Измена. Ты сжег все мосты (СИ) - Мэра Панна

— Не нужно… Вот только вспомни, кто составлял, заверял и подписывал твой брачный договор…

— Ты не посмеешь, — выдыхаю я, не в силах поверить, что это правда.

— Тогда подумай о том, как ты будешь извиняться перед Князевым за свое поведение, — роняет он цинично, — или ваш брачный договор резко признают недействительным, и потери здесь будут вовсе не у него.

Глава 7

Слышу только, как сердце бешено стучит в груди.

Это не могут быть слова моего отца. Да, он всегда был прагматичным, местами жестким и волевым, но со мной он всегда обходился бережно и аккуратно!

Неужели…

Неужели моя боль сейчас перестала для него вообще хоть что-то значить?

— Ты не посмеешь так со мной поступить, — шиплю в ответ, но голос срывается на хрип.

— Ангелин, дорогая, я тоже очень на это надеюсь. Ты же знаешь, что я не сторонник жестких мир. Только в редких случаях.

— Значит, встать на сторону предателя для тебя нормально?

— Я не вижу здесь предательства. Тебя никто с голой попой не оставляет. Это ты уже раздуваешь из мухи слона.

У меня не хватает сил, чтобы продолжить этот разговор, а слезы сами собой катятся по щекам.

— Не знала, что ты такой, отец!

Руки дрожат, а все тело пробирает насквозь от парализующего холода. Не могу больше стоять здесь и смотреть на равнодушное лицо Белова. Права была мать, когда говорила, что у отца больше нет сердца.

Не проходит и секунды, как я рывком открываю дверь, но в то же мгновение впечатываюсь лицом в твердую грудь моего мужа.

— А вот и ты⁈ — Кирилл заходит в кабинет Белова, резко оттеснив меня от двери. — Не ждал тебя увидеть здесь раньше меня.

— Как видишь. Мы уже и поговорить успели.

На секунду замечаю тень страха в глазах Князева. Еще бы.

Не хочет оказаться пустышкой для моего отца.

— Правда? Уже успели?

— О да, дорогой. Отец уже в курсе наших с тобой последних дел.

Князев кривится, неловко глядя на Белова, а затем пытается ухватить меня за руку, но мне удается ловко ускользнуть в другую сторону.

Даже не думай, что можешь касаться меня после того, что сделал!

— Добрый день, Николай Казимирович.

— Кирилл, рад видеть.

Белов приподнимается из-за стола, протянув руку моему мужу.

Меня снова задевает чувство обиды и опустошенности.

Когда в кабинет зашла я, отец даже не удосужился оторваться от документов, но стоило появится Князеву и он уже исходится фальшивой радостью.

— Я вам не помешал? — начинает издалека Кирилл, всматриваясь в бесстрастное лицо моего отца.

Он наверняка ждет яростной реакции Белова. Ждет криков, оскорблений и манипуляций.

По мой отец все такой же холодный, циничный карьерист.

Только лишь сидит за столом с интересом наблюдает за Князевым.

— О нет! Все хорошо. Мы уже закончили.

— И каков итог беседы? — продолжает щупать почву Кирилл.

— Каков итог… — вздыхает Белов, а затем уставившись на меня, заявляет: — Займи уже мою дочь делом, Кирилл. А то она слишком много думать за мужчин стала.

Князев довольно хмыкает.

Понимает, что победил. Понимает, что теперь ни что не помешает ему обходиться со мной, как с вещью.

А я…

Что я?

Рассыпаюсь на тысячи мелких кусочков, разбитая словами предателей.

Ненависть поднимется из груди, испепелив внутри последние остатки надежды.

— Как? Как ты можешь так говорить? — не выдерживаю я. — Почему ты вообще защищаешь его?

— Не понимаю, о чем ты, Ангелина. У твоего мужа хватает времени, чтобы гоняться за тобой по всему городу в рабочий день и выслушивать твои истерики. По-моему, тебе стоит быть более благодарной.

— Ты шутишь, да⁈ А еще у него есть время, чтобы трахать мою сестру! За это мне тоже ему спасибо сказать⁈

С трудом сдерживаю себя, чтобы не разрыдаться.

Я ожидала от Белова любой реакции, вплоть до равнодушия, но того, что он встанет на защиту предателя — я и думать не могла.

