Даниэла Стил - Калейдоскоп
— Согласен. Он оттягивал до последнего. Но для него крайне важно умереть со спокойной совестью.
— За чей счет?
— То есть?
Женщина пришла в сильное волнение, даже встала и начала мерить шагами комнату, то и дело попадая под обстрел разноцветных бликов.
— За чей счет он хочет успокоить свою совесть? Уж, конечно, этим трем молодым женщинам нет дела до Артура Паттерсона, если даже когда-то они и были с ним знакомы. Они наверняка его не помнят, так как в то время были совсем крошками.
Чепмен заглянул ей в глаза, и у него упало сердце. Она готова на все, лишь бы не подпустить его к своей дочери.
— Кому, черт побери, это нужно? Они взрослые. Они его не знают. Не знают друг друга.
Джон Чепмен вздохнул.
— Это-то отчасти и послужило поводом к моему приезду, — сказал он тихим голосом, как бы давая понять, что она может ему довериться. — Мистер Паттерсон мечтает свести сестер вместе.
— О Господи! — Маргарет села в одно из малоудобных маленьких кресел. И вдруг выпалила: — Я не позволю! С какой стати ломать им жизнь? Моей дочери тридцать пять лет. Бог знает сколько остальным. Зачем им совершенно незнакомые сестры? Это поставит их в неудобное положение, а может, и того хуже. Они могут воспринять это болезненно. Вы знаете обстоятельства смерти их родителей? — Джон кивнул, и она продолжила: — Я тоже. Но моя дочь ничего не помнит. И я не вижу необходимости ставить ее в известность. Мы с Джорджем любили ее как свою плоть и кровь; мой второй муж видел в ней родную дочь. Она пользовалась всеми преимуществами жизни в такой семье, как наша. Теперь она счастлива с мужем и собственными детьми. Зачем ей такое потрясение?
Про себя Маргарет подумала: еще неизвестно, сможет ли Александра скрыть это от Анри. Ужас! Мало того, что она приемыш, так еще ее отец повинен в смерти матери!
— Я все понимаю, но, может быть, она захочет познакомиться с сестрами? Она имеет право выбора. Ей известно, что ее удочерили?
Маргарет задумалась.
— И да и нет. Мы говорили ей… давным-давно… Но она могла забыть. Какая разница? Мистер Чепмен, я не собираюсь говорить ей о вашем визите.
— Это несправедливо. И вы меня вынудите, я готов сделать это сам. Но я предпочел бы, чтобы это сделали вы. Так для нее будет легче. — В глазах Маргарет стояли злые слезы.
— Это шантаж. Вы заставляете меня причинить ей боль.
— Если она не захочет их видеть — ее дело. У вашей дочери должно быть право решать самостоятельно, без чьего бы то ни было давления.
— Но почему? Через тридцать лет! Кем они стали? Может, у нее нет с ними ничего общего? Абсолютно ничего!
Пожалуй, в случае с Хилари она права. Но они еще ничего не знают о Мегане. И Александра… Пока Хилари били смертным боем и насиловали, ее сестра каталась на пони в столице Франции. Какая несправедливость! А впрочем, хорошо, что, судя по всему, хоть одной из сестер повезло. Но тем сильнее у Джона болела душа за Хилари. Вот кому судьба не подарила ни одного светлого мига!
— Графиня… прошу вас… Помогите мне облегчить задачу для вашей дочери. Она имеет право знать. Я обязан сообщить ей…
— Что?
— Что у нее есть две сестры и, возможно, они хотят с ней увидеться.
— Вы нашли остальных?
— Нет, но думаю, что найду.
Он вложил в эту фразу весь свой оптимизм, не желая делиться с приемной матерью Александры своими сомнениями.
— Почему бы вам не приехать после того, как найдете тех двух?
— Я не могу терять ни минуты. Как я уже сказал, мистер Паттерсон умирает.
— Лучше бы он умер до того, как решил сломать жизнь ни в чем не повинным людям! — с горечью воскликнула Маргарет.
Много лет она оберегала Александру от неприглядной правды, а теперь является чужой человек, чтобы сделать ей больно. Так и убила бы его!
Джон понимал, что творится у нее на душе, и всем сердцем жалел эту хорошую женщину. Для нее это трагедия.
— Мне очень жаль, что так получилось.
Она смерила его долгим жестким взглядом.
— Возможно, вам и жаль. А что, если сказать этому человеку, что вы не нашли ее?
Джон отрицательно мотнул головой. Маргарет вздохнула.
— Мне нужно подумать. Для дочери это будет страшным ударом, особенно если она узнает истину о своих родителях.
И все-таки подумал Джон, она уже достаточно взрослая, чтобы это пережить. Может, оно и к лучшему, что Паттерсон поздно спохватился.
— Завтра, — продолжила Маргарет, — я жду ее к обеду. Если улучу удобный момент, скажу ей правду.
Большего Джон не мог требовать.
— Я остановился в «Бристоле». Мне бы хотелось поговорить с ней после того, как она узнает.
— Если она этого захочет, мистер Чепмен. Надеюсь, что у нее не возникнет такого желания.
Маргарет де Борн выпрямилась во весь рост и, не подав Чепмену руки, позвонила лакею.
— Спасибо за ваш визит, мистер Чепмен. Всего хорошего.
— Благодарю вас, графиня.
Провожая его, Андре хранил угрюмое молчание. По обращению своей хозяйки он понял, что Джон Чепмен — персона нон грата, и выразительно захлопнул за ним дверь.
Глава 20
Как обычно, Александра застала мать в маленькой, уставленной цветами гостиной, однако на этот раз не за пяльцами. Ей сразу бросилась в глаза тревожная деталь: мама была в темно-синем платье и почти без украшений.
— Ты сегодня такая серьезная. Была на собрании в банке? — спросила Александра, целуя мать.
Маргарет улыбнулась как-то механически, вполдуши. Она явно провела бессонную ночь.
— Нет, дорогая, я в порядке, — рассеянно ответила она и обвела взглядом комнату как бы в поисках лазейки.
Александра еще ни разу после смерти отца не видела ее в таком расстройстве.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, просто у меня была неприятная встреча. Ничего особенного. Ага, вот и обед.
Она испустила вздох облегчения и занялась салатом. Попутно она передала дочери всевозможные, услышанные в парикмахерской, сплетни. Александра обрадовалась: мама снова весела! Но все-таки ее что-то гложет. Когда обед подошел к концу, Маргарет опять помрачнела.
— Мама, что у тебя на душе? Я же вижу! Скажи мне!
Только бы это не было связано со здоровьем! Маргарет была очень моложава, но на прошлой неделе ездила в Нью-Йорк — якобы по магазинам. Вдруг на самом деле ей было нужно к врачу?
Маргарет скорбно посмотрела на дочь и в который раз пожалела, что на ее жизненном пути возник Джон Чепмен. Она глубоко вздохнула и подождала, пока Андре разливал кофе. Правда, он туговат на ухо и не понимает по-английски, но лучше не рисковать.
