Людмила Маркова - Небо любви
— Будешь? — спросил он Волжина.
Тот отказался, и без этого чувствуя на вкус зарождавшуюся горечь тоски.
— Леш, ты что, болтанок боишься? — удивился Волжин, заметив, как широкоплечий, производящий впечатление бесстрашного человека Нестеров вцепился побелевшими пальцами в подлокотники кресла.
— Признаться, я вообще боюсь самолетов, потому и пью всегда на борту. И как твоя жена это выдерживает? Она все еще летает?
Волжин не ответил, чувствуя, как невыносимая тоска дошла до горла и душит его своими отвратительными склизкими клешнями. Еще немного, и он просто не выдержит мрака навалившейся на него тяжести, бежать от которой казалось бесполезно — впереди глубокая пропасть. В салоне самолета потемнело. За иллюминатором бушевала непроглядная мгла. Полная безысходность криво улыбалась ему отвратительной улыбкой.
— Леш, наливай, — решительно сказал Волжин и расправился, словно стряхивая с себя прилипшую мерзость.
Вернувшись в Москву и не обнаружив ни жены, ни записки от нее, Волжин ринулся в гараж, надеясь, что Юлька взяла машину и поехала в аэропорт, чтобы выполнить очередной рейс. У них была договоренность, что Юлька могла пользоваться автомобилем мужа в том случае, если выполняла короткий рейс, а обстоятельства складывались таким образом, что сам он отвезти ее в аэропорт не мог. Если она улетала в командировки, то Волжин всегда изыскивал возможность, чтобы проводить ее, хоть это и доставляло ему немало хлопот.
Машина стояла на месте.
«Значит, теперь она решила командовать парадом. Все попрала. И Новый год. И каникулы сына. И волю мужа. И все, все».
Волжин машинально закрыл гараж, раскрыл новую пачку сигарет, жадно закурил и, несмотря на непогоду, поплелся бродить по улицам. Холодный ветер заодно с мокрым снегом больно хлестал по щекам, пронизывая до костей. Но Волжин как будто не замечал этого, мысленно повторяя одни и те же, давно забытые им и вдруг всплывшие в памяти строки, написанные когда-то Ильей Эренбургом:
Я так любил тебя — до грубых шуток
И до таких пронзительных немот,
Что даже дождь, стекло и ветки путал,
Не мог найти каких-то нужных нот.
А пальцы уже с нетерпеливым отчаянием набирали номер Юлькиного телефона. «Я сам попал в мною же расставленную ловушку. Чрезмерность моих амбиций рикошетом ударила по мне самому», — понял Волжин, услышав в трубке: «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».
— Ну и скатертью дорожка! — в сердцах, словно мальчишка, крикнул Волжин, и голос его сел. Дома он сразу же налил себе полстакана виски, закурил и улегся на диван, не разуваясь. И успокоился, почувствовав, как по жилам потекло тепло. Как вдруг в голове зазвучали слова, произносимые Юлькиным голосом.
Ты успокоился и рад,
Что оказался третьим лишним.
Но так глаза твои кричат,
Что голос кажется неслышным.
Он почувствовал, что ревнует, дико и безрассудно ревнует.
Вскоре Волжин заключил недолговременный контракт со швейцарской фирмой и перед самым отъездом написал Юльке записку: Можешь возвращаться в свой дом. На развод подам сам.
Глава девятнадцатая
На острове Самед
Сразу же по прилете из Каира Юлька зашла в службу бортпроводников, чтобы попросить начальника отделения перенести отпуск на более близкий срок. К счастью, среди коллег, проходящих в этот день медкомиссию, она встретила Сережку Дроздова, который с радостью согласился поменяться с ней отпуском.
— Ты же не так давно проходил комиссию, — удивилась Юлька.
— Да, но я лежал в стационаре на обследовании, после чего проходил внеочередной ВЛЭК. И сейчас снова нужно сдавать зачет на компьютере. И английский тоже. Немного страшно, ведь язык принимает Татьяна, которая спуску не даст. Знаешь, мне сейчас совсем не хочется приходить домой. Я лучше полетаю. Впервые меня не радует, что у нас шестьдесят дней отпуска в году.
— Ты поссорился с Мариной? — деликатно спросила Юлька.
— Хуже. Мы стали чужими. Только никто об этом не должен знать.
— Я никому не скажу.
Юлька оформила отпуск и, выписав требование на бесплатный билет по маршруту Москва — Бангкок — Москва, позвонила в отдел бронирования. Она даже не замечала сложностей, выпавших на ее долю при оформлении билета. Что толку от того, что «Аэрофлот» предоставляет своим работникам раз в год бесплатный билет. В разгар сезона улететь почти невозможно. В первую очередь выделяются места для пассажиров, выкупивших билеты за полную стоимость, а что останется, отдают «своим». В другое время все эти бесконечные проволочки с получением билета привели бы ее в состояние легкой паники. Но не теперь. Юлька машинально звонила, договаривалась, дарила сувениры, и наконец ее усилия увенчались успехом, правда не полным, дата вылета из Бангкока свидетельствовала о том, что Юлька должна пробыть в Таиланде не менее месяца, когда и отпуск бы закончился и деньги тоже. Надеясь на помощь представителя «Аэрофлота» в Бангкоке, добрейшего человека, готового в доску расшибиться ради своих соотечественников, в особенности членов экипажей, она написала ему на имейл, спросив, возможно ли вылететь на две недели раньше указанного в билете срока. Михаил ответил, что не гарантирует этого. И все-таки Юлька на него очень рассчитывала, хотя рассчитывать следовало, скорее, на счастливый случай. Юлька понимала, что рискует, но отказаться от своей затеи полететь на остров в океане не могла.
Она завела об этом разговор с Соней.
— Михаил сказал, что гарантии не дает, но я все-таки очень надеюсь на его помощь, — закончила рассказ Юлька.
— Дай-то бог, чтобы Михаил оправдал твои надежды, — заметила Соня. — Во всяком случае, мне нравится твой оптимистический настрой. Только почему ты летишь одна?
— Я собираюсь там писать книгу. Помнишь, я тебе рассказывала о своих странных снах, где мне являлась девушка неземной красоты. Она и станет главной героиней моего романа.
— Ты молодец. Мне кажется, что смогу почувствовать себя немножко счастливей, если когда-нибудь буду держать в руках твою книгу. Но скажи мне честно, у тебя сейчас напряженные отношения со Стасом?
— Не настолько, чтобы из-за этого переживать. Я тебе буду позванивать. Не волнуйся за меня, Сонечка. Как бы мне хотелось, чтобы ты полетела со мной.
— Ты же знаешь, с моей душевной болезнью мне противопоказаны солнце и пляж.
— Знаю. Береги себя, Соня. Если бы я могла тебе чем-то помочь…
— Обо мне не беспокойся. Я не дам болезни себя одолеть. Тем более мне надо еще присутствовать на вашем венчании.
