Джорджия Боковен - Брак по расчету
— Да?
— Еще два слова насчет развода…
— Я вас слушаю.
— Давайте подождем хотя бы месяц. Если у нас ничего не получится… если вы по-прежнему будете недовольны, я не стану вас удерживать.
Наступило долгое молчание.
Потом Мейсон добавил:
— Поверьте, я действительно не хочу терять Кевина.
— Ну хорошо. На месяц вас, может, и хватит. А потом что?
Крис чувствовала себя припертой к стенке. Когда Мейсон бывал дома, они с Кевином были неразлучны, и если сейчас нарушить их идиллию, сын никогда ей этого не простит.
— Потом вы сами решите, — сказал он, по-прежнему стоя к ней спиной.
Все! Передав ей инициативу, он выбил почву у нее из-под ног.
У Кристины захватило дух от ужаса. Но отступать было поздно.
— Хорошо, — кивнула она. — Но ни на какие вечеринки я больше не пойду.
Он вышел за порог, и из темноты до нее донесся то ли его облегченный вздох, то ли шелест ветра.
Глава 30
Утром Мейсон уехал на работу очень рано. Накануне он почти не ел — наскоро перекусил днем, а про ужин и вовсе позабыл, почувствовал, как сильно он проголодался, только когда проезжал мимо пекарни и уловил запах свежеиспеченного хлеба.
Мейсон вообще особенно чутко реагировал на запахи — они пробуждали в его душе воспоминания гораздо чаще, чем звуки или даже зрительные образы.
Он вспомнил, как любила свежеиспеченный хлеб Диана, она и его заразила этой страстью. Она пол-утра месила тесто, потом наконец ставила его в духовку и терпеливо ждала, пока булка покроется румяной корочкой. Веки ее были чуть опущены, на губах блуждала довольная улыбка.
Он на всю жизнь запомнил, как однажды она сказала:
— Если рай существует, я уверена, что там пахнет свежим хлебом!
Но оказалась ли она права, было неизвестно.
Вынув хлеб из формы и положив его охлаждаться на дощечку, Диана брала нож и аккуратно обрезала горбушки, стараясь не помять мягкие, воздушные куски. Потом намазывала их маслом — не скупо, как в ресторане, а от души, так что оно пропитывало хлеб и даже попадало на пальцы.
И вот наступало время отведать плоды ее четырехчасовых трудов. Диана с замиранием сердца ждала, что скажет Мейсон. И если он одобрял, была на верху блаженства.
Признаться, поначалу Мейсон не понимал ее любви к домашнему хлебу. Но потом пристрастился, и с тех пор для него не было ничего вкуснее домашнего хлеба. Они оба много работали, и Диана баловала его домашней стряпней только по выходным. Обычно по воскресеньям, но иногда и по субботам.
Он не знал, почему так получалось, но в уголках Дианиного рта всегда оставались капельки масла, и он спешил стереть их языком. Иногда шутливые поцелуи перерастали в страстные, и тогда они снова ложились в постель. А порой просто сидели, держась за руки, и болтали о самых разных вещах. Но в любом случае утро, проведенное вместе, давало им заряд радости на целый день.
Теперь от этого остались одни лишь воспоминания, и былое счастье обернулось страданием. Горечь утраты омрачала все, даже любовь к Кевину. Он не мог всецело предаться радости отцовства, потому что она стала возможна лишь благодаря самопожертвованию Дианы. Но, с другой стороны, она ведь хотела, чтобы он стал отцом. И просила его любить Кевина…
Мейсон остановился у светофора и устало потер глаза. Даже воспоминания порой бывают нам в тягость.
И тут же ему, как всегда, стало стыдно. Пока в наших сердцах жива память о мертвых, они не умирают. А кто, кроме него, сохранит память о Диане и Сюзанне?
И вообще, разве он имеет право жаловаться? Он жив, у него растет сын!
«Да, жив, но какова цена твоей жизни? — тут же спросил внутренний голос. — Ты столько страдал… Хотя… это не оправдание для того, чтобы мучить других. Особенно Крис. Она ни в чем перед тобой не провинилась. Почему ты так жестоко с ней обошелся вчера?»
Ответ был прост: Крис дерзнула к нему приблизиться, и он дал ей понять, что не желает принимать чьи бы то ни было милости. Он — сам по себе, и никто не может навязывать ему свою волю.
Однако все можно сделать тактично. Зачем грубить, зачем на каждом шагу портить этой женщине жизнь? Она ведь столько сделала для его сына! Дружит же он с Ребеккой — и при этом ухитряется держать ее на известном расстоянии. Почему бы и с Крис не придерживаться подобной тактики?
И как только Мейсон об этом подумал, ему неудержимо захотелось сделать для Крис что-нибудь приятное.
Поэтому едва зажегся зеленый свет, он повернул назад, остановился возле булочной и торопливо, боясь передумать, купил коробку свежих пирожных. А через пятнадцать минут уже был дома.
Крис еще не просыпалась.
«И действительно, куда ей спешить? — подумал Мейсон. — Кевина и Трейси в школу отвезет Мэри. А без Кевина для нее дом пуст. К тому же тягостные воспоминания о вчерашнем вечере…»
Мейсон включил кофеварку, выложил пирожные на блюдо и достал из кухонного шкафа большой поднос. Ему вдруг пришла в голову нелепая мысль — отнести завтрак для Крис прямо в ее спальню. А почему бы и нет? В знак примирения — пусть видит, что он раскаивается.
Наливая кофе в чашку, Мейсон случайно посмотрел в окно и вдруг увидел в саду нарцисс. Первый нарцисс в этом году! Он улыбнулся и вынул из ящика нож. Диана обожала нарциссы. Может, и у Крис это любимый цветок?
Вазы он не нашел и поставил нарцисс в высокий бокал. Получилось очень изысканно. Мейсон почувствовал, как радостное возбуждение охватывает его все больше.
Поставив на поднос кофе, пирожные и цветок, Мейсон вышел из кухни и направился к Кристининой спальне.
Настроение у него было отличное. Даже слишком.
Мейсон уже взялся за дверную ручку и… замер на пороге. Взгляд его скользнул по аккуратно сложенным на подносе салфеткам, по кофейным чашечкам и пирожным, задержался на желтом нарциссе, гордо торчащем из бокала, и… Мейсон оторопел. Что он затеял? Это же чистое безумие!
Он покосился на дверь. Что там, за ней? И… неужели его и вправду тянет туда?
«Не смей! Тебе что, мало того, что уже случилось в твоей жизни?! Защити себя, пока не поздно!»
Но… от кого себя защищать? От Крис? Что за нелепость! Ему просто перед ней неудобно, и потом… потом он ей благодарен за Кевина. И ничего больше!
«Хорошо, тогда что тебя останавливает, почему ты так волнуешься?» — ехидно спросил голос.
«А потому, что она может меня неправильно понять! — мгновенно нашелся Мейсон. — И что тогда?»
Он повернулся и, стараясь не шуметь, вернулся в кухню. Расставить все по местам и сложить пирожные обратно в розовую коробочку было минутным делом. Джанет, конечно, удивится, когда он попросит ее отнести пирожные сотрудникам, но слава Богу, она не задает лишних вопросов.
