Художник моего тела (ЛП) - Винтерс Пэппер

Но он этого не сделал.

Просто стоял неподвижно, как камень, в его глазах была буря.

― Я пришла сегодня на собеседование. Когда Гил узнал меня, то отменил его. ― Я пожала плечами, не глядя на своего старого парня. Мое разбитое сердце ныло. ― Но я вернулась.

У Гила перехватило дыхание. Что-то промелькнуло на его лице, и мне захотелось догнать и поймать это. Что бы это ни было, оно притягивало меня правдой.

Он скрестил руки на груди, слегка вздрогнув из-за больного локтя.

― Ты вернулась вопреки моим строгим инструкциям держаться подальше.

― Я не могу принять «нет» в качестве ответа. ― Я позволила жалобной нотке проникнуть в мой голос. ― Мне действительно нужна работа, Гил. На самом деле, правда. Я с удовольствием сделаю все, что вам нужно, или, если вы знаете кого-то, кто ищет людей, то я была бы очень благодарна за контакты.

Я сглотнула, слегка вздрогнув, из-за того, что Гил продолжал смотреть прямо на меня.

― Я также пришла проведать тебя, ― добавила я. ― Я... я бы не смогла заснуть, если бы не сделала этого.

Он попятился назад.

― Я не твоя забота.

Я проглотила еще одну неразрешенную боль.

― Был когда-то.

Он метался из стороны в сторону. Часть его помнила нашу близость, помнила нашу отношение друг к другу. Другая бунтовала против этого, клевеща на подобные вещи грязными проклятиями.

― Блядь, ты все еще зациклена на вещах, которые ничего не значат.

Я не могла остановить свой рефлекс.

― Ты можешь злиться на меня за то, что я вошла без приглашения, но ты не можешь злиться без причины.

― Без причины? ― усмехнулся он. ― Ты дала мне множество причин, проигнорировав мои недвусмысленные приказы не возвращаться.

― Ну, ты не должен был уходить, не попрощавшись…

― Ну, тебе не следовало меня искать!

― Я не искала тебя. Просто ответила на твое проклятое объявление!

― Мы больше не чертовы дети, Олин! То, что произошло в прошлом, устарело.

― Для тебя может быть! ― Моя кожа вспыхнула. Я не была сильна в конфликтах. Никогда не была одной из тех, кто выбирает драки. Была скорее миротворцем. Пацифистом. Именно поэтому у меня никогда не было откровенного разговора с родителями, по которым скучала, когда была маленькой. Что я нуждалась в них, хотя и была способна сама собрать свои дурацкие упакованные ланчи.

― Эй, перестаньте кричать, ладно? ― Джастин встал между нами, озабоченно наморщив лоб. Повернувшись лицом ко мне, он тихо спросил: ― Проведать его? Зачем?

Я рассмеялась себе под нос, невероятно расстроенная.

― В смысле зачем? Ты видел его травмы?

Синяк на челюсти.

Порез на губе.

Гил напрягся, как будто я выдала все его секреты. Сунув руки в карманы толстовки, он бросился к столу на козлах, заставленному стеклянными банками с щетками и тряпками.

― Ей что-то мерещится. Я действительно боюсь за ее психическую устойчивость. Избавься от нее, Миллер, ладно?

Мое сердце екнуло, как будто он протянул руку к моей груди и сжал его.

Не имело значения, что его спина была неестественно прямой от напряжения. Не имело значения, что его тело дрожало, а глаза блестели от того, что он отказывался говорить.

Он, несомненно, вел себя отвратительно.

А я заслуживала лучшего.

Нужно уходить.

Мой подбородок взлетел вверх.

Минутку.

Протиснувшись мимо Джастина, я подошла к Гилу, который схватил банку с краской и яростно тряс ее. Его растрепанные волосы спутались вокруг лба и ушей. Его жесткие брови опустились на еще более суровые глаза, как будто тот мог стереть меня из своей жизни, как делал это в прошлом.

― Я знаю, что сделала что-то, что заставило тебя ненавидеть меня, когда мы были детьми, но... теперь мы взрослые.

Его рост и широта плеч тяжело давили на меня, хотя мы и не касались друг друга. Он содрогнулся. Потом поднял руку, словно собираясь заправить волосы мне за ухо, прежде чем сжать ее в кулак у бедра.

― Ты думаешь, что..? ― Его голос охрип от горечи. ― Что ты сделала что-то такое, что заставило меня покинуть тебя?

