Школа жён - Виткевич Магдалена
Тема вернулась после истории с сапфировыми серьгами соседки сверху. Точнее, после того, как в рекламке, врученной на месте свидания мужа с любовницей, Ядвига прочла про школу жён. Тогда же, возвращаясь под дождем домой, она приняла решение: она обязана пройти эту школу жён, она должна что-то сделать, чтобы Роман снова начал смотреть на нее так же, как он смотрел когда-то, так же, как он смотрит теперь на Эльжбету. И… ей нужно что-то сделать, чтобы из зеркала на нее смотрела и улыбалась Ядвига двадцатилетней давности, а не та, не теперешняя, которая сидит вечерами в одиночестве и все чаще заливает тоску вином…
А что еще ей оставалось, человеку, которого внешние обстоятельства (до сих пор не могла решить, на что больше похожа школа – на сумасшедший дом или на зоопарк, но постепенно в своих раздумьях приходила к компромиссу: наверное, это что-то вроде цирка с бешеными хищниками) заставили облачиться в жесткую броню и загнать всю свою женственность внутрь. Она не сердилась на Эльжбету. Та не виновата, что мужчины изменяют. Да и мужа она тоже не слишком за это упрекала. Надо было исправлять что-то в себе самой.
Кажется, однажды Пол Ньюман сказал, что не изменяет жене, потому что не прельщается гамбургером, когда дома есть стейк… Что ж, видимо, она, Ядвига Малишевская, больше не стейк, а котлета. Разогретая. А может, даже и не разогретая. Холодная котлета насущная.
Она пошла в прихожую и достала из сумочки рекламку «Чувственной Школы Жён». Озеро, лес. Залитый огнями отель. Идиллия. Глянула в зеркало. Худенькая, невысокая скучная женщина. Типичная училка. Нахмуренные брови, сжатые узкие губы. Тонкие короткие каштановые волосы, словно прилипшие к голове. Ей было далеко до жены Пола Ньюмана. Она выпрямилась и улыбнулась своему отражению, расстегнула верхнюю пуговицу блузки, еще раз посмотрела в зеркало и развалилась в кресле. Взяла мобильник, и ее одолели сомнения, стоит ли.
– А гори оно все ясным пламенем, один раз живем, – прошептала она. – Надо эту жизнь прожить… А не просуществовать…
Она глубоко вздохнула и набрала номер.
– «Чувственная Школа Жён», вас слушают, – раздался приятный женский голос.
– Здравствуйте, меня зовут Ядвига Малишевская, я хотела бы спросить… Ну потому что я… знаете… думаю, мне нужно… много чему в жизни научиться… – закончила она шепотом.
– Понимаю вас, пани Ядвига… Вы смогли бы прийти на организационную встречу? Абсолютно доверительная встреча – только вы и пани Эвелина, наш директор. Она обязательно развеет все ваши сомнения.
– Но… Но я, кажется, слишком стара… Мне пятьдесят три года…
– Прекрасный возраст! Самое время начать жить! Приходите на встречу.
Ядвига согласилась. Милый голос назвал время и место. Все, решено. Она поедет в эту Школу. Даже если за это придется отдать весь кредит. Лишь бы срок ее устраивал. У нее есть время только до конца августа, потому что потом уже школа начинается, да и репетиторство – натаскивать все забывших после каникул. Деньги все-таки… А муж? Муж, наверное, обрадуется, что жена уезжает на три недели. Он сможет сколько душе угодно встречаться с сапфировой дамой…
Она записала на рекламном листке время и дату встречи с пани Эвелиной, спрятала его вместе с выписками из банка в маленькую косметичку, которую положила в сумочку, и углубилась в чтение романа Даниэлы Стил. Там тоже были и любовь, и секс, и предательство. Но в ее книгах все всегда заканчивалось хорошо.
Мишка в очередной раз решил, что «все не то». Что Бланка, Патриция, Ася и еще несколько других делают это лучше. Михалина вздохнула.
– Мишань… смотри, что у меня есть… – она показала ему флаер, который взяла из бара.
– Школа? Ни фига себе, на три недели где-то у черта на куличках! Ведь мы уже говорили об этом: когда ты со мной в баре, ты у меня под приглядом. Да и зачем тебе школа? Я вот, например, школу не кончал, а смотри, справляюсь как-то в жизни.
– Но, золотце мое, смотри…
– «Чувственная Школа Жён», – прочел он. Посмотрел на Михалину с удивлением. – Каких еще жён? – настроение Мишки совсем испортилось.
– Ой, тут не читай. Прочти там. – Она указала ногтем (на этот раз ноготь был выкрашен под тигра).
