Ловушка миллиардера (СИ) - Магницкая Доминика

Не понимаю, он злится? Но на что?

Небось жалеет, что испачкал свои нежные, начищенные ручонки, которые в этой жизни ничего тяжелее айфона не поднимали.

Тихонько хмыкаю — сама себе противоречу. Будь он такой неженкой, не поймал бы меня на лету.

— Я замерзла.

Странно, но Тимур тут же останавливается. Холодно смотрит на меня сверху вниз, со вздохом снимает пиджак и накидывает мне на плечи.

Какое благородство!

Тьфу.

— Чего тебе надо?

Вопрос, который второй день лишает меня спокойствия.

Кутаюсь в одежду и невольно вдыхаю аромат. Снова мята и ментол. Такие же холодные, как и он сам.

— Ты же замерзла, давай внутри поговорим, — кивает на обшарпанную кафешку справа от нас и вдергивает брови, гадая, обидит ли меня это предложение.

Вижу старые стены, облезлую штукатурку и плохое освещение. Местечко довольно сносное, особенно если учесть, что только там ценники позволят расщедриться и заказать десерт вместе с ужином.

Проблема даже не в этом. Тимур будто специально показывает, чего я заслуживаю. Многого и не ждала, но, признаться, в груди что-то нехорошее шевельнулось. Коробит от пристального, высокомерного взгляда, от тяжелой руки, до сих пор не отпускающей мой локоть, и от ситуации в целом.

Я бы в любой свинарник пошла, но только в хорошей компании.

— Нет, — резко отказываюсь и тут же осекаюсь, заметив, насколько зло прозвучал мой голос. Торопливо добавляю. — Зачем тянуть? Говори всё, что хотел, и я пойду. В отличие от некоторых, у меня нет времени на безделье.

Снова наглая, усмехающаяся морда. Выводы делает.

— Ладно, — внезапный вопрос, — сколько в месяц ты получаешь?

Хочет бабками померяться? На заведомый проигрыш я никогда не соглашалась.

— Не твое дело.

— Просто назови цифру, — тихий тон не призван успокаивать. Он угрожает. — Иначе не отпущу.

Проглатываю злость и делаю свой выпад.

— Хорошо, но тогда ты тоже ответишь мне на один вопрос.

— Дамы вперед, — растягивает уголок губ в полуулыбке, отчего резкие, жесткие черты лица выглядят еще более зловещими.

Мутный тип.

— Тридцать тысяч, — называю сумму, которая возможна только при идеальных продажах, двойной премии и хорошем настроении горгульи.

— И тебе этого достаточно? — хриплая провокация.

Лучше бы он нормально говорил, а не шептал мне прямо в ухо. По телу непрошенная дрожь струится, мурашки отплясывают.

— Да, — уверенно вру.

— Сомневаюсь. Такие как ты на меньшее не соглашаются.

— А откуда тебе вообще знать, какая я? — отчего-то его слова задевают.

Он наклоняется, почти соприкасаясь со мной лбом, и я чувствую жар, исходящий от его кожи. Пытливые глаза прямо в душу смотрят, и только из упрямства я выдерживаю тяжелый взгляд и не отскакиваю в сторону.

— Мирослава, я многое о тебе знаю.

— Да неужели?

Перебивает.

— Но буду рад узнать тебя еще ближе, — улыбка, которой чеширский кот позавидует.

— А я буду рада послать тебя куда подальше.

Тимур резко втягивает носом воздух, кажется, лишаясь терпения. Я вздрагиваю, почувствовав дыхание слишком близко. Непозволительно близко.

Аргументы метеоритным потоком сыплются.

— Ты получаешь тридцать тысяч в месяц? Хорошо. Будешь столько же получать в час.

— Ты меня с кварталом красных фонарей перепутал? — язвлю. Почти отчаянно.

Приди он с ухаживаниями и комплиментами, я бы даже задумалась. Серьезно. Женька права — от сногсшибательной харизмы, лукавых глаз и грубой красоты любая бы задрожала.

Но Тимур лишь унижает, полагая, что ему всё с рук спустят. И ни статус, ни влияние, ни внешность не скроют ту мерзость, что он внутри прячет.

— Ни за что, — выдыхаю. Терпение, Мира. Терпение. — Я ответила на твой вопрос, теперь твоя очередь. Кто и, главное, зачем разместил нашу с тобой фотографию?

— О, так ты уже видела? Понравилось?

