Евгений Костюченко - Расплата за любовь
— Нет, — сказал он. — Ко мне с проверкой режима не приходили. Но у меня не отсидишься. Это даже еще хуже, что не приходили. Значит, негласно наблюдают. Чтобы не спугнуть. А потом как навалятся толпой, как начнут прессовать…
Амурский вдруг принялся громко кашлять. Это был конспиративный кашель: в бар вошли двое посетителей. Один из них остался у стойки, поджидая бармена, а второй сел за свободный столик. Ян, не оборачиваясь, наблюдал за ним в зеркале над стойкой. Нет, такие в «наружке» не работают. Слишком заметные персоны. Косынка на голове, серьга в ухе, замысловатая татуировка на руке.
«А может быть, наоборот? — подумал Ян. — Может быть, они знают, что я знаю, как они должны выглядеть, и делают все наоборот? Но тогда они могли бы догадаться, что я знаю, что они знают… И наоборот. Началось. Вот она, паранойя».
Новые посетители выпили по сто грамм водки и привычно запили пивом. Только после этого Амурский перестал кашлять.
— И что теперь делать? — спросил Петрович. — Спокойно ждать?
— Не знаю, — сказал Ян. — Я бы на твоем месте не стал ждать. Я бы постарался свалить отсюда куда-нибудь подальше. Ты для ментов сейчас никто, просто полуфабрикат. Если вдруг пропадешь из виду, они, конечно, очень огорчатся, но ничего сделать не смогут. И потянут следствие в другую сторону. Найдут более подходящие объекты. Ты ведь на подозреваемого не очень-то тянешь. Не судимый, не наркоман, не алкаш. Положительный, в общем. А закладка в унитазе ничего не значит, если ее без тебя найдут. Так что я бы на твоем месте свалил.
— Я готов, — сказал Петрович. — Хоть сейчас. А ты? Без меня они на тебя переключатся.
— У меня другая ситуация, — сказал Ян. — Может быть, мне тоже надо зарыться куда-нибудь. Но не сегодня. Сначала надо разобраться, что за дела творятся в бассейне. А ты давай, не теряй время. Только веди себя естественно. Сначала всех оповести, что уезжаешь. Ты остался без работы, правильно? Отправился на заработки. Например, в Архангельск. А еще лучше в Сыктывкар. Оставь супруге телефончик, по которому она с тобой может связаться.
— Ну да. Еще из Сыктывкара приезжать ей канализацию чистить? Перебьется, — отрезал Амурский. — Знаешь, что, Яшка? Поехали в Карелию, а? Есть там на лесном кордоне человек один, ему как раз пара помощников не помешает. До зимы дотянем, поохотимся, порыбачим. А ближе к Новому году, я думаю, все уже уладится без нас. Ты как, Яшка, насчет лесного кордона?
— Кордон — дело хорошее. Надежное место. Только мне с бассейном разобраться надо, — повторил Ян. — Ты оставь координаты, я к тебе приеду.
— Яшка, не зарывайся. С бассейном без тебя разберутся. Если даже за меня взялись, то ты у них, наверно, вообще подозреваемый номер один, — подавшись вперед, зашептал Амурский. — Засадят тебя за милую душу. Я все понял. На меня будут давить, чтоб я на тебя показал. А я не герой-пионер. Я ведь долго не продержусь. Ты не обижайся, но я подпишу все, что прикажут.
— Не обижусь.
— Надо вместе уходить, — Амурский огляделся и повторил. — Если уходить, то вместе. Других вариантов у нас с тобой нет.
Инженер Амурский был прав на двести процентов. Других вариантов не было.
Ян Стрельник не привык резко менять свои планы, потому что обычно ничего не планировал. Обычно он был готов к любым поворотам в сюжете дня, но никогда раньше эти повороты не были такими крутыми. Он еще раз попытался спокойно обдумать перемены, которые произошли в его жизни, пока он сидел в баре и пил пиво.
Итак, он был совершенно прав, когда надумал уходить из бассейна. Правда, до сих пор у него были для этого только эмоциональные мотивы. Ну не мог он долго бороться с приступами отвращения. А в бассейне теперь все стало отвратительным. Когда Голопанов заговорил с ним о зарплате, а потом приказал ублажать Жанку — уже тогда было ясно, что надо уносить ноги. В бассейне должны плавать трудные подростки, а вместо этого там устраивают пьяные оргии всякие прокуроры и депутаты.
Решено. Директор Я.Б. Стрельник должен исчезнуть. Не будет он получать тысячу долларов в месяц. Не будет строить лесной лагерь. Не будет наведываться в Москву при каждом удобном и неудобном случае, чтобы обнять Алину… Ничего этого не будет. А будет паническое бегство в лес, будет житье в землянке, мытье в ледяном озере, скользкая плотва на завтрак, обед и ужин.
Да, еще не будет никаких развлечений, кроме рыбалки, пьянки и похмелья. Но зато он останется на свободе. И когда-нибудь сможет вернуться в свой город. Он зарастет бородой, он привыкнет к ватнику и сапогам, и он отвыкнет от женщин. Навсегда.
А любимая женщина будет нежиться под ласковым солнцем, пить вкусное вино и спать с пузатым стариком.
Они покинули бар, оставив недопитое пиво. Инженер Амурский сел за руль «Запорожца» и тщательно поправил зеркало.
— С утра за нами хвоста не было, — проговорил он, не шевеля губами. — А за тобой?
— Было чисто, — ответил Ян и принялся протирать заднее стекло, внимательно разглядывая все машины, стоявшие позади них. — И сейчас чисто. Если увидишь серую «пятерку», то это за нами.
— Лучше серая пятерка, чем черный воронок, — философски заметил инженер Амурский.
Для страховки они покатались вокруг квартала, и Петрович сказал почти радостно:
— «Волгу» засек. Не оглядывайся. Нас пасет такси. Что будем делать?
Ян не удержался и все-таки оглянулся. Неприметное такси держалось сзади, скрываясь за двумя другими машинами.
— Прилично работают мужики, — одобрительно говорил Петрович. — Ценят нас.
«Они нас высоко ценят, — мысленно согласился Ян. — Ровно в сто пятьдесят тысяч долларов. За такими деньгами и я бы согласился последить».
— Давай на Петроградскую сторону, — сказал он. — К Сытному рынку, а там я покажу куда ехать. Смотри, «волжанку» не потеряй по дороге. Хочу их повеселить. На таких мастеров у меня есть заветный дворик.
Проходной двор вел к другому, не менее проходному, а тот, изгибаясь в два колена, выводил к третьему, откуда можно было попасть прямиком к мосту. Этим путем пользовались тогда, когда надо было срочно объехать пробки на Кировском проспекте. Дворовый лабиринт позволял иногда выиграть полчаса. Но иногда и не позволял. Все зависело от мусорных баков. Если они были пустыми, то их можно было вытолкать из-под арки и проехать. Если же баки не вывозили хотя бы два дня, то арка становилась непроходимой для транспорта.
— В правый ряд, за светофором направо, — диктовал он по-штурмански. — Внимание, стой!
Ян выскочил из машины и нырнул в черный зев арки. Вдоль стены выстроились круглые мусорные баки.
— Не впишемся, — сказал Ян. — Когда стоят баки, не протиснешься. Проверено неоднократно.
