Френсис Дэвис - Возлюби соседа своего
Когда в телефонной трубке раздался голос Милли, Нелл уже чувствовала себя усталой.
— Как дела, Милли? — с тонким участием спросила она. Одновременно она повернула пресс-папье, сувенир своих ученических лет, и снег тихо начал падать на Эйфелеву башню: это всегда успокаивало Нелл.
— Все в порядке, Нелл, — заверила Милли. — Нет причин для волнений. Впереди много времени — ведь еще июнь. Все будет так, как мы хотели, и вовремя.
— К пятнадцатому августа, — с легкой ноткой нервозности добавила Нелл: слишком уж горячи и самоуверенны были заверения.
— Это дает еще три недели фору, — сказала Милли. В ее устах это звучало как «три месяца».
Нелл не повысила голоса, но ее нервозность отчего-то переросла в страх.
— Помни, Милли, я костьми легла, чтобы дизайн этого гала был отдан тебе. Дело за тобой.
— Конечно, Нелл.
— Одри всецело положилась на меня и буквально сделала на тебя ставку. Если ты затянешь с коллекцией, мы обречены на провал обе: ты и я.
В это время в дверь просунулась голова Люси. Нелл сделала ей знак войти, добавив в трубку:
— Я в тебе уверена. Перезвоню позже на этой неделе.
Люси присела к столу, кусая губу. Руки ее тряслись.
— Нелл, — начала она, — мы влипли в неприятную историю.
— Тогда расскажи мне ее сначала, — мягко попросила Нелл.
— Я нашла вот это на полу, — сказала Люси и протянула Нелл микрокассету, весьма похожую на ту, что Нелл недавно использовала для диктовки. — Я думала, что это твоя кассета, и вложила ее в транскриптер, испугавшись за целостность записи. Возможно, она выпала у меня из стола, подумала я. Поставь ее и послушай сама.
Нелл охватила паника.
— Люси, если эта кассета чужая, мне не хотелось бы…
— Пожалуйста, послушай, и тебе все станет ясно.
Нелл неохотно поставила кассету, и женщины склонились над магнитофоном.
— Раз, два, три… проверка. Я хочу знать, насколько чисто получается запись…
— Кто это? — спросила Нелл.
— Дульси Смолл. Одна из временных служащих, нанятых для организации гала-показа.
— Но это же частный…
—…Слушай! — Люси приложила палец к губам.
—… Сейчас я иду через Остров Сокровищ, толкая перед собой тележку для продуктов. Продавец улыбается: он думает, я делаю для прессы обзор торговли, надиктовывая материал в магнитофон. Хватит ли мне денег на пару отбивных из ягнятины? Когда моя история будет опубликована, я смогу позволить себе целого ягненка — если издатель сдержит слово щедро вознаградить меня… Но для статьи еще необходим острый заголовок… например… «Рабыни Мира большой Моды». Нет, это звучит ужасно. Или…. «Жертвы моды с точки зрения феминизма». Нет, тоже плохо. Надо что-то броское…»Да здравствует ежегодный гала-показ!» с подзаголовком: «Мир моды без мишуры». Все боятся знаменитую даму-законодательницу, но никто не признается в этом. Мой верный репортерский нос чует поживу. Я разоблачу ее модные фантазии…
Люси выключила магнитофон.
— Остальное — ее впечатления от прогулки по магазинам.
— Бог мой! — ахнула Нелл. — Зоркий глаз и всеслышащее ухо здесь, совсем рядом…
— Вызвать ее, чтобы ты разоблачила ее происки, или сделать это самой? Как ты думаешь, на какую газету она работает? Следует ли сообщить Одри? И можем ли мы выдвинуть против нее иск?
— Помолчи! Дай подумать. — Мысль ее перебегала от одного варианта к другому. Нелл чувствовала себя как парашютист в свободном полете. Откроется ли парашют, когда настанет время дернуть за кольцо? Если она сделает это слишком быстро, ее может занести в открытое море. Если затянет падение, не разобьется ли совсем? Во всем этом необходим был точный расчет. И она решила потянуть за кольцо.
— Одри надо сообщить. Но не сегодня.
— А Дульси?
— Ее пока оставим. У меня есть план. Положи эту кассету туда, где ты ее нашла, и никому ни слова. Запиши меня на четыре часа к моему парикмахеру. Скажи, что это срочно. Сегодня я надену свой изумрудно-зеленый костюм, и к нему надо придумать особую прическу.
Люси присвистнула:
— Это что, дело государственной важности?
— Просто у меня обед по приглашению своего нового соседа.
— Он — такая важная персона? Не иначе как Принц Эндрю.
— По возрасту Эндрю скорее подходит тебе милочка. Его зовут Шеа, и он издатель «Чикаго Джорнэл».
Пока Нелл держала в руках принесенного поставщиком карпа во льду, он расписывал ей достоинства дельфинов. Вошла Люси:
— На одной линии тебя вызывает упомянутый мистер Шеа, а на другой — некая Флора Бурр. Сказать ей, что ты сейчас занята?
— Нет, нет. Я переговорю с ней. — Она взяла трубку, удивленная оперативностью, с которой позвонила домработница. — Попросите мистера Шеа подождать у телефона.
Нелл проворковала в трубку: — Как мило с вашей стороны, мисс Бурр, что вы позвонили мне. — Она на минуту замолчала, прислушиваясь. — Конечно. В любое, удобное для вас время. — Она взяла трубку другого телефона: — Добрый день, Шеа.
— Я хотел сообщить, что я позвонил Флоре насчет вас. Она обещала связаться с вами.
— Благодарю. Это было очень любезно с вашей стороны.
— Я думал о вас сегодня…
— Вы нашли время, чтобы подумать обо мне — с вашей-то загруженностью?
— И вспомнил, что вы так и не ответили на мое приглашение пообедать вместе.
— Шеа, я жду нашей встречи. Мне надо вас спросить так о многом…
— Вы мне льстите. Я не настолько интересен.
— Почему вы не предоставите мне самой судить об этом? Вы, помнится, сказали в восемь?
