Измена. Ты сжег все мосты (СИ) - Мэра Панна

Становится до нелепости смешно.

Интересно, когда она перед ним на коленях стояла, он тоже думал о семье⁈

Только Князев мог так изощренно перевести стрелки.

— Не смеши меня, Кирюш. Я прекрасно слышала ваш диалог и знаю, что единственная причина, которая удерживает тебя около меня — это мой отец.

Он долго молчит, словно признавая мою правоту.

В глубине души хочется, чтобы он умолял меня простить его. Клялся, что все это ошибка и мой отец — последний человек, о котором он думает, но чем больше Кирилл молчит, тем больше я понимаю, что оказалась права.

— Так я и не говорил, что люблю тебя. Я говорил, что думаю о семье, потому что этот союз выгоден нам обоим. Ты это прекрасно знаешь.

— И что? Ты думаешь, это заставит меня молча смотреть, как ты развлекаешься с моей сестрой⁈

— Но женат то я на тебе, — без доли смущения заявляет Князев, — остальные просто физиология.

— А я значит для тебя мешок с картошкой? Со мной со своей физиологией ты уже справиться не можешь⁈ — закипаю, чувствуя, как вытягиваются в струну мои нервы.

— Ты не сможешь понять разницу. Ты ведь женщина. Для вас любовь и секс — это одно и то же.

— Но ведь так и должно быть у нормальных людей!

— Нет, Ангелин. Так бывает только в сказках, которые вы сочиняете друг для друга. В мужском мире все иначе.

Мне снова хочется зареветь. Завыть громко и тоскливо, чтобы весь мир слышал о том, как мне больно.

— Значит, в вашем мире нормально спать с родной сестрой жены?

— Если она горячая и сама хочет этого, — разводит руками мой муж, — а Машка, она именно такая. Ну, ты понимаешь…

Он пытается подобрать слово, а я с ужасом понимаю, что не хочу, чтобы он продолжал.

— Такая живая, игривая, страстная… С ней можно без обязательств. И она все прекрасно понимает, а еще она так круто делает…

— Хватит, — жестко произношу я, не в силах переваривать эту информацию, — я поняла, что ты считаешь меня пустышкой по сравнению с ней.

— Я вовсе не говорил этого.

— Правда? Тогда почему Маша для тебя особенная, а меня ты всегда будто держал на скамейке запасных вариантов⁈

Князев молчит несколько секунд, а затем устало выдает:

— Понимаешь, твоей сестре свыше даны и ум, и красота, и харизма, — вздыхает он, — а тебе… Ну а тебе даны влиятельные родственники.

Глава 9

— Если Машка такая прекрасная, то почему ты не женился на ней, а⁈ — хочется со всей силы треснуть Князева, и только желание не вылететь на обочину удерживает меня от этого решения.

— Ангелина, прекрати свои бабские драмы. Маша не подходит для брака, ее дело — блистать среди светской элиты и строить карьеру, а твое…

— Покорно ждать мужика на коврике в прихожей⁈ — переспрашиваю с ненавистью.

Кирилл поднимает на меня усталый взгляд. Такой незаинтересованный и опустошенный, будто претензию ему предъявляет незнакомая бабка в автобусе.

На Машку сегодня утром он совсем не так смотрел….

Там была и страсть, и интерес.

— Тебе бы родить, наконец, Ангелин. Может спокойнее станешь.

— От тебя рожать я точно не буду, Князев, — отвечаю ему стиснув зубы, а сама задумчиво провожу рукой по животу.

Почему же все так не вовремя? И что теперь делать с маленьким чудом, чье сердце уже бьется внутри меня⁈

— А что ты будешь делать? — словно прочитав мои мысли, переспрашивает муж, — еще скажи, что на аборт пойдешь? Или может найдешь дурочка, готового принять чужого отпрыска?

Внутри все сводит от обиды.

Князев прав. Уходить от него мне невыгодно. Особенно сейчас, когда я только узнала о беременности.

Но разве я готова сложа руки наблюдать за изменами и похождениями мужа⁈ Разве я готова вынести этот абсурд, эти унижения, делая вид, что этого нет?

— Я знаю тебя, Ангелина. Ты только с виду такая дерзкая, а внутри… — муж довольно причмокивает, — одна ты ничего не сможешь. Сама же знаешь об этом.

