Линда Грант - Все еще здесь
Вот и сейчас…
— Ну что, теперь-то ты поняла, что о Джозефе Шилдсе и думать не стоило?
— Поняла, — цежу я сквозь зубы.
— Вот и хорошо. Кстати, я согласна с Сэмом: заниматься фабрикой лучше всего тебе. Ты знаешь все, что нужно знать для такого дела. Я бы просто не знала, с чего начать.
— Согласна?! Вообще-то ты его на эту мысль и натолкнула.
— Почему ты так думаешь?
— Я же не дура. Ты хочешь, чтобы я убралась из Ливерпуля.
— Да, хочу. Ты меня не послушала — и видишь, что вышло. Ты ничего не добилась, только попала в неловкое положение. Теперь тебе больно и обидно. Я ведь предупреждала, что так и будет.
— Да, предупреждала.
— Так как же насчет фабрики?
— Если дело выгорит, мы будем купаться в деньгах.
— Знаю. Даже не представляю, что делать с таким богатством.
— Можешь купить себе домик.
— Не стоит, это ведь деньги Сэма.
— Он жадничать не станет.
— Конечно, но сам он туда не поедет.
— Но не станет возражать, если поедешь ты.
— Может быть. Но, мне кажется, мужу и жене не стоит жить раздельно.
— Думаешь? Не знаю. Мне кажется, даже самым крепким парам иногда хочется отдохнуть друг от друга.
— Нет, я не стану покупать домик у озера для себя одной, — тихо говорит Мелани. — Боюсь оттуда не вернуться.
При утреннем свете — даже летом этот атлантический свет холоден и резок — я сажусь у зеркала и смотрю на свое лицо: дряблая темная кожа под глазами, готическая сеть паутинок вокруг рта, на носу проступают крохотные красные сосудики. Каждый день после снятия макияжа, очистки, увлажнения я сажусь перед зеркалом и минут двадцать изучаю ущерб, нанесенный мне временем. У мужчин кожа толще и грубее, чем у женщин, поэтому они, даже без защитного барьера дорогих кремов, стареют медленнее. А нам приходится тратить кучу времени, сил и денег, чтобы хоть немного оттянуть наступление старости. Мужчина ты или женщина — но, если ты беден и непривлекателен, на тебя никто и не взглянет, будь у тебя хоть золотое сердце. Говорят, мир устроен справедливо: мужчине дается сила, женщине — красота; но забывают добавить, что со временем судьба отнимает у нас наше преимущество. Можешь быть красоткой в двадцать лет — но неудачный брак, тяжелый климакс, и вот к шестидесяти ты похожа на Нормана Мейлера.
Передо мной на столике расставлены в строгом порядке пудры дюжины цветов, кремы дюжины консистенций, кисточки двух дюжин форм и размеров — мои орудия в войне со временем. Я начинаю рисовать себе лицо. Сперва выдавливаю из тюбика на ладонь несколько капель телесного цвета, несколько секунд согреваю их между ладонями, затем втираю жидкость в кожу — щеки, нос, лоб, челюсть, широко открываю рот, словно для крика, чтобы основа впиталась в мельчайшие складки кожи. Теперь мое лицо походит на маску: щеки, лоб, подбородок, губы, веки — все одного бледно-бежевого цвета. Это первый шаг. Передо мной палетка с другим кремом, густым и более темного оттенка: я добавляю туда каплю основы и размешиваю два вещества кисточкой с заостренным концом, чтобы крем стал жиже — тогда его легче будет накладывать. Этой смесью я закрашиваю темные круги под глазами и растираю ее маленькой губкой, чтобы выглядело натуральнее. Теперь — веки. Я открываю черную лакированную коробочку: в ней тени четырех цветов, от слоновой кости до темно-коричневого. Другой кисточкой я широким мазком наношу тень цвета слоновой кости на все верхнее веко. Затем, отложив эту кисть, беру третью и, набрав на нее тень потемнее, осторожно провожу по мягкому нижнему веку. Самую маленькую кисточку с изящным заостренным кончиком я увлажняю языком, затем набираю на нее немного темно-коричневых теней и очень осторожно, с аккуратностью, выработанной тридцатипятилетним опытом, провожу прямо над ресницами прямую линию. Теперь — тушь. Это, пожалуй, самое трудное: разделить ресницы, сделать их ярче и гуще, избежав при этом комков и пятен туши на веках — сложное искусство, доступное очень немногим, но я вхожу в число этих счастливиц, ибо всегда следую важнейшему правилу: сперва оботри щеточку салфеткой. Много туши при этом теряется впустую, но зато результат получается выше всяких похвал. Это правило я усвоила еще в семнадцать лет, крася ресницы сухой тушью, которую приходилось размачивать собственной слюной — эта привычка у меня сохранилась, как видите, я и сейчас использую слюну в макияже.
Переходим к бровям. Выйдя из ванны или из душа, я всегда рассматриваю свои брови в увеличительное зеркало и, пока поры открыты, вырываю лишние волоски специальным пинцетом, изготовленным в Швейцарии на фабрике точных инструментов. Больно невероятно слезы на глаза наворачиваются — но дело того стоит. Брови — обрамление лица. Чтобы создать две безупречные темные дуги, я беру следующий инструмент, размером и формой очень напоминающий зубную щетку — только ряд щетинок поуже. На эту щеточку наношу те же темно-коричневые тени и легонько провожу ею по бровям. Затем набираю на палец чуточку геля и укладываю брови крошечным гребешком. А теперь внимание — вас ждет чудо! У меня есть собственная волшебная палочка. С одной стороны, под колпачком, — кисточка, с другой — кнопка. Нажимаешь на кнопку — на щетину выдавливается капелька жемчужного крема. Крем этот необыкновенный: когда на лице у тебя начинают сгущаться тени, без него не обойтись. По капельке в уголках глаз — и глаза становятся больше, а лицо — светлее. Капелька меж бровей, там, где давно уже залегла сердитая морщинка, — и лоб разглаживается. Ямочка на подбородке, местечко между подбородком и нижней губой, глубокие тени по сторонам ноздрей — везде этот крем творит чудеса. Теперь лицо готово к последней oneрации — нанесению цвета. Основы для макияжа бывают двух типов: крем и пудра. Я всегда пользуюсь пудрой. Вот она, нежно-розовая: беру самую толстую щетку и щедрыми мазками наношу на скулы — однако важно не перестараться, чтобы не стать похожей на голландскую куклу. Остались губы — мои пухлые, чувственные еврейские губы. Тонким карандашом обвожу абрис рта. Последняя кисточка окунается в ярко-красную жидкую помаду — настоящий алый цвет от «Шанель», такой, какой в детских акварельных наборах называется «багряным». Прижимаю к губам салфетку, чтобы внешний слой помады остался на ней ярким пятном, а остальные слои как следует впитались в кожу. Затем очень аккуратно припудриваем; большую часть пудры смахиваем кисточкой, оставляем совсем немного, чтобы было на чем держаться следующему слою помады. И эту процедуру повторяем трижды. На середину губ наносим яркий блеск — получаются этакие капризно надутые губки, как у Брижит Бардо. Вот и все — я готова к новым свершениям.
