Маделин Уикем - Коктейль на троих
– Любого гинеколога хватил бы инфаркт, увидь он, что пьет будущая мама! – немедленно поддела ее Роксана.
– Чем ты теперь занимаешься? – спросила Хизер у Кендис.
– Я журналистка.
– Ух ты, вот это да! – Хизер поглядела на нее с завистью. – Хотела бы и я заниматься чем-то в этом роде… А в какой газете?
– Я работаю в журнале, в «Лондонце».
– О, я хорошо знаю этот журнал! Я его постоянно читаю. Может быть, мне даже попадались твои статьи. – Хизер посмотрела на подруг Кендис. – А вы – вы тоже журналистки?
– Да, – сказала Мэгги. – Мы вместе работаем.
– Черт, это, должно быть, здорово интересно!
– Иногда, – согласилась Мэгги и подмигнула Роксане. – Причем некоторые из нас ухитряются устроиться лучше других. Им достаются все мужчи… сливки.
Последовала коротенькая пауза, потом Кендис прикончила свой коктейль одним торопливым глотком и спросила:
– А ты? Что ты делала после школы?
– Я?.. – Хизер слегка помрачнела. – Сначала у меня все складывалось не слишком удачно. Не знаю, известно ли тебе, но… В общем, мне пришлось уйти из Оксдауна, потому что мой отец потерял все свои деньги.
– Какой ужас! – совершенно искренне воскликнула Мэгги. – Что, за одну ночь?
– Практически да, – ответила Хизер, и ее серые глаза потемнели. – Кажется, отец вложил слишком большую сумму в какой-то проект, который не оправдал его ожиданий. Что-то там случилось на фондовой бирже, какие-то колебания… Я не знаю точно – папа не рассказывал никаких подробностей. Как бы там ни было, родители больше не могли оплачивать мою учебу. И выплачивать проценты по кредиту за дом тоже. Откровенно говоря, положение у нас было аховое. Папа впал в депрессию, мама во всем обвиняла его… – Она опустила голову и, взяв со стола картонную подставку, принялась нервно теребить ее в руках. – В конце концов они разошлись.
Мэгги украдкой взглянула на Кендис, надеясь что-то понять по ее реакции, но та смотрела в сторону, и только рука ее беспрерывно размешивала соломинкой коктейль в почти пустом бокале.
– А что было с вами? – осторожно поинтересовалась Мэгги.
– Признаться, мне тоже пришлось нелегко. – Хизер невесело улыбнулась. – Представьте, я училась в престижной частной школе, жила в уютном, красивом домике, и вдруг мы переехали в глухой провинциальный городишко, где нас никто не знал. Мои родители постоянно ссорились, а в школе, куда я пошла учиться, надо мной смеялись за мой «аристократический», как они выражались, выговор. – Хизер вздохнула и бросила подставку на столик. – Теперь-то я понимаю, что все это было не так страшно – мне нужно было только выдержать характер, доучиться и пойти в колледж, но я не смогла. Я бросила школу, как только мне исполнилось шестнадцать. К этому времени мой отец снова перебрался в Лондон, я поехала к нему и нашла работу в небольшом баре по соседству с домом, где он снимал квартиру. Вот и вся история. Я так и не закончила ни колледжа, ни университета.
– Как жалко! – снова протянула Мэгги. – А скажите, Хизер, чем бы вам хотелось заниматься, если бы… если бы ваша жизнь сложилась несколько иначе?
– О, я не знаю! – Хизер смущенно засмеялась. – Наверное, мне бы понравилось работать в газете или в журнале. Однажды я даже записалась на курсы творческого письма при колледже Голдсмита, но мне пришлось это дело бросить… – Она оглядела бар с таким видом, словно видела его впервые, и добавила: – Нет, вы не подумайте, будто мне здесь плохо, просто… Просто работа официантки – это не совсем то, о чем мечтаешь в детстве. – Хизер неожиданно встала и одернула свой темно-зеленый жакет. – Извините, но мне пора идти, иначе Андрэ меня убьет. До встречи!
Когда она ушла, подруги еще долго сидели в молчании и смотрели ей вслед. Потом Мэгги повернулась к Кендис и сказала осторожно:
– Конечно, я могу и ошибаться, но, по-моему, Хизер очень милая девушка.
Кендис не ответила, и Мэгги вопросительно посмотрела на Роксану, но та лишь слегка приподняла брови.
– Что случилось, Кен? – с тревогой спросила Мэгги. – Что произошло между тобой и Хизер? Расскажи нам, пожалуйста!
– Да, расскажи нам все, – поддержала ее Роксана. Сначала Кендис ничего не отвечала – только смотрела на свой пустой бокал, из которого нелепо торчала сломанная в нескольких местах соломинка. Наконец она подняла голову.
– Колебания рынка были ни при чем, – сказала она до странности невыразительным, тихим голосом. – Френк Трелони разорился не потому, что вложил все свои деньги в ненадежный проект. Его оставил без гроша в кармане мой родной отец.
Стоя в укромном уголке у самых дверей кухни, Хизер Трелони внимательно наблюдала за выражением лица Кендис Брюин. Посетители то и дело заслоняли Кендис от нее, но Хизер никак не могла заставить себя отвести взгляд. Да, перед ней была дочь Гордона Брюина – живая, здоровая и, судя по всему, вполне довольная жизнью! У нее была стильная прическа, отличная работа и достаточно денег в кошельке, чтобы ходить в такие модные заведения, каким стал в последнее время «Манхэттен». Наверное, за все прошедшие годы она так ни разу и не подумала о том, сколько зла причинил другим ее отец. Все это время она думала только о себе…
Впрочем, почему нет? Ведь для нее все кончилось хорошо, да иначе, наверное, и быть не могло. Гордон Брюин был слишком хитер и предусмотрителен. Он никогда не вкладывал в сомнительные предприятия собственные деньги – только чужие. Он не любил рисковать своим благополучием, своим богатством, своими близкими – всем, что составляло его жизнь. Зато другие люди ничего для него не значили. Он использовал их по своему усмотрению, в особенности тех, кто был слишком жаден, чтобы сказать «нет». Таким был ее бедный, глупый, доверчивый отец…
При мысли об отце Хизер сжала зубы, а руки ее крепче стиснули хромированный поднос.
– Хизер, где тебя носит? – Это был голос Андрэ, старшего официанта. – Ты что, заснула? Клиенты ждут!
– Уже иду! – откликнулась она. Поставив поднос на ближайший столик, Хизер убрала назад волосы и стянула их простой черной резинкой. Потом она снова взяла поднос в руки и двинулась вперед, привычно лавируя между столиками.
– Его называли «Гуляка Гордон», – сказала Кендис дрожащим голосом. – Он действительно умел быть душой любой компании и не пропускал ни одной вечеринки. – Она сделала глоток из нового бокала, поданного другим официантом. – Отец и в школу ко мне часто приходил – на концерты, соревнования, всякие вечера. Я думала – это потому, что он гордится мной, но на самом деле ему нужны были только новые контакты, новые связи, чтобы успешнее вести бизнес. Френк Трелони был не единственным, кто поддался его обаянию. Отец перезнакомился со всеми соседями, с родителями моих одноклассников и друзей, и со всеми у него были какие-то дела. Но это выяснилось только… только после похорон. – Ее рука крепче стиснула тонкое стекло. – Они приходили к нам один за другим, и мы узнавали, что с кем-то папа вкладывал деньги на паях, у кого-то брал взаймы, да так и не вернул… Это было ужасно! Ведь мы с матерью считали этих людей просто друзьями и ни о чем не догадывались. Роксана и Мэгги переглянулись.
