Дженет Таннер - Обман и желание
Но это… это было… как отношение к звезде, к киноактеру, или поп-певцу: он был идолом, очень далеким и недоступным. Не было никакого шанса, что Ван обратит на нее внимание, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Ведь он был настолько старше ее, и хотя Дина успела узнать, что он не женат, но такой зрелый и притягательный мужчина наверняка имел девушку или даже невесту. К тому же он был из совершенно другого мира, он был искушенным, преуспевающим «боссом», который вел совсем иной образ жизни. Даже если б все было не так… как сейчас… он бы никогда не взглянул на нее. А сейчас она была на четвертом месяце, и все ее мечты казались абсолютно несбыточными.
Именно поэтому, думала она, он имеет на нее такое влияние: беременность делает ее очень восприимчивой и чувствительной. Но такая мысль не помогала ей отделаться от четкого ощущения, что он как раз тот мужчина, которого она может полюбить однажды и на всю жизнь.
Странно, что в тот день, когда Ван пригласил ее на обед, она поверила, что предполагается чисто деловая встреча, как он и сказал. И несмотря на то, что приглашение очень обрадовало ее, она не хотела идти, так как боялась проявить свои чувства к нему.
Ван остался Ваном, он даже не дал ей возможности отказаться. Он просто вел себя так, будто все уже решено.
— Я бы предпочел обсуждать свои планы подальше от кабинета, — сказал он. — Пока не хочу, чтобы кто-либо знал о них. Поэтому я буду признателен, если вы никому ничего не скажете. Иногда в бизнесе бывают ситуации, когда лучше немного посекретничать.
Она кивнула:
— Я не проговорюсь. Я вообще мало разговариваю.
Да, он заметил, что она как бы изолирована от других.
— Ну так что — завтра вечером?
— О, я не знаю, надумаю ли я что-нибудь к этому времени…
— Не беспокойтесь. Мы можем говорить о любых идеях, которые могут у вас возникнуть. Заехать за вами? Около половины восьмого?
— Лучше давайте встретимся где-нибудь, — проговорила она смущенно. Она не хотела, чтобы миссис Брукс увидела, как она садится в большую красивую машину, а Вану ей не хотелось бы показывать тот унылый старый домик, который был ее домом. — Я буду на площади рядом с памятником.
Он улыбнулся:
— Хорошо.
Он продолжал улыбаться, когда она выходила из кабинета.
* * *
Дина очень плохо спала этой ночью. Само по себе это не было редкостью: после того как она забеременела, у нее было много бессонных ночей. Но эта была не такая. Вместо того чтобы ворочаться и мучиться, обдумывая вновь и вновь свои проблемы, она лежала с широко раскрытыми глазами, мозг ее был занят, решая задачи, поставленные перед ней Ваном. К утру у нее уже созрело несколько идей, и днем на работе она продолжала обдумывать их, пока ее руки были заняты обработкой кожи.
Пару раз она видела Вана, но он едва поздоровался с ней, кивнув, как всем рабочим. Дине пришла в голову мысль, что он передумал. Но когда она приехала к памятнику воинам в половине восьмого, он был уже там, его большой синий «ягуар» был припаркован у обочины.
— Я знаю небольшое бистро, — сказал он, когда она уже сидела рядом с ним в машине. Поехали туда.
Дина кивнула, надеясь, что он не повезет ее в какое-нибудь роскошное место. Она очень долго мучалась, решая, что лучше надеть. У нее никогда не было много одежды, к тому же кое-что стало узковато. Наконец она остановилась на простом голубом платье, с завышенной талией, с горловиной «лодочкой», которая приоткрывала ее гладкие плечи; платье было отделано косой бейкой. Ван выглядел официально: в темном костюме и шелковой рубашке со строгим галстуком. Дина подумала, что, увидев, как она одета, он выберет для обеда место поскромнее.
Ее страхи рассеялись, когда они приехали в бистро — тихий домик с террасой, самого непритязательного вида. Ван назвал свое имя, сказав, что заказывал столик. Их проводили в глубину зала, откуда был виден маленький, очаровательный садик.
Ноздри защекотал чесночный запах. У Дины проснулся зверский аппетит, и она накинулась на хлебные палочки, пока не подали первое блюдо — грибы в чесночном соусе.
— Вы, конечно же, выпьете вина? — сказал Ван, просматривая меню.
Помня, как на нее подействовал алкоголь, Дина покачала головой:
— Если можно, я бы хотела воды.
— Конечно.
Он заказал бутылку «Шабли» и воду. Но когда официант принес вино в бутылке, погруженной в серебряную вазу со льдом, Ван, попробовав его, одобрил и посмотрел на нее вопросительно:
— Почему бы не выпить один бокал, оно очень хорошее!
Дина заколебалась. Она не хотела выглядеть бестактной.
— Ну хорошо, если только один.
Но после нескольких глотков она уже больше не притрагивалась к нему. Во-первых, она боялась, что вино ударит в голову, а во-вторых, что уж совсем не имело для нее значения — это вкус вина. По ее мнению, хорошее сухое вино, которое она попробовала, проигрывало в сравнении с тем дешевым, какое она пила с Нейлом.
— Ну, — начал Ван, — было ли у вас время подумать над тем, что я предложил?
Ван собирал остатки грибного соуса корочкой хлеба; Дина была шокирована, так как для ее деда подобное было проявлением дурных манер, и она не могла позволить себе сделать то же, хотя ей очень хотелось.
— Да, я кое о чем думала, — сказала она. — У меня есть мысли, но я не знаю, как они вам понравятся.
— Посмотрим.
— Вы говорили, что хотели бы выйти на рынок обуви для отдыха, и самой подходящей для вашего оборудования продукцией могут быть ботинки для скалолазания. Я не знаю, чем они отличаются, это я выясню. Для прогулочной обуви главное, конечно, комфорт и удобство. Но они будут большими, угловатыми и носкими, как те, которые вы производите сейчас.
— Ага. Продолжайте.
— Также существует обувь для наездников. Верховая езда становится все более и более популярной, особенно среди маленьких девочек. Там, откуда я приехала, верхом ездят только фермеры и рабочие, но, живя здесь, я замечаю, как то там, то тут водят по кругу пони, а доски с объявлениями пестрят рекламой верховой езды. Я думаю…
— А откуда вы приехали? — перебил он.
— Глостершир. И последний раз, когда я там была, я поняла, что ничего не изменилось. Те же занятия, дети на…
— А где в Глостершире?
Ее глаза сузились. Он видел, что ставни захлопнулись. Она не хотела говорить о своем прошлом почему-то, но эта секретность только разбудила его любопытство.
— Где в Глостершире вы жили? — он давил на нее.
— В местечке под названием Ставерлей. Но я думала, мы разговариваем о моих идеях, а не обо мне.
Легкая улыбка скользнула по его губам. Вот так-так, несмотря на свой скромный, смущенный вид, она может и укусить.
