Елена Богатырева - Танец втроем (Фиса)
Марго часто показывала Фисе на Ветку в такие моменты и шепотом говорила:
— Ты только на нее посмотри! Какая разница, что она потом нарисует! Это ведь уже не важно, правда? Вот настоящая картина!
И Фиса со смешком соглашалась. А ведь Марго говорила не шутя, а со слезой в голосе. Она сама рисовала профессионально, раз в сто лучше Ветки, но никогда об этом никому не рассказывала. Только года через два я случайно увидела ее рисунки. Марго всегда была такая.
И вот, когда все мы расползлись из комнаты, а Ветка забегала свою творческую стометровку, в неприкрытую дверь заглянул молодой человек. Он увидел холст, краски, заглянул потом на кухню и быстро оценил обстановку. Во время очередного демарша Ветка вдруг обнаружила рядом со своей дверью маленький раскладной столик, за столиком — улыбающегося молодого человека, а на столике — большую, написанную фломастером табличку: «Промыв кисточек!». Ветку это заинтересовало.
На столике стояли две баночки с водой и тем, что так сильно пахнет, а внизу — ведерко. Она секунду подумала, что за новости такие, но в нашем коридоре и не такое случалось, поэтому она протянула молодому человеку кисть. Он профессионально обработал ее и сказал:
— Вот и бегать не придется…
Когда разомлевшая от домашних пирогов Фиса вернулась от тетушки, в комнате у холста стояла Ветка, и какой-то молодой человек показывал ей, как смешивать краски.
— Фиса, знакомься, это Оз.
Фиса молча кивнула и в этот момент отчетливо вспомнила и паука, и случайного попутчика «в школу». Но было поздно. Не отвертеться. Оз стоял посреди комнаты и смотрел на Фису. Она, кажется, тогда уже поняла, что отделаться от него будет не так-то просто. Оз вошел в дом, Оз стоял и помогал Ветке.
Может быть, был еще шанс что-то исправить, как-то потихоньку выпроводить Оза из нашего дома. Но тут нежданно-негаданно за дверью раздался крик. Это я кричала на Марго, вернувшуюся из магазина.
Сначала я увидела ее из Машкиного окна. Марго шла, не разбирая дороги, и читала свой любимый журнал «Экран», который несла в правой руке. Левой рукой она доедала не менее любимое мороженое. Я сначала спокойненько отошла от окна, но потом, опомнившись, сообразила: у нас ведь рубль оставался. И, подскочив к окну, глазам своим не поверила. Нет, сетки с картошкой в руках Марго не наблюдалось. Совсем. Только журнал и мороженое! Внутри у меня закипело негодование, а желудок тут же взвыл, как голодный щенок. Я вышла в коридор и стала ждать, когда же она поднимется на четвертый этаж.
Ждать пришлось долго. Марго останавливалась на пролетах, пытаясь спасти таящее мороженое и дочитать про любимого Янковского. Когда она подошла к комнате и подняла глаза, они были затуманены чем-то похожим на счастье. Она некоторое время близоруко всматривалась в мое лицо, а потом начала тихо оседать по стенке. В голове у нее, очевидно, начало проясняться, а глаза раскрывались все шире и шире.
— Как же это я… — бормотала Марго, — я ведь… ой, точно! Я ведь совершенно забыла…
И тут я зарычала на нее. Что-то типа: «Да-как-же-так!» И на мой крик выскочили Фиса, Ветка и Оз. Они втащили нас с Марго в комнату, и та принялась слабеющим голосом объяснять, что случилось. Проголодавшаяся после активных занятий творчеством Ветка ничего не могла понять, а когда поняла, не могла поверить. И все спрашивала:
— Хорошо, а есть-то мы сегодня что-нибудь будем?
Тогда Марго начинала объяснять все сначала.
Фиса уже минут десять от души смеялась, наблюдая эту сцену. Ей голод не грозил, она целый день у тети отъедалась.
— Ладно, не грустите. Я вам тонну пирогов привезла, — сказала она наконец.
И получилось, что Оз как бы тоже приглашен. Потому что он стоял тут, слушал и всем сочувствовал. И даже, кажется, предлагал помощь. А потом, не говорить же ему: «Ну все, пока, мы сейчас пироги есть будем».
Вот так появился Оз. Кстати, Оз — это фамилия. Сначала он пытался делать вид, что может и вовсе не приходить к нам. Попросит не обращать на него внимания, посидит, перебросится с кем-нибудь парой фраз и уйдет. Но ведь к нам никто не приходил по собственному желанию! Значит, это была его привилегия. Получалось, что Оз нам как бы не чужой. Правда, Фиса на него внимания никогда не обращала и все время говорила ему: нет. Он изредка спрашивал что-нибудь. Ну, например, говорил, что идет в магазин и осведомлялся, не купить ли нам чего-нибудь заодно. Марго радостно открывала было рот, а Фиса, не отрываясь от книги, четко говорила: «Нет». Даже не «спасибо, нет», а просто — «нет». Оз спрашивал: «Сейчас будет фильм Тарковского. Хотите, я к вам свой маленький телевизор принесу?» Мы обалдевали от радости, а Фиса спокойно поворачивалась и говорила: «Нет». И мы почему-то не возражали. Как будто понимали, что она права, даже еще не зная почему. Но словно чувствовали, что она и должна именно так отвечать ему.
Тогда Оз поменял тактику. Он попробовал сблизиться с каждой из нас отдельно. Сначала он запасся расположением Марго. Она терпеть не могла все, что было связано с физическими нагрузками, а Оз непременно оказывался рядом, когда ей предстояло что-нибудь из рук вон физически трудное. Например, наступала ее очередь чистить апельсины. Оз брал нож, садился рядом и чистил вместе с ней. Или — принести для всех книги из библиотеки. Марго пыхтя тащила хилый пакетик, пакетик обязательно рвался, книги рассыпались, она тащила их в руках, прижимая к себе, но тут появлялся Оз с большим кожаным портфелем и складывал в него все, что находилось в руках у Марго. И нес.
Марго невероятно смущалась в присутствии мужчин, юношей и даже десятилетних мальчиков. Мы с Фисой думали, что это последствия от проживания с молодоженами в их прежней комнате. Разговаривать с Озом она не решалась. А он и не навязывался. Но от молчаливого спутника Марго стало бы не по себе куда быстрее. От кого угодно, только не от Оза. Он умел так стушевываться, что напоминал ей младшего брата, которого можно не стесняться. Он шел с ней рядом, словно так и было нужно. Вскоре Марго к этому привыкла. Но еще до того, как это случилось, до того, как она окончательно потеряла бдительность, как-то поздно вечером, когда ей казалось, что мы с Веткой уже мирно спим, она сказала Фисе:
— Ты знаешь, кажется, он тебя любит.
— С чего ты взяла?
— Не знаю. Это не поддается логике. Вот он целый день ходит рядом со мной, в твою сторону даже не смотрит, ничего про тебя не говорит, но как-то, я не понимаю только как, дает мне при этом понять, что он тебя любит.
— Бред.
Однако, похоже, для Фисы это была не новость.
После покорения Марго Оз принялся за Ветку. Ну, здесь он использовал совсем другую тактику. Оставаясь с Веткой наедине, Оз переходил на ее высокопарный язык, и они часами вели философские беседы. Ветке это очень нравилось. У нее было так мало единомышленников. Ветка всегда витала где-то в облаках, и никому было не ведомо, как к ней туда добраться. Но Оз эту дорожку отыскал. И совсем скоро Ветка стала часто говорить: «Вот Оз считает…»
