Подмена: тёмный близнец мужа (СИ) - Жукова Анна Вадимовна

— Держи руки на столе. Пока твой Стас в моих, — хрипло предупреждает он.

Я дрожу беспрерывно, но подчиняюсь обратно, укладывая на стол ладони.

— Ноги не зажимай! — командует Степан.

Нагло и так грубо… От страха у меня высыхают слёзы, у меня всё пересыхает, когда его рука проникает в мои трусики. Палец бесцеремонно скользит по сухим складкам. А я смотрю на то как его выражение лица становится злым.

— Надеюсь, ты не девственница. Я не бываю нежным, — выдёргивает из моих трусиков руку, его ладонь сжимает горло, — готовь смазку, — издевательски, меня тошнит от одного только его вида, от запаха от своего страха.

— Что я тебе сделала? Разве я виновата в том, что твоя жена? Разве я этого хотела? — я панике пытаюсь вразумить его, — а ты? Ты наверняка этого «хочешь» также как и я…

Степан ослабляет хватку на моём горле и его взгляд из поплывшего становится острым.

— Не хочу. Ты права, — упрямо проговаривает он, затем сдавливает мою шею, так что я хватаюсь за его руки, — будешь хорошей девочкой, родишь наследника, сына. Сделаем то, что хотят наши родители, и оба освободимся. М?

Я киваю и он отпускает меня, делая шаг назад. Хватаюсь за горло, делаю несколько поспешных вздохов.

— Пожалуйста, Степан. Отпусти Стаса, — прошу я.

— Пообещай, что больше такого не будет, — настаивает он.

— Да, обещаю, да, — поспешно заверяю его я, понимая, что больше никогда не буду счастлива.

Он смотрит на мою шею.

— Иди к себе. Скажу, что ты плохо себя чувствуешь, — говорит равнодушно, без капли сожаления.

— Отпусти Стаса, — всхлипываю я, — пожалуйста, он ошибся. Пообещай.

— Да, — одна только фраза, — иди к себе, Настя. Ночка нам предстоит длинная, — усмехается так, что я вновь вся холодею внутри, — я съезжу к своим парням, чтобы они не отделали его в котлету.

И уходит. Я же падаю на пол, потому что ноги меня не держат. Сознание рисует ужасные картины. Я не лягу с ним в постель. Никогда.

Глава 8

Внутренне собираюсь и поднимаюсь на дрожащие от пережитого ноги. Прохожу мимо зеркала и вижу себя в отражении. Тушь потекла, фата висит на боку на сбившейся причёске, волосы растрепались, горло покраснело, а лицо белое как свадебные скатерти на столах, за которыми пируют званные гости. Семьи переплетённые деловыми договорённостями. Которым всё равно что на самом деле творится за шикарным фасадом красивой жизни. Их присутствие просто дань уважения ещё одной влиятельной семье.

Мне холодно, от волнения, от того, что эту ночь я запомню навсегда. Не в том счастливом смысле, в котором мыслят все влюблённые. Нет. Воображение выдаёт такие страшные сюжеты, что я вновь всхлипываю.

Решаю идти к себе в комнату, проходя к колонне и уже хочу выйти к лестнице как слышу голос отца.

— Хорошо, что всё-таки Настя у нас разумная девочка, если бы она сбежала, я не знаю, как бы выкручивался…

Я замираю и стараюсь двигаться как можно тише, чтобы не шуршать материалом. Прячусь за колонну.

— Федь, Настя несчастлива. По-настоящему. Я же вижу, — начинает мама, а у меня слёзы выступают на глазах.

Слышу, как вздыхает отец и похоже раздражённо.

— Заключил сделку в том числе и для её будущего, — он старается сдержанно говорить с матерью, — тем более дело сделано.

Так вот как мой отец относится ко мне, к тому что происходит в моей жизни. Дело. Я для него всего лишь дело. Выгодное дело. На несколько миллиардов.

— Она плохо ест и стала нервной, — упрямо твердит мама.

Она кроткая, всегда подчиняется отцу. Папа это ценит, но они бы не жили вместе, если бы всё было по другому. Отец по-настоящему властный мужик, но не жестокий.

— Она смирится. Стас этот имел на неё сильное влияние. Первая любовь, школьная. Не зверь же я. Всё понимаю. Но также знаю я таких людей как он и его семья, — продолжает отец.