— Николай Казимирович, — тут же вмешивается мой муж, — все не так, как вы могли бы подумать…

Слышу в голосе Кирилла несмелые ноты.

Это он так пытается оправдываться перед моим отцом⁈

— Успокойся, Князев, — сухо произносит мой отец, — я в это дело уже не полезу.

Ну лице моего мужа застывает легкое недоумение. Наверняка он тоже ждал иной реакции.

— А ты, Ангелина, запомни, — спокойной продолжает тираду мой отец, — я не хочу и не буду участвовать в семейных драмах, которые ты достаешь из воздуха. Мне и своих хватает.

Ощущение, будто что-то внутри с треском ломается.

Хочется снова возмутиться, но в последнюю секунду я просто замолкаю, парализованная осознанием бессмысленности этого разговора.

Отец не встанет на мою сторону.

Ни сейчас. Ни после.

— Николай Казимирович, вы такой мудрый человек, — исходится комплиментами Кирилл, — как я могу…

Но Белов тут же заставляет его замолчать одним лишь взглядом.

— Сделай мне услугу, Кирилл.

— Да? Какую же? — переспрашивает муж с любопытством.

— Забери ее уже домой, а то слишком много постороннего шума, который мешает мне работать.

Глава 8

Не успеваю даже вдуматься в слова отца, как руки оказываются парализованы стальной хваткой Кирилла.

Это мой родной отец только что потребовал выставить меня за дверь?

С недоумением и ужасом смотрю на Белова, который с пристальным интересом смотрит на свои бумаги.

Бумаги! Документы! Дела!

Конечно! Для него все что угодно сейчас важнее, чем дела дочери.

Видимо, я была для него милым ангелочком только тогда, когда послушно выполняла все его прихоти, но когда у меня вдруг появились свои желания — он перестал думать обо мне, как о человеке.

— Я вас понял, Николай Казимирович, — муж открывает дверь, — считайте, что нас уже нет.

Спустя секунду мы уже стоим на коридоре, и Князев прожорливо сверлит меня взглядом.

— Пошли в машину, поговорим.

— Я с тобой никуда не поеду, предатель, — шиплю в ответ, но мое сопротивление его только забавляет, и Князев продолжает тащить меня за локоть в сторону лифтов.

— Убери от меня руки! Не трогай!

Никакой реакции, словно Князев волочет в машину бесчувственный мешок с картошкой.

Я даже не знаю, что стало для меня большим ударом. Предательство любимого мужа и сестры или дорогой папочка, который выставил меня за дверь, когда я отчаянно нуждалась в поддержке.

В голове стоит звон.

Такой, словно мой мир вокруг разбивается на кусочки и разлетается мелкими осколками во все стороны, вонзаясь мне в сердце.

Белов был моей последней надеждой. Но что делать теперь, когда Князев понял, что отец не встанет на мою защиту? Дальше продолжит захаживать к Машке, делая вид, что в нашей семье все хорошо?

Когда мы оказываемся внизу, и Кирилл запихивает меня на переднее сидение, у меня нет никаких сил сопротивляться.

Ни физических. Ни моральных. Только горячие слезы обжигают мои щеки, анпоминая о том, что я абсолютно бессильна сейчас перед этой сволочью!

Последняя надежда ответить предателю с помощью отца умерла в тот момент, когда он выставил меня за дверь.

Князев хлопает дверью спорткара и долго молчит, глядя на опустевшую дорогу.

Интересно, может он хоть извинится за то, что сделал, но вместо извинений, Кирилл спокойно заявляет:

— Ангелина, ты должна успокоиться.

— Я никому и ничего не должна, — фыркаю в ответ, — особенно тебе.

— Послушай, — продолжает строго, — что бы ты там не видела у Машки в доме, забудь. Это тебя не должно касаться.

— Значит ты хочешь, чтобы я просто закрыла глаза на твои измены? Делала вид, что у нас все хорошо, пока ты гуляешь где-то на стороне? — обиженно переспрашиваю я. — Хорошо ты устроился, Князев, ничего не скажешь.

— Хочу, чтобы ты была мудрее, Ангелин. Например, как твой отец или сестра, — огорошивает своим цинизмом, — Ведь что бы я не делал — я всегда думаю о благополучии нашей семьи.