Эмили Гиффин - Жених напрокат
Ну ладно. Может быть, я преступница. Иначе нет ни-каких приемлемых объяснений тому, что мне не стыдно. Неужели я что-то имею против Дарси? Может быть, прошлой ночью мной двигала ревность? Может быть, я завидую ее красивой жизни и тому, как легко ей все дается? Может быть, подсознательно, в состоянии опьянения, я разочлась с ней за все свои прошлые неудачи? Дарси не всегда была идеальной подругой. Далеко не всегда.
И я, вспомнив Итона, с которым училась в средней школе, начинаю излагать свое дело перед воображаемым судом.
К примеру, так: господа присяжные, выслушайте историю об Итоне Эйнсли...
Мы с Дарси Рон были лучшими подругами с самого детства, ибо нас связывала география, а это самый важный фактор в начальной школе. Мы переехали в один и тот же переулок в Нэйпервилле, штат Индиана, летом 1976 года и как раз успели на праздничный парад в честь двухсотлетия основания города. Мы шагали рядом и стучали в трехцветные барабаны, которые купил нам отец Дарси. Помню, как она наклонилась ко мне и сказала:
— Д— Давай представим, что мы сестры!
От такого предложения я подскочила. Сестра! Дарси была для меня именно сестрой. Мы оставались ночевать друг у друга с пятницы на субботу в течение всего учебного года и едва ли не каждый день на каникулах. Нам были известны все подробности жизни наших семей — такие нюансы, которые узнаешь лишь тогда, когда живешь с кем-нибудь бок о бок. Я, например, знала, что мама Дарси нервно крутит салфетку, когда смотрит свой любимый сериал, что ее папа выписывает «Плейбой», что они едят на завтрак высококалорийные продукты и что слова «дерьмо» и «черт» у них в доме вовсе не под запретом. Уверена, она тоже немало знала обо мне, хотя трудно сказать, что именно в ее глазах делало меня неповторимой. Мы делились всем одеждой, игрушками; даже пристрастие к Энди Гиббу и единорогам у нас было общее.
В пятом классе мы начали влюбляться. Итон был моим первым большим разочарованием. Дарси, как и все девчонки из нашего класса, любила Дуга Джексона. Я понимаю почему. У него были светлые волосы, которыми он походил на киноактера Бо Дюка, и свой стиль в футболе, когда он осторожно и без малейших усилий, ловким движением выбивал мяч у противника. Джинсы сидели на нем в обтяжечку, а из левого заднего кармашка всегда торчал черный гребешок.
Но я любила Итона. Мне нравились его растрепанные волосы; нравилось, как он, набегавшись на перемене, разрумянивался — совсем в духе персонажей Ренуара. Нравилось, как он катал карандаш во рту, оставляя возле ластика маленькие, симметричные следы зубов. Я любила его за то, что он не отказывался поиграть с девчонками в квадрат (единственный мальчик, который играл с нами, — остальные предпочитали футбол). И за то, что он был добр к жуткому заике Джонни Редмонду, над которым все подшучивали.
Дарси была весьма озадачена, если не оскорблена моим отступничеством — так же, как и наша общая подруга Аннелиза Гилс, которая переехала в тот же переулок два года спустя (это, да еще тот факт, что у нее уже была сестра, означало, что она никогда не обретет полноправного статуса лучшей подруги). Дарси и Аннелизе Итон нравился, но не так, как мне, — они утверждали, что Дуг гораздо круче и красивее. Две вещи, которые всегда ставят тебя в тупик, идет ли речь о мальчике или мужчине. Я это почувствовала уже в десять лет.
Мы все ожидали, что Дуга получит Дарси. Не только потому, что она была смелее остальных девчонок и запросто подходила к нему в столовой или на спортплощадке, но и потому, что она была самой красивой в классе. Высокие скулы, огромные глаза, изящный носик — этот тип лица ценится в любом возрасте, пусть пятиклассники еще и не могут в точности определить, чем именно оно притягательно. Во всяком случае, я не в состоянии была этого выразить, но точно знала, что Дарси хорошенькая, и завидовала ей, как и Аннелиза, которая от-крыто говорила об этом при каждой возможности — впрочем, такие излияния казались мне совершенно излишними. Дарси знала, что красива, да и, по-моему, вовсе не нуждалась в ежедневных напоминаниях.
В том году, в канун Дня всех святых, мы втроем собрались у Аннелизы, чтобы нарядиться в самодельные цыганские костюмы (Дарси сказала, что такой наряд оправдает обилие косметики). Примеряя сережки с фальшивыми бриллиантами, только что купленные в магазине «Клэр», она взглянула в зеркало и сказала:
— Знаешь, Рейчел, мне кажется, что ты права.
— В чем права? — спросила я, ощущая легкое удовлетворение и гадая, какой из наших недавних споров она имеет в виду.
Она вдела вторую сережку и посмотрела на меня. Ни-когда не забуду эту ее легкую самодовольную улыбку — точнее, один лишь намек на нее.
— Насчет Итона. Думаю, что займусь им.
— Что значит «займусь»?
— Мне надоел Дуг Джексон. Теперь мне нравится Итон. У него классные ямочки на щеках.
— Только одна, — фыркнула я.
— Хорошо, у него классная ямочка на щеке.
В поисках поддержки я взглянула на Аннелизу, надеясь, что она сейчас скажет: «Нельзя просто взять и решить, что теперь тебе нравится другой мальчик». Но она ничего не сказала, а продолжила красить губы, глядя на себя в маленькое зеркальце.
— Дарси, я поверить не могу.
— Чего ты волнуешься? — проговорила она. — Аннелиза вовсе не лезла на стену, когда я полюбила Дуга. Мы успешно делили его несколько месяцев. Да, Аннелиза?
— Даже дольше. Мне он понравился еще летом. Помнишь, в бассейне? — Аннелиза всегда упускала главное. Я взглянула на нее, и она сочувственно потупила глаза. Но ведь есть же разница! Дуг есть Дуг. Он принадлежит всем. А Итон только мой.
Больше за этот вечер я ничего не сказала, но праздник был испорчен. На следующий день в школе Дарси послала Итону записку с вопросом, кто ему нравится — она, я или вообще никто — с пустым квадратиком напротив каждого варианта и наказом поставить только одну галочку. Должно быть, он выбрал Дарси, потому что на перемене они ходили вместе. Следует сказать, что хоть они и говорили, что «гуляют», но на самом деле почти не проводили время вдвоем, если не считать нескольких телефонных разговоров по вечерам, частью под приглушенное хихиканье Аннелизы. Я отказалась участвовать в этой забаве или как-то обсуждать этот легкомысленный роман.
По-моему, совершенно не важно, что Дарси и Итон не целовались, что дело было в пятом классе и что они «расстались» две недели спустя, когда она потеряла к нему всякий интерес и объявила, что снова любит Дуга Джексона. Плевать, что, как сказала мама мне в утешение, подражание есть тонкая форма лести. Важно лишь то, что Дарси украла у меня Итона. Возможно, она это сделала, потому что и в самом деле стала о нем другого мнения; так я думала, убеждая саму себя, что мне не за что ее ненавидеть. Но скорее всего Дарси отбила у меня Итона лишь затем, чтобы показать, на что она способна.
