Папина содержанка (СИ) - Десса Дарья

Глава 5

Открываю глаза. Тут же зажмуриваю, что есть сил. По ним, словно ножами, режут солнечные лучи, влетающие из окна и, такое ощущение, что прямо мне в мозг. С трудом приподнимаю веки, чтобы осмотреться. Потолок, покрытый рельефными обоями с простеньким рисунком. Такие же незамысловатые, но уже цвета кофе с молоком, обои на стенах. Я сам лежу на большой двуспальной кровати. Слева тумбочка, на ней мой телефон. Небольшая лампа рядом.

Каждый поворот головы дается мне с огромным трудом. Так вот ты какое, похмелье. Да, лучше бы я вчера водку… Господи! Вчера! Я натворил столько, что мне теперь расхлебывать долго придется. А самое жуткое – я лежу на постели, где мажорка трахается со своим дружком!

Становится жутко противно. Резко пытаюсь вскочить, но тут же падаю: мозг словно стискивают стальными раскаленными обручами. Из груди вырывается стон, хватаю голову руками и пытаюсь сжать, чтобы унять боль. И вкус во рту… Жуть какая! Кажется, словно туда всю ночь испражнялись кошки.

В этот момент дверь открылась, в комнату вошел парень в домашней одежде. Щурясь от яркого света, смотрю на него. А, вот и он, мелкий поганец. Как его там? Костя, кажется. Да, точно. Наверное, пришёл поржать надо мной, насладиться зрелищем. Чертова мажорка! Если бы не она, я бы тут не оказался.

А где бы оказался? В номере гостиницы? Так меня в подобном состоянии разве что в какую-нибудь ночлежку на окраине пустили. С тараканами и туалетом в конце коридора. И кто бы, интересно, меня туда довез? Такси? Я был не в состоянии даже его вызвать. Едва ли вообще такое тело кто-то захотел в салон пускать.

– Доброе утро, – говорит Костя. Только сейчас замечаю у него в руках поднос. На нём стакан воды, в котором спешно растворяются, кувыркаясь, две шипучие таблетки. – Вот, выпей, станет легче.

Я вообще-то из рук врагов ничего не беру, поскольку мне противно. Но здесь моя гордость делает шаг назад, уступая головной боли. Выпиваю содержимое. Так хочется лечь обратно, но минуты не желаю оставаться в этом притоне! Здесь мажорка изменяет моему отцу! Как она может такое?! Да! И она же – только сейчас вспоминаю – вчера меня ударила! Да так сильно, что я без сознания упал! Щупаю левую часть лица. На ней заметна припухлость. Всё отцу расскажу, как эта стерва меня избила! Пусть знает, какую змею пригрел на своей груди! Ради кого бросил нас с мамой!

– Спасибо, – проговариваю сквозь зубы. Встаю, превозмогая жуткую головную боль и тошноту. Я обязан поскорее уйти отсюда. Если отец узнает, что я тут был, и мне помогали, то… Но нет. Врать не стану. Сам ему скажу! Сам!

Я спешно натягиваю штаны и рубашку, даже не стесняясь Кости, который стоит рядом и с легкой улыбкой на меня посматривает. Пусть любуется, кобелёк. Мне не жалко. Интересно, это он меня раздел или она? Да наплевать, кто.

В прихожей вижу городской телефон. Набираю номер. Но когда меня спрашивают, какой тут адрес, я в замешательстве. Откуда мне знать?! Видя мое затруднение, подходит Костя. Берет трубку, говорит название улицы, номер дома и подъезд. Он ведёт себя отрешённо. Не спрашивает больше, как самочувствие. Не предлагает остаться. Ничего не говорит о Максим, словно той в природе не существует. Да и ладно!

Через несколько минут дверь квартиры за мной захлопнулась. Я вышел, не сказав даже спасибо. Спустился на лифте, вышел во двор. Достал из кармана мятую пачку сигарет. Да, ребятки мои табачные, крепко вам досталось. Но одна целая находится среди кучки поломанных. Закуриваю. И тут же хватаюсь за фонарный столб – голова резко закружилась. Как же мне плохо! Поскорее прочь отсюда! Вскоре приезжает такси и увозит меня домой.

* * *

– Саша, где ты был? – голос мамы строгий, жесткий. Я открываю глаза. Смотрю на часы, мирно тикающие на стене. Они показывают половину седьмого вечера. Ого, вот это я вырубился! Как пришел домой, только сил и хватило, чтобы скинуть одежду, бросив её прямо на кресло, и рухнуть в свою постель. Точнее. На диван, притом сложенный. Люблю на нем спать, не раскладывая. Мне так уютнее.

