Ева Модиньяни - Наследница бриллиантов
— Как ты прекрасна, Соня, бог мой, — с восторгом глядя на нее, тихо сказал Савелли. — Мне все еще не верится, что ты стала моей.
— Думаешь, стала? — то ли в шутку, то ли всерьез бросила через плечо Соня, направляясь в ванную комнату.
Здесь тоже все было необычно. Кроме ванны, в центре огромного помещения красовался небольшой бассейн, огороженный золочеными перилами. Вода в бассейне пахла сандалом. Соня погрузилась в нее, как в волшебную купель.
Это странное жилище, напичканное античными подлинниками и безвкусной авангардистской мазней, занимающее два последних этажа жилого дома в центре Милана, отражало главные качества своего хозяина — могущество и вульгарность.
— А зачем оно тогда нужно, это богатство, если им нельзя похвастаться? — спросил со смехом Онорио, когда они несколько минут назад лежали в постели.
Удивляясь самой себе, Соня вдруг отчетливо представила себя рядом с этим человеком. Как ни странно, но эта нелепая смесь его самоуверенности, вульгарности и почти детского простодушия внушали надежность. «За ним, как за каменной стеной», — подумала она и, перевернувшись на спину, сделала несколько энергичных движений.
Перед ее закрытыми глазами возникло лицо Джулио, прекрасного, благородного, утонченного Джулио, с которым судьба поступила так жестоко! Сердце ее сжалось от любви к нему, она с болезненной остротой почувствовала потребность увидеть его, такого непохожего на Онорио, но ее тут же пронзила мысль о его измене. Он специально не известил ее о возвращении, чтобы встретиться в материнском доме с Федерикой Ровести! У них все было договорено! Она-то считала, что эта история давно закончилась, а они за ее спиной преспокойно продолжали встречаться. Соня со злостью ударила ладонью по воде, точно давая пощечину неверному любовнику.
— Вижу, ты начинаешь входить во вкус, — по-своему прокомментировал ее жест Онорио, который, зайдя в ванную незаметно для Сони, уселся голый на краю бассейна, демонстрируя свою готовность продолжить любовные игры.
— Иди сюда, — позвала его Соня.
Ей хотелось отомстить за измену и забыть мучительную связь с Джулио.
Онорио скользнул в воду и прижал ее к себе. Такой способ любить показался Соне забавным, и она начала смеяться.
Когда они вышли из бассейна, молодой вышколенный слуга уже держал наготове махровые халаты.
— Он нас видел, — покраснела от стыда Соня, — он видел, чем мы занимались.
— О, не волнуйся, дорогая, от гетеросексуальных связей, выражаясь культурным языком, ему ни жарко ни холодно. Иначе говоря, он не по этой части. Правда, Чечина, тебе это неинтересно?
— Совершенно верно, — высоким женским голосом ответил слуга.
— Вообще-то его зовут Франческо, — объяснил Онорио Соне, после чего повернулся к молодому человеку: — С этой минуты и дальше синьора будет жить с нами. Когда и сколько захочет. Ее приказы равносильны моим.
— Слушаюсь, — ответил Франческо и, посмотрев неодобрительно на Соню, бесшумно вышел.
— Это самые лучшие слуги, — пояснил Онорио. — Они честны и преданны, к тому же не делают детей служанкам. А свою несчастливую любовь оплакивают в одиночестве.
— Кто тебе сказал, что я буду здесь жить? — спросила Соня.
— Это я сам сказал, разве не достаточно?
— Для меня недостаточно.
Соня решительно направилась в спальню, Онорио бросился за ней.
— Послушай, Соня, не будь дурой, ведь ты моя женщина, только моя. Ты сама уже это поняла, так что не уверяй меня, что любишь Джулио де Броса. К тому же он никогда на тебе не женится.
— В отличие от тебя, — с иронией сказала Соня.
— Я уже женат. На десятке влиятельных компаний. Так что развод не сулит мне ничего, кроме финансового краха.
— У тебя еще и любовница есть.
— Все давно кончилось и быльем поросло.
Соня стала поспешно одеваться.
— Спасибо за доставленное удовольствие, — с королевской вежливостью сказала она. — Это была незабываемая ночь.
— Брось эти шуточки, детка. Ты считаешь, я просто хотел взять тебя? Соня, — его голос стал хриплым, — я люблю тебя, я правда очень люблю тебя.
Соня вспомнила предсказание Ирены и то, что сказал когда-то Джулио. «Он добьется тебя, он возьмет тебя, ты будешь его», — или как они там предрекали? Нет, она не хотела, чтобы ее судьбой кто-то распоряжался, пусть даже эти кто-то — самые высшие тайновидцы.
— Послушай, — сказала она, — сегодня у меня очень трудный день, работы — невпроворот. Договорим в другой раз.
Онорио преградил ей дорогу.
— С сегодняшнего дня ты больше не работаешь. У тебя будет все, что ты только пожелаешь. Подожди минутку!
Он догнал ее в дверях и подал ей маленькую коробочку.
— Открой, — почти грубо приказал он.
Соня открыла коробочку и увидела камень необыкновенной красоты. Это был бриллиант не меньше пяти каратов в форме ладьи, оправленной в белое золото. Этот подарок должен был стоить намного дороже того гарнитура из бирюзы, который он прислал ей после карнавала.
— Что скажешь? — спросил Онорио.
— Миленькая вещичка, — спокойно ответила Соня и, закрыв коробочку, вернула ее Савелли.
— И все? Ты вообще представляешь себе, сколько этот камень стоит?
— Приблизительно представляю, но себя оцениваю все же дороже.
Сказав это, Соня сама испугалась собственной наглости, но, уходя, поймала растерянный взгляд Онорио и поняла, что победа осталась за ней.
У подъезда возле кремового «Роллс-Ройса» у распахнутой дверцы стоял шофер в синей униформе.
— Прошу, — галантно поклонился он.
— Кто вас послал? — удивилась Соня.
— Синьор Савелли.
— Благодарю вас, но я предпочитаю пройтись пешком.
Легко ступая в своих матерчатых спортивных туфлях, она пошла в сторону корсо Венеция. Ей надо было обязательно заскочить домой, чтобы взять сумочку с косметикой и позвонить в студию: она уже немного опаздывала.
Дверь квартиры была заперта изнутри. Силия — женщина, которую ей рекомендовал Джулио, — как всегда, оставила ключ в замке. Пришлось звонить. Дверь открыл Джулио. В его взгляде она прочла грусть и нежность.
— Что ты здесь делаешь? — зло спросила она, и слезы сами собой потекли из ее глаз.
Джулио обнял ее за плечи, и тут она по-настоящему разрыдалась.
— Я приехал вчера поздно вечером и сразу же отправился сюда, — начал рассказывать Джулио. — Уже поднявшись на площадку, припомнил наш с тобой последний разговор, — ты рассказала, что Онорио Савелли назвал в честь тебя танкер и просил тебя присутствовать на освящении. Я решил, что не имею права мешать тебе жить своей жизнью, и, не позвонив, ушел.