Мои колени превратились в желе.

― Разве не так? Я имею в виду... это была моя вина. А зачем еще ты это сделал…

― Довольно. ― Его голос был сдавленным. Он швырнул банку с краской на стол позади меня. Затем зашагал прочь, как будто был в двух секундах от того, чтобы ударить меня или себя.

Я сказала его удаляющейся спине:

― Я пришла не для того, чтобы обсуждать прошлое, Гил.

Лгунья.

― Ты ищешь модель, а я ищу работу. Я подхожу под большинство требований твоего объявления. Как насчет того, чтобы мы оба согласились двигаться дальше и сосредоточиться на этом?

Он повернулся ко мне лицом. Склонил голову набок, отчего еще больше непослушных волос упало ему на лоб. Несколько темных прядей запутались в черных ресницах, вызывая у меня невероятное желание смахнуть их.

― Мне больше не нужна модель.

― Нужна. Я слышала ваш разговор.

― Ты не только вломилась, но и подслушивала?

― Это не отменяет того факта, что тебе нужно очень скоро начать работать над проектом.

Он смотрел на измазанный пятнами краски бетон, как будто этот разговор истощил все его резервы.

― Мне не нужна эта работа. Мне это не нужно. Так что я не нуждаюсь в тебе.

― Ты буквально только что сказал, что тебе нужны деньги.

― Ты. Вали. ― Он поднял руку. ― Немедленно.

― О'кей, я думаю, что здесь небольшой накал страстей. ― Джастин встал между нами, разрушая образовавшийся напряженный пузырь. ― Позвольте мне уточнить. Олин предложила стать моделью, а ты ей отказал? ― Он покачал головой. ― Гилберт, чувак, какого хуя?

Гил оскалил зубы.

― Я же сказал тебе. Я не выполню заказ.

― Кстати, что она имеет в виду, говоря, что ты был ранен? ― голос Джастина понизился от беспокойства. ― Так вот почему ты предпочитаешь все делать левой рукой?

― Я рисую правой рукой. Моя левая рука не имеет значения.

Джастин фыркнул.

― Ты просто придурок.

Гил уставился в потолок, отгораживаясь от гнева.

― То с чем я, наконец, согласен. Теперь, мы можем закончить на этом? Мне нужно кое-что сделать.

Я прочистила горло, готовая спорить, но Джастин бился за меня. Он махнул рукой в мою сторону.

― В пропорциональном отношении она была бы очень хорошим ресурсом. Идеальный холст.

― Этого не случится. ― Гил прошел мимо нас обоих, с его тяжелыми ботинками.

― Ты только посмотри на нее. Как я уже сказал, деньги от «Райской рекламы» стоят того. ― Джастин пошел за своим другом. ― Ты ведь не умрешь, если возьмешь ее на собеседование?

― Вероятно, ― проворчал Гил.

Я втянула воздух, ненавидя себя за то, как мой желудок трепещет от идиотских бабочек. Потом сделала шаг вперед, позволяя куртке упасть с плеч, открывая свои лайкровые леггинсы и футболку.

Гил резко остановился, его взгляд зацепился за меня.

Сексуальное напряжение возникло из ниоткуда, шипя в холодном воздухе.

Я вздрогнула, когда его взгляд почти неохотно скользнул по моей фигуре, как будто его характер был защитой. Защитой от всего, что я заставляла его чувствовать.

― Просто возьми у меня интервью, Гил, ― прошептала я, проклиная легкость в моем тоне. Мягкость, которой не должно быть.

Гил напрягся, когда оторвал взгляд от моего тела. Его правая рука висела, как плеть, и болела. Совершенно очевидно для меня, что он все еще страдал от боли, но неочевидно для Джастина, который схватил его и потряс, как будто мог вытрясти здравый смысл из парня, который никогда не был хорош в разговорах.

Если бы у Гила был здравый смысл, когда он был подростком, то знал бы, как я любила его. Знал бы, что я не могу просто выключить его, как он. Что тот уничтожил меня, когда забрал эту любовь.

Желание снова влезть в куртку заставило мои руки сжаться вокруг манжет.

― Посмотри на нее. ― Джастин указал на меня. ― Идеальная пропорция между плечами и бедрами. Не слишком пышногрудая. Длинные ноги. Держу пари, она гибкая. И самое главное... ― Он прищурился, глядя на Гила. ― Она свободна, прямо сейчас. Она здесь, готова работать. Так что... иди рисовать.