Безумные Мечты (ЛП) - Шэн Л. Дж.

Райленд уложил Гравити в постель, прочитал ей сказку на ночь, а потом набрал мне ванну. После того как меня всю вторую половину дня пичкали антибиотиками и мотрином/тайленолом, я чувствовала себя значительно лучше. Я села в ванну, Рай примостился на ее краю, и закрыла глаза, отдаваясь маленькому удовольствию от того, что он рядом.

— По крайней мере, твоя конференция прошла хорошо. — Я оживилась и открыла глаза.

— Насчет этого... — Райленд смерил меня ехидной ухмылкой. — Я солгал. Я не хотел, чтобы ты отговаривала меня от поездки сюда. Здесь не было гуру по связям с общественностью и очереди из двадцати человек, ожидающих мою анкету.

Мы оба на мгновение замолчали, пока я переваривала все это. Впервые в жизни мне захотелось попросить у брата взаймы. Не для себя, а для Райленда. Только я знала, что он никогда не согласится.

— Но, я имею в виду, это не было ужасно. — Он выдавил из себя ухмылку. — Некоторые люди приходили. Я обменялся визитками с кучей технарей, а те, кто заходил на мой стенд, проявили настоящий энтузиазм к приложению, так что посмотрим.

— Чем я могу помочь? — спросила я.

— Ты не можешь, — сказал он слишком быстро. — Брюс подпишет контракт со дня на день - его юристы как раз сейчас над ним работают - и тогда я стану богат.

Но в этом заявлении не было того уверенного блеска, с которым Райленд обычно произносил свои слова.

— Кстати, я выяснил, почему его так травмируют трахающиеся мальчики. — Его пальцы поплыли по воде, нежно поглаживая кончики моих сосков. Мне было слишком комфортно, чтобы стесняться в его присутствии.

— Да? — промурлыкала я, закрыв глаза. — Почему?

— Тейт. Очевидно, он надул его, купив участок, на котором, как он знал, Брюс хотел похоронить своего отца.

— Это отвратительно. — Я скорчила гримасу. — И еще, я бы не считала Тейта трахальщиком. Демоном? Да. Упырем? Безусловно. Причина, по которой человечество не заслуживает хороших вещей? Звучит примерно так. Но не трахальщик.

— Наверное, ты права.

— Нет. Я всегда права.

— Огрызаешься, я смотрю. — Его рука обхватила мою грудь, погрузившись в воду, и я застонала, инстинктивно выгнувшись дугой, предлагая ему. — Значит, тебе уже лучше.

— Спасибо, что позаботился обо мне. — Я задрала подбородок, ища его губы, и он наклонился и подарил их мне в нежном, неторопливом поцелуе.

— Спасибо, что позволила мне, — сказал он. — Я знаю, как трудно тебе отпустить меня.

— Ты можешь позаботиться о чем-нибудь другом, если тебе так хочется. — Мои бедра затряслись под водой, и я ухмыльнулась ему. Я все еще чувствовала себя неважно, но не отказалась бы от старых добрых ласк. А Райленд действительно знал, как перебирать струны моего тела, словно гитару.

— Не говори больше, детка.

Он погрузился внутрь, и я задалась вопросом, когда же лопнет наш пузырь.

Потому что было совершенно очевидно, что что-то настолько хорошее не должно было длиться долго.

34

Райленд

— Нет, — просто заявил я, захлопывая дверь в свой пентхаус.

Было восемь часов - слишком рано для того, чтобы не заниматься утренним сексом, не узнавать, что ты выиграл в лотерею, или для того и другого. Я еще даже не выпил свой первый кофе. Я не был готов справиться с этим дерьмом.

Я небрежно направился к своей кухне с открытой планировкой, включил дорогую эспрессо-машину и достал свою кружку MacKenzie-Childs. Дверной звонок прозвенел раз, два, три раза в срочном порядке. На этот раз я послушно проигнорировал его. Взяв телефон с кварцевой столешницы, я отправил Дилан быстрое сообщение.

Райленд: Привет, это твой любимый владелец члена. Просто проверяю, как ты себя чувствуешь.

И поскольку Дилан была мамой маленького ребенка, а эти ненормальные имеют обыкновение просыпаться в шесть утра, как будто у них есть какое-то занятое и горячее дерьмо, она ответила немедленно.

