Школа жён - Виткевич Магдалена

Она встала, поправляя юбку. Юлия невольно вперила взгляд в светлую ткань, плотно облегавшую низ живота, и без труда разглядела темную полоску. Эвелина перехватила ее взгляд.

– Я же говорила тебе, дорогая, нижнее белье стесняет движения, и я его не ношу, – улыбнулась она и вышла из комнаты.

Юлия склонилась над контрактом. Ей бы сейчас не помешало присутствие Магды. Та наверняка нашла бы разные юридические крючки, ловушки и не позволила бы подписать договор. А так смотришь на него как баран на новые ворота, видишь, что все гладко, и не понимаешь, чего здесь не подписывать. Конфиденциальность? Кому бы она стала об этом болтать, наверное, только Иольке. И все равно в контракте в основном речь о прессе и телевидении. Эх, была не была.

Она взяла ручку и поставила подпись. На столе рядом с контрактом лежали рекламные брошюры. Все в разных оттенках фиолетового. Она взяла одну, развернула. На картинке была голая женщина, украшенная фруктами, взбитыми сливками. Юлька услышала щелчок дверной ручки и быстро положила листок обратно.

– Пожалуйста, пожалуйста. – Эвелина улыбнулась. – Можешь взять, здесь все для тебя. Я вижу, договор подписан? – Она взяла документы. – Чудесно. Останешься довольна. Наш шофер приедет за тобой первого августа в семнадцать ноль-ноль. Подходит тебе? Мы должны подогнать расписание занятий под твой цикл. Мы же не хотим, чтобы нам что-то мешало? Правда? – Она многозначительно улыбнулась.

– Под цикл? – удивленно спросила Юлия.

– Конечно. Всего три недели. Нам важно, чтобы ты воспользовалась этим временем в полной мере, а обычные женские дела могут все испортить. Правда?

Юлия только кивнула.

– Здесь вся информация об отъезде. Помни: не бери ничего сверх того, что там указано. Никаких ноутбуков. Сотовый телефон, надеюсь, ты тоже оставишь дома. Это будет отдых в сочетании с тем, что лучше для тебя. Останешься довольна, вот увидишь.

Уходя, Юлия столкнулась в дверях с невысокой женщиной, весь вид которой говорил о желании слиться со стенами отеля, стать абсолютно незаметной. Юлия мягко улыбнулась. Ядвига ответила ей робкой улыбкой.

На встречу в отель «Шератон» Михалина отправилась вместе с Мишкой. Собственно говоря, это она робко следовала за своим мужчиной, который, сверкая золотой цепью и большим перстнем, изливал свой сомнительный шарм на Эвелину. Бесчувственная к его прелестям, Эвелина попросила, чтобы он вышел, потому что хочет поговорить с пани Михалиной наедине.

– Я очень извиняюсь, пани, но тут такой расклад: я плачу – я имею право. И никуда не пойду, потому что должен убедиться, что работу вы сделаете хорошо. Поехать туда с ней я не поеду, а здесь на месте могу позаботиться обо всем. – Он развалился в гостиничном кресле. Михалина сидела рядом, съежившись. – Вы знаете, когда я отдаю машину в мастерскую, тоже за ручонками слежу, чтобы не баловали.

– Однако я хотела бы поговорить с пани Михалиной с глазу на глаз.

– Секреты, что ль, какие?

– Военная тайна, – многозначительным шепотом ответила Эвелина, улыбаясь Мишке. Подхватила его под руку и, продолжая что-то шептать ему на ухо, тихо вывела из комнаты. Она умела общаться с мужчинами. И не быть бы ей директором «Школы Жён», если бы дело обстояло иначе…

Она вернулась, села напротив Михалины и сказала прямо в лоб:

– Михалина, эта Школа для того, чтобы ты была счастлива.

– Я буду счастлива, только когда счастлив будет он, – тихо ответила девушка.

– Это мы еще выясним. Но я уверена, что пребывание в Школе пойдет тебе на пользу. Особенно тебе. – Она улыбнулась, потом достала договор, брошюрки и начала рассказ о Школе.

– И это всё? – Перед отъездом Юлия в сотый, кажется, раз перечитывала список вещей, которые нужно взять в Школу. – Это как – я три недели проведу в одних трусах? И в одном лифчике… Издевательство какое-то. Ваще. Ладно, посмотрим.