Опять издевки. Там контраст между серой мышкой и красивым мажором просто зашкаливает. Позора не оберешься.

— Да. Увы. Ты планируешь что-то с этим делать?

— Конечно. Буду продвигать, чтобы все увидели.

— Я не то имела…погоди. Что?!

— Нельзя допустить, чтобы красотой своей любимой только я наслаждался.

Остряк.

Меня уже знатно потряхивает. Я требую.

— Удали это всё.

Тимур снова какую-то грубую лесть выдумывает, но тут я отвлекаюсь, услышав звон мобильника.

Смотрю на дисплей. Женька. Это нехорошо. Значит, горгулья уже там.

— Ты куда пропала? — полушепотом спрашивает. — Шуруй обратно, а то скоро она заподозрит, что ты давно ушла.

— Уже бегу.

Отключаюсь. Понимаю, что время на исходе, снимаю пиджак, мгновенно продрогнув от сильного ветра, и холодно смотрю на Раевского.

— Надеюсь, это наша последняя встреча.

Он хмыкает и словно невзначай припечатывает.

— Вряд ли. Завтра ты сама ко мне придешь, так что оставь пиджак.

— Почему это?

— Потому что только я смогу тебя защитить.

И так просто, словно ничего и не было, он разворачивается и идет в другом направлении, а я ловлю себя на мысли, что почему-то ему верю.

Что будет завтра?

Глаза слезятся, так и норовя сомкнуться. Жуть как не хочется вылезать из кровати, но будильник немилосерден. И если я тотчас не отрублю его, то прибежит Алинка, и тогда я точно не отделаюсь опухшей от усталости головой.

Лежу еще несколько минут, нежась под теплым одеялком, и плетусь на кухню. Без кофе не протяну.

По пути тихонько прикрываю дверь подруги, чтобы не разбудить, и с досадой потираю ноющие мышцы. После самовольного ухода начальница три шкуры с меня спустила вчера и лишь потом успокоилась. Не знаю, икалось ли там Тимуру, но очень на это надеюсь.

Я не раз его вспоминала. И вовсе не добрым словом.

Чертыхнувшись, вытираю стол. Вечно, когда я сонная, все из рук вон плохо выходит. Каждую минуту косячу.

Пока вода в чайнике закипает, я умываюсь и привожу себя в порядок. Ледяными ладонями хлопаю по щекам, расчесываю волосы и лишь потом возвращаюсь на кухню.

Она у нас маленькая, даже двум девушкам трудно разойтись. Пара конфорок, несколько угловых шкафчиков и маленький столик, за которым я моталась аж на другой конец города.

Ненавижу крепкий кофе, но только он может меня из дурмана вытащить. Я его допиваю, заедаю горечь сладкой конфетой и быстро переодеваюсь. Черная блузка с расклешенными штанами подойдут.

Подкрашиваю губы и ресницы и выскакиваю на улицу. Время подгоняет.

Нужно в универе через час быть. Сдам практику, послушаю остальных и, что самое главное…

— Эй, девушка! Подождите.

Не успеваю я опомниться, как на меня налетает десяток репортеров. С виду обычные люди, наслаждающиеся утренним солнцем, но длиннющие фотоаппараты не дают обмануться.

Я торможу, озадаченная их удивлением, и краем уха слышу другие комментарии.

— Неужели это она? — в голос. — Вы уверены?

Я не могу просто их проигнорировать, потому что они, как мухи, облепили весь подъезд. Не дают пройти.

— Послушайте, — поднимаю руку, чтобы привлечь к себе внимание, — вы явно перепутали.

— Да нет же. Адрес верный.

Серьезно? Кто ж из нашей глуши настолько их заинтересовал?

Соседи у меня обычные. В основном пожилые пары и семьи с детьми. Ничего супер уникального, а журналюги вон даже кортеж для кого-то приготовили. Машинами все широкие тротуары заняли.

— Девушка, вы знакомы с Раевским?

Похоже, теткин макияж всё же не подвел. Они меня не узнали, ведь в том ресторане я выглядела совсем по-другому.

С трудом подавляя первые признаки ужаса, я выдавливаю.

— Нет. Никогда о нем не слышала, — и, пока какой-нибудь умник не сложил два и два, в спешке дополняю, — мне бежать нужно. Ну, удачи вам с…ожиданием.

Воспользовавшись замешательством, выныриваю из адского круга и на всех парах несусь к метро. Уж там они меня точно потеряют.

Позади раздаются недовольные возгласы, но бежать следом они явно не спешат.