— Он способный парень. Трудолюбивый, — твердит мама, а я горько улыбаюсь, видя, что она скорее всего до последнего уговаривала отца отказаться от затеи выдачи меня замуж против воли, только разговоры эти ни к чему не привели.

— Ты в какой реальности живёшь, — отцу видимо надоедают эти разговоры, — трудолюбивый, работоспособный. Сделка принесла нам не только слияние капиталов двух богатых семей, она спасла мой бизнес от разорения.

Ответ папы как гром среди ясного неба. Я не знала об этом. Мама молчит, я не вижу выражение её лица, поэтому судить о том знала она или нет, какие эмоции при этом испытывает, я не могу.

— Я не позволю, чтобы ты или она когда-либо в чём-либо нуждались, — твёрдо прибавляет папа как будто и самого себя уговаривает.

Я не выдерживаю и появляюсь перед родителями, игнорируя их, устремляюсь вверх по лестнице.

— Настя, — зовёт мама, — Степан сказал, что тебе плохо и что ты идёшь спать. Он уехал, сказал, что ненадолго. У тебя голова разболелась?

— Ага, — притормаживаю я, — чудесная свадьба, пап, да? У невесты горло болит, — показываю на кровоподтёки на шее, — а жених сбежал. Зато у тебя, пап, сделка в шоколаде. Да, папуль? А Степан пусть разобьётся, я прям желаю ему этого, — и смеюсь так, что мама бледнеет.

— Настя! — вызверивается отец, — ну-ка, спустись-ка сюда.

— Муж мне велел отдыхать, — спокойно проговариваю я и забегаю к себе в комнату.

Отец не спешит следом, видимо, мама взяла на себя весь удар. Мне его ещё не хватает. Скидываю с себя наряд невесты, оставаясь обнажённой. Встаю под тугие прямые нити душа и смываю с себя то, что Степану удалось мне внушить сегодня. Я впервые ощущаю жгучую ненависть к человеку. На уровне инстинктов. Где-то в самом древнем фрагменте головного мозга.

После душа мысли приходят в порядок. И я решаюсь бежать. Мне всё равно, что будет дальше. Я выполнила всё, что просил мой отец. Детей я этому садисту рожать не намерена. Я не лягу с ним в постель. Никогда. Лучше пусть придушит.

Натягиваю на уже сухое тело джинсы, туго обтянувшие мои ноги и ягодицы и белую футболку. Вытащила спортивную сумку. Собираю всё самое необходимое. Сниму наличку, которой бы мне хватило на первое время. Жить напрошусь в общагу. Работать пойду в свободное от учёбы время. Живут же люди. Только не это всё.

— Настя! Что ты задумала? — за спиной раздаётся голос мамы.

Я вздрагиваю оборачиваясь к ней.

— Я не могу, мам, нет. Я не останусь. И не буду ласковой кошечкой с тем, кто такое творит, — я показываю ей шею.

В глазах мамы отражается ужас.

— Настя… — ей нечего добавить.

— Не уговаривай меня, я решила, — отвечаю я и застёгиваю замок сумки, — я буду замужем. Степан женат. Сделка состоялась.

— Настя…

— Хочешь мне про детей сказать? Вот пусть папа их и делает. Со Степаном. А лучше с его отцом. У них найдётся о чём поговорить в перерывах между, я уверена, — беру в руки лямки от сумки.

Раздаётся звонок на моём мобильном. Номер мне незнаком. Стационарный. Даже любопытно стало.

Беру трубку:

— Алло.

— Анастасия Фёдоровна Орлова? — вопрошают.

Как неприятно царапает меня звучащая рядом с моим именем и отчеством фамилия ненавистного мне мужа.

— Д-да, — неуверенно проговариваю в трубку.

Следующая фраза кидает меня в целый спектр противоположных друг другу эмоций.

Глава 9

Спокойно вхожу в серое здание областной больницы. Приёмное отделение. Внутри слегка обшарпанные стены как и в любом региональном лечебном заведении. Ловлю медсестру и она мне объясняет, где находится травматологическое отделение.

Для меня находится здесь удивительно, потому что я не привыкла к статусу жены. Потому что мне омерзительна сама мысль что теперь я принадлежу человеку, которого до ужаса боюсь, которого смогу со временем возненавидеть. Степан недвусмысленно дал понять, какой он хочет видеть свою жену. Забитой, не имеющей своего мнения и права на счастье, женщину.

Мне было страшно представить себе, что будет с ним в постели. В каком ужасе будут зачаты наши дети. Не думаю, что он будет нежным…