Оксана Весенняя - Олигарх
— Если у тебя хорошее самочувствие и все в порядке с малышом, то мы ей после отдыха скажем.
— В порядке у меня все, — невнятно пробубнила ему в плечо.
— Тогда собирай вещи, а я пойду Аришу посмотрю.
* * *— Кир, вода уже набралась. Идите купайтесь.
— Уже бегу, — поспешил к дочери.
Она уже давно приготовилась и стояла под дверью ванной.
— Ну папа! — в нетерпении топнула ножкой.
Ксюша вышла вслед за мужем принесла для дочери полотенце. Ариша уже сидела в ванночке, играя с резиновой лягушкой в красном купальнике. Скоро петь будет. Это своего рода ритуал: дочь, пока не наиграется, не напоётся, купаться не будет.
Кирилл взял вторую лягушку в желтых плавках. Ксюша, наблюдая за ними, прыснула со смеху.
— Что такое? — с любопытством поинтересовался Кирилл, поворачиваясь к жене.
— Я как представлю, в какой шок повергнет Арина твою маму, как только начнет петь вашу «морскую» песню.
— Хочешь, я и тебе её сегодня спою?
— Не надо!
— Почему?
— Потому что так, как ты ее поешь, может нравиться только нашей дочери. Я же не усну потом.
— Тогда оставайся здесь, послушай сейчас.
Повернулся к дочери:
— Арина, давай вместе.
«А мы зеленые лупатые,
Мы в водоемчике живем.
Вы можете подумать, что мы квакаем,
На самом деле песенки поем».
Малышка, купая свою игрушку в ванной, заливисто смеялась и громко подпевала отцу.
Ксюша рассмеялась:
— Кир, ты даже слова переврал. Я уже молчу про мотив.
— Я пою так, как мне нравится. Имею право, — Лавров попытался убедить супругу в своей неотразимости. А потом будто одумался и решил подбить Ксюшу на пение: — Напомни, как правильно.
Ягодка улыбнулась и тихонько запела:
«Веселые, зеленые, лупатые,
Весь мир для нас как теплый водоем,
Вам может показаться, что мы квакаем,
На самом деле песню мы поем».
— Мама, ты неправильно поешь, — возмутилась дочь. — Папочка, спой ещё.
Лавров с победной улыбкой взглянул на Ксюшу и исполнил на бис припев песни.
* * *Ксюша не находила себе места. Кирилл должен был появиться у нее еще двадцать минут назад, но его до сих пор не было. Ждать уже не было никаких сил, а звонить каждые три минуты тоже не выход: не хотелось отвлекать мужа в дороге. Но через некоторое время Ксюша не выдержала и набрала номер Лаврова:
— Кир, ну ты где? Меня скоро отсюда выгонят.
— У тебя VIP-апартаменты, так что уйдешь, когда захочешь.
Ксюша улыбнулась. В этом весь Кир. Пора бы уже привыкнуть к его королевским замашкам, а она все удивляется.
— Так ты ответишь мне, где ты?
— Я ж говорю, на парковке я. Скоро буду.
Ксюша уловила нотки раздражения в его голосе.
— Ты мне пятнадцать минут назад сказал, что приехал. Где ты ходишь? Да еще и с ребенком!
— Ну папа! Я не пойду! — заливалась слезами малышка. Ее плач в трубке был отчетливо слышен Ягодке.
— Что у вас там случилось?
— Ничего. Потом. Всё расскажу потом, — прорычал Кир и, еле сдержавшись от крепкого словца, отключил телефон.
— Арина, я тебя сейчас отшлепаю, — обратился к дочери, строго взглянув на нее.
Малышка не сдвинулась с места только заплакала еще сильнее: слезы крупными горошинами сбегали по щечкам. Кирилл поднял с асфальта пластмассового зайца и, вручив дочери игрушку, подхватил на руки малышку. Быстрым шагом направился к главному входу роддома.
— Наконец-то! Сколько можно ждать! Что у вас случилось? — с тревогой спросила Ксюша, увидев зареванную дочь, крепко прижимающую к себе игрушку.
— Мама, мамочка, папа не хотел выгуливать моего зайчика, — всхлипывая еще сильнее, рассказывала малышка и протянула к Ксюше свои ручки.
Ягодка присела на диван в холле — нельзя ей сейчас тяжелое поднимать. Кир передал ей ребенка и беззвучно выругался одними губами.
— Не плачь, мое солнышко, — обняла хрупкие плечики и поцеловала в макушку. Дочь притихла, а Ксюша бросила укоризненный взгляд на мужа.
— Мне этот заяц все нервы вымотал. У него ж не колеса вместо лап, а какие-то улитки! Она один шаг пройдет, тянет за веревку, а он падает. На руки ее беру, она орет на всю улицу.
— Кир, — попыталась осадить Лаврова.
— Что? — огрызнулся он.
— Она ж ребенок, можно было ее попросить, объяснить.
— Так объяснял, просил — бесполезно. На меня люди оборачивались на улице, думали, наверно, что я украл ребенка.
— Она ж любит быть у тебя на руках.
— Любит, — подтвердил муж, — а вот сегодня ей этот заяц на колесах понадобился больше всех на свете. — Лику придушу! Нашла что подарить! — закончил свою пламенную речь и уже ласково спросил: — Ты как? Как Ромка?
— Хорошо, — не смогла сдержать счастливой улыбки, — спит. А я вас вышла встречать.
— Когда выписывают?
— Завтра.
— Хорошо. Там мать уже все приготовила к вашему приезду.
— Не сомневаюсь. Передай ей спасибо, — попросила Ягодка.
— Сама скажешь, — улыбнулся Лавров.
— Скажу. Обязательно скажу. Ты, кстати, ей говорил, что через неделю приедет моя мама, и Светлана Владимировна сможет вернуться на работу?
— Еще нет. Вечером скажу. Обещаю, — коротко поцеловал жену в губы.
— Пап, папа, — Ариша поерзала на руках матери и потянула отца за футболку, привлекая к себе внимание, — а мы сегодня останемся здесь? — шепотом спросила.
— Нет, мы скоро домой пойдем.
— А мама?
— А мама завтра приедет.
— Мамочка, я хочу с тобой остаться, — вновь заплакала.
— Она с утра капризничает. Не выспалась, наверно. Днем не спала. Утром встала рано. Я чувствую, что она сегодня ремня получит, — поделился своими соображениями Лавров.
— Ага, конечно. Никогда от тебя не получала, а вот сегодня получит, — не поверила мужу.
Кирилл ухмыльнулся. Ягодка права: он не сможет ударить дочь.
— Арина, — строго обратился к малышке, — ты же хотела маме сказать, что ее любишь, помнишь?
— Помню, — девочка всхлипнула.
— Ну говори тогда.
Арина дотянулась ладошками до лица Ягодки, погладила щеки, а потом, обхватив ту за шею, зашептала на ухо:
— Мамочка, я тебя так люблю, сильно-пресильно люблю. — И еще сильнее сжала ручками в объятиях.
Кирилл улыбнулся, наблюдая за своими девочками. Вот сейчас они пойдут смотреть, как там Ромка, и вся семья будет в сборе большего счастья и пожелать нельзя.
Конец
