Безумные Мечты (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— Вы выбросили мои вещи? — У меня перехватило дыхание. Сколько еще раз она могла заставить меня чувствовать, что я для нее ничто? Сколько еще раз я мог быть удивлен и охренеть от этого?

— Не суди нас. — Она стремительно повернулась ко мне. — Мы не то чтобы не пытались связаться с тобой. Мы пытались несколько месяцев.

— Вы могли бы написать сообщение, — ответил я.

— С чего бы это? — Она презрительно вздернула нос. — Ты даже не отвечал на наши звонки. Почему мы должны быть на более высоком уровне...

— Потому что вы родители! — огрызнулся я, окончательно выйдя из себя. Меня трясло, сердцебиение вышло из-под контроля.

Внезапно я перестал быть двадцатидевятилетним Райлендом Колтриджем, плейбоем и будущим миллиардером; я стал пятилетним Райлендом Колтриджем, мальчиком, который отчаянно хотел узнать, что он сделал не так и почему его родители не могут его любить.

— К родителям предъявляются иные требования. Родители понимают. Родители приходят на помощь. Родители позволяют своим детям совершать ошибки. Они позволяют им учиться, пробовать, чувствовать. Мы с вами не похожи. Наши роли сильно отличаются. А недавно я наблюдал в первом ряду за настоящими здоровыми отношениями между потрясающим родителем и его ребенком. — Я подумал о Дилан, о том, как она ставит Гравити выше всего остального - в том числе и себя.

Моя мама топнула ногой. Действительно топнула.

— Я никогда не была достаточно хороша для тебя. И что с того, что я не люблю любовь?

— Ты - да. — Я указал на собак. — Только не для меня.

Это ее отрезвило.

— Ты был ошибкой, Райленд, — тихо сказала она. — Ты появился после того, как мы поженились, но... ты не входил в наши планы. Я хотела получить степень в области искусства. Твой отец хотел стать архитектором. Мы так и не смогли оправиться от того, что у нас есть ты... — Ее глаза печально сморщились. — И да, мы были молоды. И злы. Нам не следовало этого делать. Но с тех пор как ты стал подростком, все, чего ты хотел, - это уйти из дома. Ты вел себя так, будто мы тебя били или что-то в этом роде! Как будто мы как-то издевались над тобой.

— Так и было, — категорично заявил я. — Вы можете уничтожить человека, даже пальцем не пошевелив, и вы сделали это со мной.

А потом, поскольку больше сказать было нечего, я закончил:

— В любом случае, это не прощание.

— Почему, спасибо...

— Это выход. Я больше не хочу о вас слышать.

— Сын... — начал мой отец.

— Никогда. — Я поднял руку. — Ни если кто-то заболеет, ни если кто-то умрет, ни если кому-то понадобится помощь.

Моя мать покачала головой, с отвращением глядя на мое существование. Наконец-то она набралась смелости и позволила своим истинным эмоциям отразиться на ее лице.

— Счастливой жизни, Райленд. — Она выскользнула за дверь. Прежде чем захлопнуть ее за собой, она пробурчала. — Кстати, у Пушистика больная печень и ему нужна важная операция на ноге. Обязательно позаботься об этом.

Убрав собачье дерьмо, дав двум собакам воды и немного угощения, заказав на Prime шлейки для них обоих, я присел перед ними. Они стояли плечом к плечу и смотрели на меня с укором, словно я был Моисеем, спустившимся с горы Синай с новостями от Бога.

— Так, засранцы, кто из вас Пушистик?

Одна из собак склонила голову набок, открыв рот в улыбке и показав розовый язык. Это и был Пушистик, подумал я. Я заглянул ему между ног. Мужчина. Ну, едва ли.

— Значит, ты Варежка. — Я посмотрел на другую собаку, заглянув ей между передних лап. Самка.

Она одобрительно хмыкнула.

— Простите, ребята, но вы не можете здесь оставаться. Это не личное. Просто я не создан для ответственности.

Пушистик заскулил, как будто понял меня.

— Да, я знаю. — Я вздохнул и взъерошил его шерсть. — Они и мою жизнь испортили. Но вы дорогие, симпатичные собаки. У вас все будет хорошо. Люди будут выстраиваться в очередь, чтобы взять вас.

Пушистик и Варежка обменялись сомнительными взглядами.