Он знает, куда целиться, знает за какие струны тянуть, чтобы усыпить мою бдительность и поверить в собственную никчемность.

В этом весь Князев.

Манипулятор, циник и эгоист. И я так надеялась, что таким он бывает только на работе, но вон он начал становиться таким со мной!

Кирилл выкручивает руль, и мы съезжаем с МКАДа на широкую загородную дорогу.

— Куда мы едем? — напряженно переспрашиваю я, заметив, что мы все дальше отдаляемся от города.

— К моей матери. У нее ведь юбилей сегодня. Ты что, забыла?

Точно!

Проклятый юбилей! И как у меня только вылетело из головы, что я обещала свекрови помощь в приготовлении салатов к столу!

Софья Николаевна меня невзлюбила с первой секунды. И как бы я ни старалась задобрить ее подарками, стряпней, вниманием — все ей во мне казалось неправильным.

Ножки кривые, глазки косые, ну а с приготовлением борщей и пирогов, по ее мнению, мне вообще лучше было не связаться.

— Постарайся не портить маме праздник. Веди себя хорошо.

— Может мне просто стоит остаться дома?

Кирилл в очередной раз бросает на меня задумчивый взгляд.

— Нет. Я обещал, что мы будем. Мама хотела с тобой побеседовать.

— Побеседовать⁈ О чем?

Когда речь заходит обо мне и желаниях свекрови, меня начинает подташнивать.

Еще ни разу ее пожелания не совпадали с моими, а иногда и вовсе были абсолютно противоположными.

— Не знаю, о чем будет беседы. Она только сказала, что это очень важно для тебя.

Он бьет по тормозам, и машина с треском останавливаемся у широкой парадной.

Кирилл глушит мотор.

— Вот держи, — протягивает мне стопку салфеток, — приведи себя в порядок. Не хочу, чтобы гости испугались.

— Да ну? А может ты просто не хочешь, чтобы гости говорили, что у великого Князева что-то не так с женой? Боишься, что поползут слушки о твоем неидеальным браке?

Он молчит, сканируя меня хищным взглядом.

— Я знаю, что ты будешь хорошей девочкой, Ангелин, — улыбается он, но так едко, что я невольно ощущаю дрожь в коленях.

— А если не буду, а? Если я всем расскажу, какой ты на самом деле⁈

Его улыбка становится все шире.

— Тогда ты очень сильно испортишь репутацию своего семейства. Не боишься, что папочка наругает?

Я нервно сглатываю, но Князеву хватает этого, чтобы заметить, что он попал в точку.

— Я так и думал, Ангелин. Ты слишком зависима от своей семьи. А значит будешь делать то, что мы тебе скажем.

Глава 10

Чувствую, как горят мои щеки после словесной пощечины Князева.

Он правда думает, будто мнение отца настолько важно для меня, чтобы соглашаться на вечные унижения⁈

Да кем бы ни был Белов, и сколько бы благ он мне не давал, я не могу себе позволить остаться рядом с человеком, который считает меня пустым местом.

Я рывком выдираю руку из лап Князева, и с силой открываю дверь автомобиля.

— Мой отец — не я, Кирилл! И я могу поступать так, как считаю нужным!

— Правда? — ухмыляется он. — Доказывать будешь свою самостоятельность?

Не говоря ни слова, я выскакиваю из машины.

Вокруг темно, а само здание коттеджа обнесено высоким забором, который ограждает его от леса.

Может, снова сбежать? Рискнуть и понадеяться, что меня подвезут до города люди с благими намерениями?

А если нет?

Телефона и документов у меня нет до сих пор.

Слышу, как захлопывается за моей спиной дверь автомобиля.

Это Князев довольно наблюдает за моей беспомощностью, а в следующую секунду оказывается рядом и тихо шепчет на ухо.

— Я так и думал, Англелин, — снова сжимает мою руку, — пойдем на праздник, а вечером вместе поедем домой.

Не могу! Не могу идти этот гадюшник. Выслушивать омерзительные подколы свекрови, терпеть присутствие мужа и гостей, которых я вижу в первый раз в жизни.

— И даже не вздумай пререкаться с моей мамой, — говорит Кирилл, когда мы подходим к двери.

— Если она не будет давать поводов.