Моя ревность тебя погубит (СИ) - Лазаревская Лиза

— Хорошо.

— Я рада, — запнувшись, говорю я, но собираюсь продолжить. — Стас, я рада, что вы с папой находите общий язык. Это для меня одна из самых важных вещей, хоть я никогда и не говорила об этом.

— Я знаю, малыш, — понимающе отвечает он. И я вижу, что это искренне, что он не притворяется, не играет в хорошего тестя или жениха, он действительно делает шаг навстречу моей семье, моему папе.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Полина.

— Мне кажется, я снова засну и не смогу выподнить свой долг невесты.

— Не волнуйся, я заберу твой долг завтра.

— Не заберёшь.

— Ты думаешь? Почему же?

— Потому что завтра я хотела целый день буду выбирать платье.

— Это весомая причина.

Будь у меня любящая мама, она разделила бы со мной завтрашний день. У меня нет такой мамы, но очередной осознание этого факта не делает меня менее счастливой. Стас мой жених и всего через две недели станет моим мужем. Я смотрю на него, когда он усаживает меня на переднее сиденье и немного откидывает спинку назад, чтобы мне было удобнее подремать.

Люблю ли я этого мужчину?

Безумно.

Готова ли я бороться с его демонами в виде одержимости, бесконтрольной ревности и местами даже паранойи, которая чаще всего не даёт нам спокойно жить?

Готова, потому что это стоит нашей любви. Я принимаю его полностью и готова бороться со всем, что встанет на пути нашего счастья.

36. Моя религия

На нашей церемонии собралась ничтожная, совсем крошечная часть моих партнёров по бизнесу — и во мне порождаются противоречивые чувства. С одной стороны я хочу заявить каждому ублюдку этой земли, что Полина принадлежит мне. Она всегда принадлежала мне, но теперь это будет подтвержденно законом. И с другой стороны я хочу придушить голыми руками каждого, кто будет наслаждаться, увидев её в свадебном платье.

Прочистив горло, я продолжаю стоять у алтаря в ожидании своего тестя, который проведёт её по засыпанной цветами террасе и передаст мне.

Закрыв на мгновение глаза и словно почувствовав аромат её духов и тела, я замечаю, что Леонид выезжает на своём инвалидном кресле и наконец я вижу её.

Мою светлую, совершенную, невероятную девочку. В белом приталенном кружевом платье с длинными прозрачными рукавами. Оно демонстрирует идеальный изгибы её тела, отчего я взрываюсь миллион раз за грёбанную секунду.

Какого хуя?

Мои челюсти сжимаются, прямо в этот момент я готов раздавить горло каждому, кто посмеет разглядывать её тело в этом платье.

Блядь, держи себя в руках на своей собственной свадьбе.

Моё безумие растёт с каждой минутый, проведённой вместе с ней. Моя одержимость въедается мне под кожу и сливается с кровью.

Когда их путь пройден, Леонид с Полиной становятся напротив меня. В нескольких сантиметрах от нас стоит священник с переводчиком, которые вот-вот должны начать речь, но сперва…

Он отдаст мне свою дочь. Передаст в мои руки. Полина станет моей во всевозможных смыслах прямо сейчас.

Я не консервативный человек, традиции никогда не являлись для меня чем-то важным, но эта свадьба — то, чем я грезил почти с самого нашего знакомства. И это может показаться смешным, учитывая обстоятельства нашей первой встречи.

Леонид выглядит иначе в своём смокинге. Он хотел сделать Полине сюрприз и мы делали всё возможное на протяжении нескольких месяцев в плане физиотерапии, чтобы он смог встать на свои ноги и провести её самостоятельно хотя бы с костылями. Он был прикован к инвалидному креслу слишком долго, и его травмы давали минимальные шансы, поэтому я не удивился, что ничего не вышло. И мне насрать, на самом деле, потому что моя девочка и без этого рада тому, что её отец с ней рядом.

