Оксана Весенняя - Олигарх
— Ты обещал проводить до двери. Проводил. Спасибо.
— Я не говорил, что провожу до двери, — вновь прижался губами к шее, и с такой силой втянул воздух, что у Ксюши колени подкосились. — Это ты так решила. У меня с самого начала в планах был другой маршрут, гораздо длиннее.
— Блин… — она выругалась, когда ключи звякнули, ударяясь о плитку. Все-таки обронила.
— Шшш, тише, Ягодка, — прошептал Лавров, будто пытался успокоить.
— Упали, — раздосадовано сообщила.
— Сейчас, — Кир нагнулся за ключами, а через пару секунд уже отворил дверь.
— Заходи, — он по-хозяйски потянул ее в квартиру, вот только Ксюшу это нисколько не смутило.
Его руки скользили по ее телу, распаляя ее еще больше, еще сильнее. А ей почему-то вспомнились другие руки, такие же сильные, властные… они тоже когда-то дарили немыслимое наслаждение. А потом, потом она лишилась их, лишилась его, лишилась всего… Захотелось забыться, стереть из памяти все то, что не давало покоя, хотелось оставить все лишнее за чертой разума. Ксюша взглянула в глаза Лаврову. Они были затуманены дымкой желания и страсти. Большего ей и не надо. Она поддалась ему навстречу, отвечая на его ласки, не скрывая удовольствия.
— Подожди, — прохрипела она, упираясь руками в его грудь. А Кирилл уже не мог остановиться. Целовал ее безудержно, сжимал в объятиях еще сильнее, потому что всем телом ощутил ее дрожь, ее нетерпение. Как тут можно устоять… Ягодка… ей невозможно насытиться. — Подожди. Не здесь. Не могу тут. — Говорила отрывисто, тяжело. — В комнату. Пошли в комнату. — Судорожно прошептала и потянула его вглубь квартиры.
* * *Они оказались в спальне. Лавров не разжимая крепких объятий, подтолкнул Ксюшу к кровати. Весна не удержалась на ногах и опустилась на покрывало. Кирилл тем временем стянул с себя футболку и уже через мгновение вновь оказался рядом, накрыл ее своим горячим телом, и продолжил лихорадочно целовать, попутно избавляя ее от одежды. Целовал страстно. Жадно. Торопливо. Тело вспыхнуло жаром, испарина, словно мелким бисером покрыла кожу… Безудержное желание накрыло с головой, заставляя тело дрожать от нетерпения. Вот только Лавров все еще оставался в брюках, не спешил их снимать. Ксюша протестующе застонала, подалась вперед, но он властно удержал на месте, еще сильнее придавил к постели.
— Не спеши, — прохрипел он, сдерживаясь из последних сил.
А она уже не могла ждать. Только не теперь, только не сейчас, не тогда, когда отпустила себя. Не после того, как ждала три года. Три года собирала себя по кускам, никого не подпускала к себе. А Лаврову удалось невозможное. Он смел все барьеры на своем пути, заставить забыть обо всем. Как ему это удалось, она понятия не имела, но к нему тянуло со страшной силой. И Ксюша не смогла побороть это сумасшествие, да и не хотела. Впервые она позволила себе сделать то, чего действительно хотелось, не задумываясь о последствиях. Все о чем она сейчас думала, это о его ласках, дарящих наслаждение…
Даже когда он почувствовал ее всем телом, ощутил ее удовольствие, ему все равно было мало. «Определенно их общение не ограничится одной ночью» — мелькнуло в голове. Не готов он ее отпустить, не готов расстаться с ней и лишить себя ягодного удовольствия. Ни сейчас, ни ночью, ни утром.
Она проснулась от его бережных прикосновений. Мягко, почти невесомо, Кирилл прошелся кончиками пальцев по ее спине, прервался на мгновение, чтобы также легко, едва ощутимо, поцеловать ее шею, и вновь продолжил ласково поглаживать ее плечи, постепенно спускаясь все ниже. Ксюша разомлела от такой нежности, тихонько лежала в его объятиях, наслаждаясь моментом. Было хорошо, слишком хорошо для того, чтобы сказать хоть слово. Глаза открывать совершенно не хотелось. Да от нее никто и не требовал этого. Еще рано, пусть думает, что она до сих пор спит. Вот только долго наслаждаться ей не позволили. Нежность Лаврова продолжилась ровно до того момента, пока его пальцы не наткнулись на что-то неровное. Он провел еще раз по коже. Нахмурился. Приподнялся немного и повернул ее руку, чтобы рассмотреть. Не сразу понял, что это может быть. Рубец в виде рваной ниточки пересекал тонкое запястье. Надо же… А он и не заметил его ночью, не почувствовал его руками, не ощутил губами во время поцелуев.
— Что это? — строго спросил он. Знал, что она уже не спит. Слишком напряглось ее тело, слишком открыто реагирует, и дыхание уже не ровное, а, наоборот, прерывистое, тяжелое.
— Не твое дело. — Резко, почти грубо ответила она и попыталась увернуться. Не надо быть гадалкой, чтобы понять о чем именно он подумал, увидев шрам.
— Что. Это. Такое? — громко, чеканя каждое слово, повторил свой вопрос. Лавров вел себя так, будто имел право знать все ее тайны. Такая самоуверенность раздражала.
— Я пустила тебя в свою постель, но это не означает, что я впустила тебя в свою жизнь. — Сказала, словно ледяной водой окатила.
— Это типа «Всем спасибо. Все свободны»? — с нескрываемой злостью кинул он.
— А ты рассчитывал на что-то еще?
— Нет, что ты милая. И в мыслях не было. — С виду спокоен и холоден, вот только глаза его прожигали насквозь. Испепеляли. Весна не отступила, она ведь именно такой реакции Лаврова и добивалась.
— Вот и славно. — Натянуто рассмеялась. Чувствовалось, что все внутри у нее свело от напряжения. Будто к удару приготовилась. — Тогда никаких претензий. — Она приподнялась на локтях и, глядя прямо ему в глаза, отчетливо произнесла. — Больше не задерживаю.
— Не-е-е-т, — протянул Кир, — так дело не пойдет.
— Я не знаю, как и что тебе пойдет, но точно знаю, что пойдешь сейчас ты. Далеко и надолго.
Он понимал, что с Ягодкой что-то происходит, что-то не так, поэтому не отступал, продолжал допытывать ее вопросами. Даже самолюбие свое задвинул на второй план, закрыл глаза на то, что его сейчас просто-напросто послали. Давненько такого не случалось. Неприятно, конечно. Не привык он к такому отношению. Да и обычно он находится по другую сторону баррикад.
— Тебе не понравилось? — спросил напрямую. Очень его волновал ответ на этот вопрос. Слишком многое он для него решал.
От одного только воспоминания о прошлой ночи, щеки Ксюши вспыхнули румянцем. Не понравилось. Ага, так не понравилось, что до сих пор в себя прийти не может. Вот только правду ему говорить она не хотела. Не к чему это.
— Тебе, может, надо анкету заполнить или рекомендательное письмо написать?
Кир опешил. Смотрел на нее и понять не мог: откуда столько агрессии. Неужели он прав в своих догадках? Неужели и правда она когда-то готова была свести счеты с жизнью? В это верить как-то совсем не хотелось.
