Джейсон Томас - От кутюр
— Надо было надеть ботинки.
На Сильвию снова навалились эмоции, которые она не могла контролировать.
Она откинулась на красные бархатные подушки. Внутри автомобиля было побрызгано «Опиумом» Сен-Лорана — никаких освежителей воздуха из обычного магазина, это не для «Высокой моды». В хрустальных вазочках, прикрепленных к дверцам, стояло по одной темно-розовой розе и маленькой веточке папоротника. Огромный автомобиль бесшумно двигался по улицам, и в его баре звонко побрякивали хрустальные графины и бокалы. Под ногами Сильвии стала собираться лужица жидкой грязи, постепенно впитываясь в толстое ковровое покрытие. Всего десять футов от двери до автомобиля, и тонкие итальянские кожаные туфли погибли. Их уже больше нельзя будет надеть. Да, надо было выбрать ботинки.
Длинный автомобиль обогнул квартал и направился к Парк-авеню.
Глава 2
Это здание всегда поражало Марселлу Тодд. В таком городе, как Нью-Йорк, где могущественные и знаменитые люди обращались со своими офисами, как с обычными джинсами, двенадцатиэтажное здание из красного кирпича в самом сердце района одежды на Седьмой авеню казалось и вовсе не приметным. Однако старое здание, окна которого закрывали ставни, имело свой статус. Внутри, за грязными стенами, находились демонстрационные залы лучших и наиболее преуспевающих американских модельеров.
Марселла часто размышляла о странности этого здания. Маленький вестибюль со стенами, побитыми кронштейнами с одеждой, вел в несколько самых дорогих в мире залов для показа мод. Поскрипывающие лифты, чьи латунные решетки потускнели от времени, останавливались на этажах, которые отделывались десятки раз — с каждым разом все дороже, — до тех пор пока стоимость мебели, ковров, тиковых или ореховых панелей и оборудования на любом из двенадцати этажей, казалось, не превысила стоимости самого здания. Для индустрии, которая постоянно предлагала новые идеи, дающие мгновенный статус, это здание было символом корпоративного статуса. Здесь находились только те модельеры, которые создали это здание и сделали его значительным. Большинство из них постепенно захватили это место, занимая пространство, освобождаемое теми, чьи мечты о славе потерпели крах в сражении с налогами или, что еще хуже, — чьи мечты не вдохновили публику. Они провалились. А для неудачников в этом мрачном кирпичном здании на Седьмой авеню места не было.
Лифты, как всегда, двигались медленно.
— Доброе утро, мисс Тодд, — произнесла красивая девушка лет семнадцати, не больше. Она была нагружена большим вещевым мешком, а ее локоны прикрывал шелковый шарф с эмблемой Дома Эрмес. — Боже, как я ненавижу эти утренние показы. Такой человек, как Спенс, мог бы начинать и попозже. Он достаточно известен.
Сообразительные модельеры в начале своей карьеры старались заполучить самый ранний показ дня. Тогда у фотографов было достаточно времени проявить и разослать снимки, с тем чтобы они попали в утренние выпуски газет следующего дня и в несколько оборотистых вечерних газет. Но Спенс не был начинающим модельером. Он был просто осторожным бизнесменом, который понимал, что соответствующее время означает известность в мире моды, а известность означает доход.
Наконец лифт, крякнув, остановился в вестибюле. Манекенщица и Марселла Тодд проскользнули в уголок.
— Вы, девушки, работаете на показе Спенса? — спросил плотный мужчина, энергично наседая на Марселлу и молоденькую манекенщицу. Он повернулся, чтобы все друг друга видели — женщины, прижатые к стенке лифта, и мужчина, улыбающаяся глыба среднезападной общительности, в центре кабинки.
— Да! — отрезала манекенщица таким тоном, что мужчина даже поежился.
Он повернул голову и сосредоточил все свое внимание на Марселле.
— А вы, маленькая леди?
— Нет, не работаю, — ответила она.
— Шутите. С вашей внешностью вам надо обязательно попробовать. Уж я-то в этом деле понимаю. Вы когда-нибудь слышали о магазине «Бердкейдж»? — Ответа он ждать не стал. — Это самый шикарный магазин модного платья в Куинси. Это в Иллинойсе, не в Массачусетсе. Люди все время путают. Но мы продаем по-настоящему модную одежду. У нас клиенты даже из Молайна. Я занимаюсь рекламой, и, поверьте мне, вы прекрасно подойдете для «Бердкейджа». — Он говорил быстро, потому что даже самый медленный лифт добирался до демонстрационного зала Спенса, расположенного в пентхаусе, меньше чем за две минуты. — Для вас это будет прекрасной возможностью, юная леди.
— Я была манекенщицей. Больше я этим не занимаюсь, — твердо сказала Марселла.
К счастью, двери лифта открылись, и его помятые в тесноте обитатели высадились на обитом серой замшей верхнем этаже, принадлежавшем «Спенс дизайн». На первый показ основной коллекции по обыкновению собиралась уйма репортеров, оптовики, которые всегда много покупали у Спенса, некоторые из его богатых клиентов и небольшое число звезд кино и Бродвея, которые бесплатно получали от него одежду в обмен на свое присутствие на его первых показах. В такие моменты в зале оказывалось слишком много людей, воевавших за ограниченное количество складных стульев.
Манекенщица со своим огромным вещевым мешком направилась к задней двери, возле которой стояла высокомерная и неприветливая особа — нечто среднее между охраной и администратором. Дверь на мгновение приоткрылась, и девушка исчезла в помещении, полном обнаженных тел и платьев за тысячу двести долларов — если брать оптом.
— Не волнуйтесь, — сказал мужчина из магазина «Бердкейдж», все еще поддерживая Марселлу под локоть. — Я раздобуду нам места. Спенс — мой друг.
— Хорошо.
Он пробился сквозь толпу к зеркальному отражению стража у комнаты манекенщиц. Эта женщина-цербер стояла наготове у двери в демонстрационный зал.
— Привет вам, мисси. — Он улыбнулся старухе. — Я Сесил Файн, от «Бердкейджа».
— Ваше имя есть в списке? — Гарпия небрежно просмотрела три странички машинописного текста.
— В прошлом году у «Бердкейджа» было два показа моделей Спенса. — Файн старался вовсю. — Мы со Спенсом проворачиваем уйму дел.
— Все проворачивают. — Произвести на гарпию впечатление не удалось.
— Кстати, — добавил Сесил Файн, — мне нужно еще одно место для моей маленькой приятельницы.
— Извините, но лишних мест нет, — сказала гарпия, даже не поднимая глаз. — Вы сказали, ваше имя Стайн?
— Нет, Файн… и надо найти место для…
— Все в порядке, — перебила Марселла. — Думаю, я есть в списке.
Гарпия застыла, услышав знакомый мягкий голос. Она подняла глаза и побледнела.