– Оральный экстаз… О-о-о, – с некоторым удивлением выдохнул здоровяк.
– Ну, видишь? Я именно про это и говорила. Научат меня там этому…
– Ладно, не вопрос. Когда и сколько? – спросил он быстро.
– Я не знаю, – пожала она плечами. – Нужно позвонить.
– Заметано, звоню. Будешь тип-топ, куколка, – заржал он.
Михалина с улыбкой протянула ему телефон.
– Здрасьте. Я слышал, у вас учат сексу. У меня тут одна малышка, которая хотела бы кое-чему научиться…
Малышка аккуратно записала дату организационной встречи. Теперь все будет хорошо. И Мишка будет, наконец (при всех вариантах написания этого слова), доволен.
Марта три раза пыталась убедить Эвелину, что сейчас не самое подходящее время для отпуска. Тем более отпуск без детей. Эвелина была непреклонна.
♥
– Привет, дорогая. – Брюнетка, которая несколько дней назад вручила Юлии приз, уже ждала ее в номере отеля «Шератон». Она улыбнулась и нежно чмокнула гостью в щечку. – Давай без церемоний, просто по имени? Меня зовут Эвелина, и я руковожу «Школой Жён».
– Конечно. – Юлия села в кресло, стоявшее у маленького столика. Она чувствовала себя немного неловко и в очередной раз задавалась вопросом, есть ли вообще смысл в эту Школу ехать.
Эвелина развернулась и на заоблачно высоких каблуках как будто подплыла к мини-бару. Из-под короткой узкой юбки виднелись кружева ее чулок. Оглянулась (блин, какой изгиб шеи!):
– Может, выпить чего-нибудь?
– Воды, пожалуйста, – ответила Юлия. Совсем по-другому она представляла себе организационную встречу перед самым странным отпуском в своей жизни.
– Юлия, оставь воду на другие случаи, – рассмеялась Эвелина. – Ну так что, мартини? Вино? Джин-тоник? Малибу?
– Тогда мартини, пожалуйста, – робко сказала Юлия.
– Наш шофер отвезет тебя домой. Раз ты здесь, значит, под нашей опекой.
– Да, но… Я не знаю, как-то не сочетается – я и школа жён… Потому что… понимаешь… «жена» – это у меня в прошлом, и мне не очень хочется второй раз входить в ту же реку…
– Это как раз необязательно, дорогая. И неважно, мужья у нас, партнеры ли по жизни, любовники, главное, что все должно зависеть только от нас, от нашего желания. Это мы должны выбирать мужчин, а не они нас.
Эвелине было за пятьдесят, но выглядела она как кинозвезда. Стройные ноги в шикарных сапогах, чулки с кружевом, ладно скроенное платье, облегающее тело, как вторая кожа, глубокий вырез открывал полную грудь, явно нестесненную бюстгальтером, потому что сквозь благородный материал кремового платья просвечивали соски.
– Я не ношу нижнего белья, – прошептала она, поймав на себе взгляд Юлии. – Белье стесняет движения. – Она высоко подняла платье, показывая обнаженное бедро. – Есть еще вопросы?
Юлька шумно сглотнула слюну.
– Ну, я не знаю, тот ли я человек…
– Тот, тот. Поверь мне, случайностей не бывает. Если что-то случилось – значит, судьба. И я в это верю. – Она закинула ногу на ногу. – Поверь мне, ты выйдешь из Школы расслабленной и полной надежд на лучшее. Ты будешь не одна, там будут и другие женщины. Счастливые жены и матери, любовницы, содержанки богатых спонсоров, барышни, вдовы, будущие невесты, феминистки и домашние курицы. Каждая едет туда со своей целью. Для каждой найдется что-то подходящее. И для тебя тоже. Кое-кого пребывание там удивит. Но мы никого ни к чему не принуждаем. – Она пригубила мартини и сладострастно облизнула губы. – Сейчас я покажу тебе договор, пустая формальность, такой стандарт. Там ты обязуешься не вести записей занятий и не делиться с журналистами тем, что узнаешь, чему станешь свидетельницей – как вольной, так и невольной. Журналюги – такой народ, только и ждут, когда человек споткнется. Школу не очень любят в этом районе… Да, и еще – никаких фотографий… – Она посмотрела на Юлию и уточнила: – Вернее, сами участницы не делают их. Потому что в плане занятий есть занятия по фотографии и фотосессии. В том числе и в стиле ню. Но я не хочу пугать тебя. Спокойно ознакомься с соглашением, общими условиями. Я вернусь через двадцать минут.