Первое августа вполне подходило. У нее как раз начинался отпуск, она собиралась найти горящую путевку в Турцию или на Канарские острова, чтобы спокойно лежать где-нибудь на пляже или на бортике бассейна, забыв о реальности. Ну да ладно: ведь о реальности можно забыть и в других обстоятельствах. Например, в спа, где ее будет массировать симпатичный молодой человек. О да. Именно так она себе это и представляла.

Она посмотрела на большой чемодан, закинула его обратно на антресоль и достала чемодан чуть поменьше, идеальный для частых командировок: отлично подходил для ручной клади в самолет.

К вещам из перечня она добавила несколько книг, пачку печенья, минеральную воду и закрыла полупустой чемодан.

– Еще только ноги побрить… – сказала она себе и вздохнула. Она всегда брила. Юлия не была достаточно сильной, чтобы вынести эпиляторы, воск и прочую гадость, которая позволяет женщине выглядеть красиво, но при этом приносит столько страданий. Пусть даже на несколько коротких мгновений, но все равно страданий.

Она сняла платье, повесила его на вешалку, посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Ну и дурак, – фыркнула она, думая о бывшем муже. Из зеркала на нее смотрела высокая полногрудая женщина в превосходном облегающем бюстгальтере и в ажурных трусиках. Она взглянула себе в глаза и сказала: – Ты прекрасна, и всё тут.

Потом расстегнула лифчик и еще раз взглянула в зеркало. Немного смущенная своей наготой, отправилась в ванную, вытащила станок для бритья. Ловкими движениями привела в порядок ноги, а потом – интимные места. Ей нравилось быть ухоженной. И ничего, что этого никто не увидит. Она приняла душ и мокрая вышла из ванны. На еще влажную кожу нанесла масло.

– Теперь можно ехать, – улыбнулась она. – Черт, а пижамы почему нет в списке, как спать-то без пижамы? Ну ладно, нет так нет, – пробормотала она. – Видно, голой придется спать, – засмеялась. – А пока что в последний раз посплю как нормальный человек.

Надела пижаму с какой-то смешной картинкой на груди и легла в постель, которая еще совсем недавно была супружеской, накрылась одеялом с головой, и все образы, все разговоры, все думы последнего дня смешались в ее голове в цветастый сладкозвучный клубок, по нитке которого она пошла…

…Ей снилось, как она вошла в большое роскошное здание с надписью «Чувственная Школа Жён» и через некоторое время оказалась в маленькой, освещенной только свечами комнате, из полумрака которой вышел высокий мужчина. Он подошел к ней, пристально посмотрел ей в глаза, потом начал нежно ласкать ее грудь. Сначала лениво, медленно, через блузку. Спустя некоторое время ее соски отвердели и стали такими острыми, что, казалось, того и гляди прорвут тонкую ткань платья.

Ласки становились все более настойчивыми, он целовал ее в губы, повторял ее имя, умолял разрешить ему спуститься ниже… И ей захотелось большего.

Зачем он спрашивал, если, не дожидаясь разрешения, и так делал все что хотел? И не переставал говорить. Что он говорил, уже не имело значения, она не слышала его, она стонала. Ей всегда нравилось, когда в тот самый момент с ней говорили. Странно, ведь тогда она не разбирала слов, слышала только интонацию, ей главное было, чтобы продолжал звучать голос.

Зачем это нужно женщине – неизвестно. Может, это предвкушение другой работы языка, которая тоже заставляет ее тело дрожать, и вместо слов в ушах звучит музыка, а перед глазами все плывет и вертится? Все именно так с ней и было. А когда она уже не в силах была сдерживать себя и, будто не веря в происходящее, замотала головой, она случайно зацепила безумным взглядом Эвелину, которая стояла и смотрела за ловцом жемчужины в раковине спящей наяды. Юлия инстинктивно потянулась за лежавшим рядом платьем, чтобы прикрыться, но Эвелина остановила ее жестом, и его погружение в «юлианскую впадину» закончилось счастливо для владелицы жемчужного сокровища. Когда он вынырнул из этой расщелины, подошла Эвелина.