София Чайка - Вещий сон, или Интуиция
Что случится, если он уедет? Отец снова попадет в больницу? Вполне возможно. Что тогда делать ему? Отказаться от любимой - ради спокойствия отца?
- Папа, а если другая женщина тоже тебя чем-то не устроит?
- Мне понравится любая, если она имеет гражданство Канады.
- Понятно. А если я решу бросить работу и начну искать другую, и она покажется тебе неприемлемой, менее оплачиваемой, не такой престижной? Или еще что-то? К примеру, я захочу жить отдельно? Ты тоже начнешь имитировать сердечные приступы, лишь бы принудить меня выполнить то, чего хочешь ты? - Отец вдруг покрылся румянцем. Остап взял его за руку, проверяя пульс. - Измерить давление, дать лекарство?
- Нет. Ты не можешь так думать. Все что я делаю - вам во благо.
- А я думаю, что уже достаточно взрослый, чтобы решить, что мне во благо. А если, по-твоему мнению, это не так - то вправе совершить ошибку. Свою личную ошибку, какие совершают все обычные люди.
- Что ты собираешься делать?
- Жениться. Если Яна согласится выйти за меня замуж.
- Я не позволю ей жить в моем доме.
- Значит, мы будем снимать квартиру. А если она не захочет переехать...
- Захочет. Остап, ради этого все задумано. Она сядет тебе на шею, свяжет детьми и станет вымогать деньги.
- Свяжет детьми? Вот как.
- Не придирайся к словам.
- Если она не захочет переехать в Канаду, я останусь жить там.
- Именно этого я и боялся.
Отец прикрыл глаза рукой и приложил руку к сердцу.
- Сейчас принесу таблетки. Придется нанять медсестру, чтобы она ухаживала за тобой, пока я в отъезде.
- К черту медсестру! И таблетки! Если ты явишься с ней... Я не пущу вас на порог!
- Твое право.
Остап отправился за лекарствами. Тяжесть от разговора камнем лежала на сердце. Он ощущал себя преданным своим собственным отцом. Возможно, отец чувствовал тоже самое. Остап очень наделся, что тот передумает и уступит, потому что каждый новый приступ отцовской болезни станет напоминанием об этом разговоре - о его неповиновении.
Глава 29
Остап зашел к Родзинскому перед отъездом. Тот как раз разговаривал по телефону, а затем и вовсе попросил Дороша подождать несколько минут и вышел, сославшись на неотложные дела. Решив, во что бы то ни стало, дождаться шефа, Остап устроился в удобном кресле и с удовольствием вытянул ноги. Все утро он лично следил за отправкой гуманитарного груза, раз за разом проверял кипы различных бумаг, чтобы на границе не возникло никаких осложнений с таможней. Несмотря на усталость, он остался доволен ходом дел, чего нельзя было сказать об обстановке в родном доме.
Отец ушел в глухую оборону, всем своим видом предупреждая: "Только потом не жалуйся". Он демонстративно пил лекарства и разговаривал исключительно с Тамарой, передавая через нее свои требования. Оставалось надеяться, что перед отлетом из старшего Дороша удастся вытянуть хотя бы "До свидания". Остапу не хотелось уезжать, не помирившись с отцом, но тот требовал от него слишком многого - почти невозможного. Поступаться чувствами к любимой девушке он не собирался. Отцу придется с этим смириться. А если нет...
Остап вздохнул и потер переносицу.
Если отец не согласится принять Яну, значит, так тому и быть. Он станет строить жизнь по-своему, исходя из интересов женщины, которая ему доверилась. Точнее, их общих интересов. Подходящее к случаю кольцо уже лежало во внутреннем кармане его дорожной куртки. Его мысли давно летели к девушке, запах которой снился ему во сне. Ему так сильно хотелось хотя бы коснуться ее, что пальцы сводило судорогой желания. Проволо?чки выводили его из себя, и чем ближе к отъезду, тем сильнее. Если бы он только мог не переживать за близких, которых оставляет здесь.
Остапа беспокоил не только отец. Тамара, обычно общительная и открытая, заметно притихла. Ее большие синие глаза настороженно, с видимым любопытством метались от одного Дороша к другому, но она не задавала вопросов. Остап мог только догадываться, что у нее на уме, но посвящать в суть размолвки с отцом не собирался. Во всяком случае, пока. Он знал, что Яна понравилась девочке, и не хотел, чтобы между дочерью и отцом возникло хоть какое-то напряжение - особенно перед его командировкой. Рано или поздно она все узнает, но Остап решил, что пусть это случится позже.
Дверь в кабинет тихо скрипнула, но Остап не обернулся, решив, что вернулся Родзинский. Он ошибся.
Хелена присела перед ним на отцовский стол и сложила руки на груди. Она смотрела на него взглядом побитой породистой собаки, а еще несправедливо обиженной. Остап чувствовал себя живодером и дичью одновременно. Неуютное чувство. Он надеялся, что ему удастся избежать еще одного неприятного разговора, которых за последнее время состоялось слишком много, но ему не повезло. Хелена преследовала его, как настоящая ищейка. Эта женщина не хотела ни понимать, ни принимать ничьих доводов, и, прежде всего, своего собственного рассудка. Казалось, она окончательно лишилась гордости, навязывая Остапу свое внимание.
Чтобы не нарваться на очередное обвинение в день отъезда, он молча ждал, когда Хелена соизволит начать разговор. В последнее время ему стоило большого труда сохранять нейтральное выражение лица. Вот и сейчас он усилием воли подавил нарастающее в душе раздражение. Если бы только она не было дочерью директора клиники...
- Остап, ты совершаешь большую ошибку.
Началось!
- Моя командировка согласована с администрацией и одобрена ею.
Хелена поджала губы.
- Ты прекрасно знаешь, что речь идет об этой маленькой интриганке. Она тебе не пара.
- Если ты о Яне, то не вижу смысла начинать разговор сначала. Я уже все сказал.
- Зато я - нет!
Остап мысленно попросил Господа дать ему терпение.
- Хелена, тебе не надоело унижаться? Ты же взрослая, умная, красивая женщина.
- Но я тебе не нравлюсь. Почему? Что со мной не так?
- С тобой все в полном порядке. Только...
- Только... Договаривай!
- Только для какого-то другого мужчины. Не для меня. Извини, если когда-то случайно, не умышленно, подарил надежду. Больше это не повторится.
- Мне не нужны твои извинения. Мне нужен ты.
- Не нужны извинения? Тем лучше. Если ты хорошенько подумаешь, то поймешь, что и я тебе не нужен. Мной нельзя помыкать и вертеть. Поверь, мое спокойствие и покладистость - только видимость. Мне нужна женщина, которая понимает меня и принимает таким, какой я есть. Ты же все время только и делаешь, что навязываешь собственное мнение.
