Брюс Федоров - Ветви терновника
– Так-то оно так, – продолжал вещать Борька, отставив в сторону левую ногу и для убедительности размахивая кистью правой руки. – Но ты забыл, как мы прищучили «фиников», когда они напросились на соревнование с нами по поеданию на скорость подсолнечной халвы без воды. Мы их тогда сделали, и потом они ещё скидывались, чтобы купить для нас отступные десять кило этой злосчастной халвы и для этого гоняли за ней на «Урале» в какой-то городишко.
– Верно, верно, – ухмыляясь, подхватил Лешка. – Ты ещё не сказал, как они провалились по количеству съеденных крутых яиц и выставили нам ящик пива.
– Да, здорово тогда получилось, – поддержал разговор Данила. – Боб, ну ты тянучка. Не можешь внятно сказать, что произошло?
– Вот, я и говорю, – продолжал Борька, явно довольный тем, что захватил внимание своих сокурсников. – Пошли мы на неделе по старой памяти с Вовкой Петровским в студенческое общежитие «фиников». Не сами, конечно, по приглашению. Вы же сами помните, какие у них нормальные и отзывчивые девчонки, которые ходили с нами к Ахтубе на лунную дорожку. Хорошо было: луна, круглая как мяч, в полнеба, света так много, как на Тверской, – всё видно, и девчонки, обалдевшие от этой ночной красоты. Здорово было.
– Ну, было, было, – прервал его восторженные сентенции Лешка. – Ты давай ближе к «телу». Сколько можно говорить тебе?
– Одним словом, не успели мы с Вовкой, расположиться в этом общежитии. Девчонки, молодцы, всё заранее подготовили. Дожидались, значит. Как тут заваливается в комнату целая делегация их парней. Ну, думаем, бить начнут из-за девчонок. Ан нет, пришли по другому поводу. Бросили нам вызов. На этот раз по пиву.
– Это как же?
– Именно так. Кто больше выпьет за раз пива.
– Ничего себе, – удивился Данила, поправляя съехавший на сторону галстук. – Мы их уже два раза уделали. Им что, опять неймётся? Выходит, что, они все эти последние полгода только и делали, что вынашивали коварные планы хоть на чем-то взять реванш?
– Не просто реванш. Готовятся серьёзно. Придут чуть ли не всем курсом. Мало того, оповестили несколько вузов, пригласив их представителей на это шоу. А это значит, что весть об этом событии разлетится по всем московским институтам. Здесь нельзя промахнуться.
– Так, ничего себе, – уже задумчиво промолвил Лешка, откладывая в сторону портфель, который было подхватил, чтобы быстрее выветриться на волю из стен института. – И что, серьёзно готовятся?
– Думаю, что очень серьёзно. Выставляют своего чемпиона. Я его видел. Крупный парняга. Грудь вместе с животом в ширину не меньше метра будет. Что твой Челубей на Куликовом поле. Зовут Илья.
– Да дела, – на распев протянул Данила. – Ну а условия, каковы?
– Условия, в общем, знакомые, – хмыкнул Борька. – Выпить как можно больше пол-литровых кружек пива. В туалет разрешается заглянуть только один раз, в любое время в процессе состязания. И вот ещё что. Зачётные кружки начинают учитываться только после первых десяти. Это значит, что Илья первые десять кружек выпивает легко.
– Когда схватка?
– В ближайшую пятницу.
– Ну, а если проиграем?
– Тогда мы должны поить их команду полгода пивом, сколько захотят.
– Ничего себе. А сколько в команде?
– Десять человек. Поэтому я приглашаю Вас с Дэном войти в нашу команду. Ведь мы вместе в Астрахани были.
– Да, но там этого Ильи у «фиников» не было.
– Не было. Нашли где-то. Может и в институт они его протащили из-за его габаритов.
– Ладно. Всё ясно. – Буркнул Данила. – Мы с Лёхой придем, но я задержусь немного. На пятницу назначено заседании бюро ВЛКСМ факультета. А я зам по оргработе. Быть должен. Не отвертишься.
– Ну да, ты у нас известный комсомольский босс, – иронически произнёс Лёшка Аксаков. – А вот теперь ответь мне, Боба. Кого мы выставим? Кто будет биться за честь нашего вуза?
– А здесь и гадать не надо. У нас есть только один достойный кандидат – это Серёга Крутой. Помнишь, как он вилами откидывал тридцатикилограммовые тюки сена из сноповязальной машины.
Алексей Крутой, сын второго секретаря Краснодарского обкома КПСС, был по-своему способным студентом, так как особо просроченных «хвостов» за ним не водилось, несмотря на хронические пропуски лекций. Природа действительно одарила его незаурядной физической силой, которую он уверенно продемонстрировал, когда на втором курсе на Комсомольской площади к нему пристали трое пьяных таксиста. Тогда Серёга тогда сумел от них успешно отбиться и даже свернул одному из них челюсть. Происшествие наделало немало шума, но это яркое событие как-то удалось замять при удивительном молчании деканата и парткома. С тех пор, Сергей Крутой пользовался в студенческой среде «заслуженным» авторитетом.
– Да, Вы же работали с ним в ССО в одной бригаде. Знаете его, – горячился Боб, заметив, как на лица друзей наползла гримаса сомнения. – А кого же ещё? Тебя что ли Лёха? Да у тебя мочевой пузырь меньше твоего теннисного мяча, а у Серёги он тренированный. Выдержит. Кстати, если хотите, приходите сегодня на тренировку.
– А где она состоится? В «Метелице», что ли?
– Да, какая «Метла»? Ну, ты чудак Леха. Мы с Вовкой и Серёгой едем на Юго-Запад, в пивбар «Ракушку». Там условия то, что надо. Ну как?
– Я нет, – начал отнекиваться Данила. – Не могу сегодня.
– И я нет, – поддержал его Лёшка. – Дела брат.
– Ну, дела, так дела, но в пятницу чтобы были как штык. Дело чести.
Друзья пожали друг другу руки и разошлись: Борька в «Ромашку» по плану, Лёшка к своей девушке, которую друзьям ещё не показывал, а Данила к себе домой, так как решил поупражняться на шестиструнной гитаре.
Хотя студенты престижного вуза и ходили в строгих цивильных костюмах и галстуках, и грызли гранит теории марксизма ленинизма и истории политических учений, но были абсолютно нормальными молодыми людьми и типичными представителями славной когорты московского студенчества, которым ничего человеческое не чуждо.
Их ожидала судьба стать дипломатическими представителями своей страны, занять высокие должности в кабинете министров, возглавить или войти в советы директоров нарождающихся частно-государственных корпораций. Они составляли часть креативной элиты страны, и не было среди них тех, кто отказался служить ей.
Наступившая пятница представлялась знаковым днём. В учебном корпусе института царило лёгкое возбуждения. Представители сильной половины четвёртого курса то сбивались в небольшие кучки и о чем-то оживлённо беседовали, то вновь растекались по лекционным залам и аудиториям, чтобы обдумать сложившееся положение. На одной из перемен Борис Солнцев разыскал Данилу и с деловым видом спросил его: «Ну как вечером будешь?».