– На дне рождения отца, – отвечаю я, усевшись. Ага, голова уже почти не болит, и то хорошо.

– Да уж, наслышана я про твою там выходку, – говорит мама. – Об этом позже поговорим. Ночь ты где провел?

– Мама, я уже взрослый…

– Вот когда купишь или снимешь себе квартиру, станешь за неё платить, равно как и за всё остальное в своей жизни, тогда я сама назову тебя взрослым, – говорит мама строго. В общем, она права, конечно. Раз живу с ней, значит, я ещё недозрелый фрукт.

– Я был… – что ей ответить? Правду сказать? Это её расстроит ещё сильнее. Мало того, что муж ушел к любовнице после стольких лет совместной жизни, так ещё и личная жизнь у него скоро накроется медным тазом! Хотя, может, оно и к лучшему? Вдруг папа вернется к нам?! А, была не была!

– Я был у Максим.

– Что?! – мама резко бледнеет и медленно опускается на стул, не сводя с меня напуганных глаз. – И ты… тоже с ней?!

– Нет, мамочка! Прости! – спешу всё объяснить. Вот же ляпнул, идиотина! – забавное слово, кстати, хотя и неправильное с точки зрения норма современного литературного языка. Так меня, между прочим, мама называет, когда очень сильно рассердится. Поскольку она филолог, то порой сама придумывает всякие невероятные слова. «Идиотина» у неё жуткое ругательство. У меня с некоторых пор тоже.

– У меня с этой мажоркой нет и ничего быть не может! Я не… – хотел сказать «папа», но стыдно стало: зачем же так отца «опускать»? – Я не извращуга! – нашлось нужное слово.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И то слава Богу, – выдыхает мама. – Но правильно говорить извращенец.

Ох эта её манера делать мне замечания! Ну что поделаешь: профессор филологии.

– Я не такой, – повторяю. – Просто…

– Слово-паразит, – говорит она. Черт! Снова забыл, что все эти «просто», «типа», «короче» и другие бессмысленные слова-связки в нашем доме под запретом.

– Она привезла меня в свою квартиру, поскольку я был… не в состоянии вернуться домой. И тебя расстраивать не хотел, да, – говорю, а сам опускаю голову. Краснею от стыда. В который раз уже за минувшие сутки – не сосчитать!

– Это всё? – голос у мамы строгий. Испытывающий.

– Нет.

– Та-а-ак, – вырывается у неё напряженное слово.

– Это квартира, где мажорка, – я стараюсь изо всех сил избежать имени Максим, чтобы не делать маме больно, – живет со своим любовником!

Глаза у мамы под очками расширяются.

– Да, представляешь?! Эта гадина отцу изменяет! Завела себе трахаля на стороне! – вырывается у меня совсем не литературная фраза, но мама не замечает. Она в шоке от услышанного. Но тут же ей, как и мне чуть раньше, приходит другая мысль. Только мама, моя интеллигентная и правильная, делать ничего не станет. Я – стану! И все расскажу отцу. Про то, как его любовница за его спиной завела себе парня и трахается с ним. Сама, наверное, про любовь отцу талдычит. Ну, или просто жестоко обманывает!

Я буду тем самым лучом, который высветит предательство мажорки. Отец живет в романтическом тумане, которым Максим его окружила. Тот самый это туман, который и на меня подействовал в первые минуты нашего знакомства. Но после того, как я увидел, что она живет с тем Костей, никаких иллюзий в отношении него быть не может! У меня точно пропали…

Ну, почти, потому что я вот вспомнил, как прижимался к девушке во время езды на мотоцикле, и пальцы ощутили тепло его тела, руки – крепость мышц, нос – слабый аромат парфюма…

Нет! Прочь наваждение! Только факты. Мажорка – предательница. Она спит с парнем, при этом качает деньги из моего отца, делая вид, что неравнодушна к нему. И кто, если не сын родной, должен открыть родителю глаза на это обстоятельство?! И у меня для этого есть ещё парочка аргументов.

Первый – вдруг это поможет отцу снова вернуться в семью? В конце концов, не так уж много времени прошло, всего пять лет. Вернее, если считать с момента его ухода, то три, а это мало. Люди не видятся порой лет по десять, а потом сходятся снова и живут, как раньше. Как же мне хочется, чтобы мама и папа снова были со мной!