Я протягиваю руку первым. Протягиваю, чтобы он передал мне её, как и полагается. Мой тесть держит Полину за руку и медленно протягивает её руку мне, которую я обхватываю своей ладонью. Она такая крошечная по сравнению со мной, но при этом её значимость в моей жизни немыслима. Я готов достать из сейфа в своем кабинете пистолет и пристрелить себе голову, если потеряю её. Потому что без неё моё существование снова станет куском грязи на чьей-то подошве. При моих деньгах, связях, масштабах и влиянии, при всём этом всё, что мне нужно — моя девочка, только она, каждое утро просыпающаяся в моей постели.

— Я н-не был хорошим отцом, но з-знаю, что ты будешь хорошим м-мужем для моей дочери, — говорит он, когда Полина делает шаг навстречу ко мне.

— Ты был для неё отличным отцом, — говорю я, понимая, как сильно её могут ранить его слова. Она смотрит на меня глазами, полными благодарности и любви. Я, чёрт возьми, всё ещё ненавижу своего тестя за то, что не являюсь единственным мужчиной, заслуживающим её любовь. Но при этом я благодарен ему за то, что он был её светом долгое мучительное время, которое она выживала под одной крышей со своей матерью.

— П-пожалуйста, береги её, — его взгляд становится немного печальным.

Я одобрительно киваю.

Мне не нужно говорить это, потому что Полина — единственная ценность в моей жизни. Единственная ценность, которая при этом бесценна. Она — моя кровь, моё дыхание, мой воздух, мой единственный свет в этом нескончаемо-тёмном туннеле. Мой чёртов смысл жизнь — беречь её и делать её счастливой, превращая каждый день её жизни в сладкую сказку.

Когда мой тесть отьезжает чуть в сторону, Полина поднимает на меня глаза, свои невероятные глаза ангела.

Священник с переводчиком ждут моего сигнала о том, что можно начинать церемонию бракосочетания.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Полина? Перед тем, как станешь моей женой.

— Нет, — решительно отвечает она, не позволяя моим глазам перестать любоваться ею. Каштановые волосы собраны в низкий пучок, лицо в обрамлении нескольких тонких прядей. — Я побыстрее хочу стать твоей женой.

В её взгляду нет паники или беспокойства. Я глажу её тёплые крошечные ладони своими ладонями, мысленно проклиная всё, что разделяет меня от близости с ней.

— Отлично, принцесса. Потому что это случится прямо сейчас.

Повернувшись к священнику, я даю знак, что можно начинать.

***

Она стала моей женой. Моей женой. Моей полностью, целиком, каждой клеточкой своего тела, каждый закоулком души.

Я никогда не был сентиментальным мужчиной. Я никогда не придавал значения родственным связям. Я вообще ничему не придавал значения. Но всё изменилось. Всё изменится в спальне этой виллы, в которой я заявлю на неё свои права прямо сейчас, но теперь уже в роли её законного мужа.

Полина гладит мою щетину, пока я заношу её внутрь. Мне стоило адских усилий пережить этот день и дождаться этой ночи.

Закрывая за собой дверь, я несу Полины через всю комнату к огромной кровати, застеленной белыми простынями. Всё здесь белое, кроме десяток свечей на полу и электрического камина напротив кровати, в котором потрескивает огонь.

Она сменяет свой большой палец губами, и я, позволяя себе больше не сдерживаться, целую её с таким бешеным желанием, что вскоре она отстраняется, чтобы отдышаться.

Неохотно я ставлю её на ноги, но лишь для того, чтобы снять с неё платье, которое скрывает от меня её прелестное сексуальное тело. Встав сзади, я развязываю корсет и, наклонившись, шепчу ей на ухо:

— Ты же знаешь, что я сейчас с тобой сделаю, малыш?

Её платье падает на пол, заставляя её испустить возбуждённый вздох.

— Я догадываюсь, — улыбается она, закрывая глаза.

— Я постараюсь сдерживаться, — обещаю я, вспоминая нашу первую ночь на её день рождения — синяки и гематомы на её теле. И даже тогда я сдерживался, понимая, насколько она хрупка. Но этого недостаточно.

— Нет.

— Нет?

— Не сдерживайся. Что бы ты со мной ни сделал, я хочу этого.

Из одежды на ней теперь только маленькие белые трусики, подвязка на левой ноге и туфли. Мои руки опускаются ей на бёдра, после чего поднимаются по изгибам её осиной талии к её маленьким аккуратным сиськам, соски которых я сжимаю и оттягиваю.