— Да ладно. Меня тоже выкинули, и я выжил. — Пауза. — Ладно, не совсем. Но то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.

Поводки прибыли. Я вывел их на прогулку, чтобы они сделали свои дела - нет ничего более унизительного, чем собирать крошечное собачье дерьмо пластиковым пакетом и искать мусорный бак на оживленной нью-йоркской улице, - затем погрузил их в машину и поехал в ближайший приют для животных, не требующий утилизации.

Чем ближе я подъезжал к приюту, тем сильнее меня тошнило. Мама упоминала, что у Пушистика были проблемы со здоровьем. Что, если он не сможет найти дом? А что, если они разделят их? Они казались близкими, постоянно лизали друг друга и гонялись друг за другом.

Я вспомнил, как в детстве переживал, что у меня нет брата или сестры. Кого-то, кому можно довериться и на кого можно опереться. Роу был ближе всех к этому.

А ты уже больше недели трахаешь его младшую сестру втихаря. Какой же ты друг.

Но именно поэтому я не мог быть с Дилан: я был самовлюбленным, как и мои родители.

К тому времени как я припарковался у приюта, в голове у меня был полный бардак. Я взял поводки с пассажирского сиденья и повернулся, чтобы пристегнуть их к шлейкам собак. Они безропотно подчинились, устремив на меня свои тупые, невинные взгляды.

— Не смотрите на меня так, — нахмурился я.

Они дружно моргнули.

— Вы не вписываетесь в мой образ жизни. Я не выбирал это. И не выбирал все это дерьмо.

Молчание.

— Черт побери. — Я отстегнул поводки, бросил их на пассажирское сиденье и потер лицо.

Подбросив этих маленьких засранцев в приют, я превратился в своих родителей. Эмоционально заторможенный, эгоцентричный человек без единой искупительной косточки во всем теле.

У меня было много знакомых. Я мог бы пристроить их в хорошее место, к людям, которым доверял. Бросить их в приют было самым простым, самым холодным и самым аморальным вариантом. Это был неправильный поступок.

Я выдохнул, опустив затылок на кожаное сиденье.

— Пушистик?

Он хныкнул в ответ.

— Прости, дружище, но нам придется ехать к ветеринару. Но сначала мне нужно кое-что сделать.

Я позвонил Дилан. Она ответила на первом же звонке. Я постарался не уловить в этом ничего особенного.

— Хочешь, я возьму Грав на пару часов? Я собираюсь к ветеринару и уверен, что ей понравится такой опыт. Подумал, что это даст тебе больше времени, чтобы восстановиться после гриппа.

— Ты подхватил то, что у меня? Я знаю, что назвала тебя рогатым псом, но я не имела в виду это буквально. — Дилан звучала скептически.

Я усмехнулся.

— Мои родители подбросили мне своих двух собак сегодня, когда пришли сказать, что они уезжают путешествовать по миру, продали дом, сожгли мои деньги, полученные в наследство, и избавились от всех памятных вещей моего детства.

— Господи, — прошептала Дилан. — Мне так жаль. Хотела бы я быть там, чтобы высказать им все, что думаю.

— Ты бы также отдала им кусок своего кулака. Признай это. — Я сразу почувствовал себя легче, когда отъехал от обочины приюта и заговорил с Дилан.

— Я бы и пальцем не тронула пожилую пару. Я бы оскорбляла их до самой смерти, даже если бы это заняло несколько дней.

Я рассмеялся.

— Просто, знаешь, в память о моем брате, конечно. Не потому, что это ты или что-то в этом роде, — добавила она.

Она старалась, чтобы это не выходило за рамки, как я, когда переделывал лицо Таквада.

— Да, мы оба очень заботимся о твоем брате. Так, как насчет ветеринара? — спросил я.

— Да, она будет в восторге, а у меня появится немного спокойного времени, чтобы поискать работу.

Пять часов спустя я стал беднее на восемь тысяч долларов благодаря оплате ветеринарных услуг, которые я заплатил за предстоящее восстановление крестообразных связок Пушистика. Мне также пришлось сделать им обоим прививки, чтобы они были в курсе последних событий, чипировать их, оплатить анализ крови, чистку зубов и еще кучу всякой ерунды, чтобы сделать их хорошими кандидатами на усыновление. Ветеринар сказал, что им, похоже, от двух до трех лет, и, хотя они были в добром здравии, ими явно пренебрегали. Ничего удивительного.