Ева Модиньяни - Наследница бриллиантов
— Не волнуйся, — сказал Савелли, повернувшись к ней, — все идет нормально. Самолет уже набрал высоту. — И помог ей отстегнуть ремень.
— Ты умеешь читать чужие мысли, как Ирена? — с веселыми искорками в глазах спросила Соня.
— Я умею читать твои мысли. Ты для меня ясна и прозрачна, как стекло. Пойдем, я покажу тебе свой летающий дом.
Обеденный зал был отделан красным деревом, его украшал огромный овальный стол времен Директории. Стулья были того же стиля. На двух противоположных стенах висело по великолепному Ренуару, еще две картины великого французского импрессиониста Соня увидела в кабинете Онорио, столь же красивом, как и остальные четыре отсека самолета, предназначенные для гостей.
Вернувшись в салон, они застали там стюардессу с тележкой, уставленной самыми разными напитками и сладостями — от шампанского до фруктовых соков, от всевозможных печений и пирожных до орешков и конфет. Соня посмотрела в иллюминатор. Небо сверкало, как расплавленное золото. Внизу синел бескрайний океан. Вдруг ей стало ясно, что, решившись на это легкомысленное приключение, она совершила глупость: Онорио она не любила и согласилась лететь с ним в Мексику скорее с горя, чем ради собственного удовольствия.
— Что я делаю между небом и землей? — вырвалось у нее. — Зачем я все бросила ради тебя?
— Ты летишь вокруг земного шара, чтобы стать подругой моей жизни, — шутливо ответил Савелли. — Тебе мало этого? — И, словно желая ее приободрить, потрепал, как ребенка, по волосам.
— Какой подругой, Онорио? — горько спросила она. — Ты женат, я тоже официально не разведена. Из двух неудачных браков не сделать один удачный.
— Это верно.
— Я уже не говорю о других наших любовных историях, которые мы еще не забыли: ты — свою знаменитую певицу, я — Джулио.
— Если он тебе не безразличен, зачем же ты бросила его ради меня?
— Не я его бросила, а он меня, — с обидой сказала Соня.
— В тебе есть порода, Соня, ты не унижаешься до вранья, — восхищенно сказал Онорио, — за это я и люблю тебя. Любая женщина на твоем месте придумала бы самую несусветную ложь, лишь бы оказаться в моей постели.
— Каждый знает себе цену.
— Ты стоишь дороже всех.
После той ночи, которую они провели вместе в миланской квартире Онорио, он даже не стремился встретиться с ней наедине, и Соня не понимала, почему.
— Я тебе честно скажу, — продолжала Соня, — я не знаю, как мне жить дальше. Найти себя, свой путь в жизни — вот чего мне хочется больше всего на свете, но как это сделать — я не знаю.
— Зато я знаю. Твое место — рядом со мной, и ты сама скоро убедишься, что роль верной подруги Онорио Савелли не из легких. Но ты справишься с ней, в этом я не сомневаюсь. Я научу тебя многим тонкостям, сделаю из тебя настоящую примадонну.
Соня устало закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Мать когда-то тоже страстно мечтала сделать из нее примадонну, правда, не мирового масштаба, а всего лишь их городка. Отец и Джулио принимали ее такой, какая она есть, и за это она и любила их обоих. Отец, правда, был излишне требователен и строг, но это можно объяснить его религиозным воспитанием.
Онорио взял ее руку и надел на палец кольцо.
— От этого подарка ты не имеешь права отказаться, — сказал он.
Соня открыла глаза и посмотрела на свою левую руку. Безымянный палец украшало кольцо из белого золота с таким великолепным бриллиантом, что от его чистого голубоватого блеска просто невозможно было отвести глаз.
— Видимо, я обречена на согласие, — смущенная королевским подарком, сказала она шутливо и с благодарностью вспомнила Пиппо Мелеса, который хоть немного подготовил ее к общению с сильными мира сего, — теперь ей это пригодится.
ГЛАВА 24
Белоснежная вилла у подножия Сьерра-Мадре тонула в ярко-зеленой тропической зелени. Неожиданно начался ливень и столь же неожиданно кончился через полчаса. Омытая природа засияла во всем своем великолепии.
— Богиня земли, великая Тлальтекутли, приветствует тебя на берегу бухты Акапулько, — сказал Онорио, помогая Соне выйти из «Кадиллака», который привез их из аэропорта к ступеням ведущей на виллу лестницы.
— Сводка погоды в мифологической манере? — шутливо спросила Соня.
— В этих краях не принято смеяться над могущественными богами, — предупредил Соню Онорио.
— А разве большинство мексиканцев не католики?
— Безусловно, католики, но это не мешает им поклоняться богу огня и богине земли и воды. Боги всесильны, они могут быть добрыми и злыми, помни об этом, дорогая, и не оскорбляй их, особенно Тлальтекутли, которая встретила тебя чудесным знамением, — смеясь, предостерег Соню ее спутник.
Выстроившись перед домом, слуги в точности повторили сцену приветствия на аэродроме. Отличие было лишь в том, что на этих были белые ливреи. Навстречу Соне выбежали двое детей и преподнесли ей орхидеи. Она наклонилась к ним, благодаря за цветы и пряча смущение, вызванное этой парадной встречей.
— Добро пожаловать на виллу «Суэрте», — сказал Онорио.
— «Суэрте» значит «судьба»? — уточнила Соня.
— Совершенно верно.
— Странное название для дома, — удивилась Соня.
Онорио повел ее к входу на виллу, отвечая ей на ходу:
— В жизни все зависит от судьбы. То, что ты здесь, — тоже судьба.
Они вошли в огромную комнату с белеными стенами и зелеными каменными полами. Ее украшением служили мягкие ковры, разноцветные подушки и каменные статуи индейских богов.
— Завтра у нас будет незабываемое бракосочетание, осталось потерпеть совсем недолго, — как бы успокаивая Соню, сказал Онорио.
— А я и не испытываю никакого нетерпения, тем более что это бракосочетание — шуточное.
— Но желания — вещь нешуточная; я не хочу торопить время, пусть все идет своим чередом, пока не будут выполнены необходимые формальности.
— Я не понимаю, ведь мы уже были близки, но после той ночи ты словно избегаешь меня…
— Я хочу тебя, но еще больше хочу, чтобы все было красиво, как ты того достойна. А теперь мне придется покинуть тебя, у меня неотложные дела в городе. Пилар проводит тебя в твою комнату.
Из окна она видела, как он сел в «Кадиллак», и машина быстро помчалась по дороге, скрываясь иногда в густой зелени.
Повернувшись, она увидела рядом с собой девушку-индианку необыкновенной красоты, которая была примерно того же возраста, что и она. Соня не заметила, как она вошла, и даже вздрогнула от неожиданности. Девушка была босая, в широкой цветной юбке и белой кофточке без рукавов. Ее черные, как вороново крыло, волосы были заплетены в косу. Она посмотрела на Соню с любопытством и одновременно чуть насмешливо, а потом сделала ей знак следовать за ней.