Дилан: Мне гораздо лучше. Спасибо. Мы с Грав едим рогалики со сливочным сыром на террасе, если хочешь, присоединяйся.

Райленд: Я в порядке. Но я проверю позже.

Это была хорошая идея - не тратить все свое время на человека, которого я вряд ли увижу через несколько недель. И было жестоко позволять Гравити продолжать привязываться ко мне, когда у меня не было намерения оставаться в ее жизни в каком-либо серьезном качестве. Кроме того, я должен был где-то провести черту. Когда я узнал, что Космос заболела, я бросил все и помчался к ней. В теории это было здорово, но на деле обернулось катастрофой. Я не любил ни отношений, ни моногамии, ни верности. Я был просто охренительным. Спасибо людям по ту сторону моей двери, которые теперь стучали в нее кулаками, не желая понимать намеков.

— Райленд! — в ярости кричала моя мать. — Открой!

Кофеварка зашипела, и я сунул кружку внутрь, приготовив себе макиато. Я поправил резинку своих низко висящих серых треников, поздоровавшись с утренним полуобмороком, и пролистал заголовки Financial Times на своем телефоне.

— Райленд. — Настала очередь отца сурово упрекнуть меня из-за двери. — Это просто смешно. Если ты не откроешь дверь, это не помешает нам рассказать тебе новости. Мы просто отправим тебе длинное сообщение об этом. — Пауза. — Хуже того, мы отправим тебе голосовое сообщение. В пяти частях. Каждая с интервалом в три минуты. Я знаю, как ты ненавидишь голосовые сообщения.

Правдивая история. Люди моложе восьмидесяти лет, оставляющие голосовые сообщения, не годились для того, чтобы присоединиться к вежливому обществу. Их нужно было изгонять без права досрочного освобождения. Кто вообще это сделал?

И все же я не был уверен в этой идее.

Я отпил кофе и опустился на табуретку.

— Знаешь... — Вслед за этим раздался хитрый тон моей матери, и, Боже, я уже и забыл, как сильно ее ненавидел. Как сильно ее присутствие рядом заставляло меня ползать. Это был механизм преодоления последствий того, что я полжизни пытался заставить ее обнять меня, сказать доброе слово, принять меня, если не одобрить. — На днях мне позвонил журналист. Кто-то из Tech World...

Я поднял голову от телефона. Это был крупнейший в мире сайт о технологиях, посещаемый в основном инсайдерами индустрии.

— Она сказала, что ты собираешься запустить огромное приложение, и спросила, не соглашусь ли я рассказать о своем сыне-миллиардере. Я ответила, что уважаю твое личное пространство. — Она сделала стратегическую, намеренную паузу. — Однако я не смогу оставаться такой уважительной, если ты откажешься открыть дверь даже для собственной матери.

Я проверил время на своих часах - Apple абсолютное ничтожество из ничтожеств, - и застонал. Ага. Еще не было и 8:30 утра, а меня уже шантажирует женщина, которая меня родила.

Я спрыгнул с табурета и направился к двери. Распахнул ее. Мои родители стояли там же, где я их оставил: мать - в одной из своих хипповых туник с леггинсами и преступным количеством браслетов и цепочек, а отец - в том, что она, мать ее, велела ему надеть. Она контролировала этого человека, держа его в удушающем захвате. Это была еще одна причина, по которой у меня была аллергия на отношения. Мне нравились мои яйца там, где они были, спасибо большое.

— Чего вы хотите? — устало спросил я, потягивая кофе.

— Разве ты не собираешься пригласить нас войти? Не предложишь нам кофе? — Мой отец хмурился.

— Нет, — ровно сказал я. — А теперь ответьте на мой вопрос.

И тут я кое-что заметил. Они держали в руках по собаке - одну из тех невыносимых пород, которые были крошечными, громкими и стоили примерно как роскошный автомобиль. Померанец, кажется. Собачья версия Фарры Фосетт, если хотите. Как только мой взгляд упал на этих двух клыков, я понял. Я просто знал. Внезапно причина, по которой родители разыскивали меня в последние месяцы, наконец-то обрела смысл.

— Нет, — решительно сказал я. — Ни за что. Я не буду этого делать.