнь.
* * *В воскресенье, прогуливаясь по Старому городу со своим жирным котом, Фарбус случайно увидел Виктора. Тот нежно обнимал Яну и с улыбкой что-то ей говорил. Фарбус порадовался за них и даже позавидовал…
В это время в квартирах сыро и холодно. До отопительного сезона оставалось еще полмесяца, и самым лучшим убежищем для всех была кухня, где целый день что-то готовили, и вместе с ароматами разных приправ в воздухе еще висело тепло. А ранним утром кажется, что никакая сила не сможет тебя выгнать из-под одеяла. Накрывшись с головой, оставив лишь маленькое отверстие для свежего воздуха, лежишь и наслаждаешься своей уютной теплой берлогой. Но утренние позывы заставляют соскочить с кровати и в темноте, босыми ногами по холодному полу, на ощупь добраться до ванной комнаты. Потом почти бегом обратно и просто ныряешь в постель, еще хранящую твое тепло. О, эти приятные утренние мгновения неги и безделья, особенно в выходные, когда их можно растянуть почти до бесконечности! А так как у художников любой рабочий день может запросто стать выходным, и наоборот, Фарбус решил сделать сегодняшний выходным.
