Кэти Келли - Уроки разбитых сердец
— Боже! А мой папа думает, что эта война единственно правильное решение, — оживилась Дайана. — Он просто в ярости от того, что хромота не позволяет ему присоединиться к его старому полку. Он записался в отряд местной обороны. Отец не верит, что из меня получится медсестра и я смогу приносить пользу. И все же он не в силах лишить меня наследства, ведь ему все равно нечего мне оставить.
Девушки весело расхохотались, и Дайана принялась вытирать слезы шелковым носовым платком.
— Мне тоже нечего наследовать, — призналась Лили.
Тут приоткрылась дверь, и в комнату заглянула девушка с приветливым веснушчатым личиком, обрамленным светлыми кудряшками.
— Я не ошиблась дверью? — В голосе девушки слышался отчетливый лондонский выговор.
— Это пятнадцатая комната, — подсказала Лили.
— Тогда мне сюда. — Новенькая решительно шагнула в комнату, таща за собой огромный, едва ли не больше ее самой чемодан. Крошечная, с белокурыми локонами, она казалась немного повзрослевшей «девочкой-звездой» Ширли Темпл, лишь смеющиеся кошачьи глаза выдавали ее подлинный возраст. — Мейзи Хиггинс, — представилась она. — Господи, ты уже плачешь! — Она озабоченно нахмурилась, разглядывая заплаканное лицо Дайаны. — Я слышала, что матрона[8] — настоящая старая грымза, но никак не думала, что она так быстро успеет всех достать.
Первые недели в огромной старой больнице на Грейз-Инн-роуд оказались самыми тяжелыми и изматывающими. Лили и Мейзи было немного легче, они по крайней мере привыкли рано вставать (Мейзи раньше работала ученицей парикмахера), а для Дайаны ранний подъем стал подлинным кошмаром. Кормили в сестринском доме неплохо, несмотря на жесткие продовольственные нормы, введенные в стране. Но труднее всего было привыкнуть к раненым. Всем, кто рассчитывал на долгую теоретическую подготовку перед практикой в больничных палатах, пришлось пережить настоящее потрясение: неопытных практиканток бросили в самое пекло.
«Мы живем в военное время, — сказала одна из сестер-наставниц в самый первый день, когда девушек переводили из палаты в палату, знакомя с расположением помещений в огромной больнице. — Как ни печально, но для вас это прекрасная возможность научиться нашему ремеслу. Здесь вы увидите то, чего вам никогда прежде не приходилось видеть. От наших учениц прошлогоднего набора осталось всего три четверти, остальные не выдержали и сбежали. Итак, леди, решайте сами, стоит ли продолжать».
В палате, где раненому с тяжелыми ожогами меняли перевязку, одну из учениц вырвало, и Лили едва не последовала ее примеру. И все же она заставила себя стоять у постели обожженного мужчины и смотреть. Лили понимала: если хочешь овладеть ремеслом медсестры, придется привыкнуть к зрелищам и похуже. Она не собиралась сдаваться.
— Ты в порядке? — шепнула она Дайане, чье лицо под накрахмаленным чепцом заметно позеленело.
— Не совсем, — промямлила та, пошатываясь. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.
— Ты только подумай, как тяжело придется этому бедняге, если мы все разбежимся, точно глупые курицы, — прошипела Лили. Ее взгляд не отрывался от лица раненого, где между обугленными краями раны проступали розовые пятна сукровицы.
— Ладно, — пробормотала Дайана, подавляя приступ тошноты. — Я понимаю. — И она тепло улыбнулась раненому.
— Молодец, сестра Белтон. — Наставница одобрительно кивнула. — Правда, в какой-то момент мне показалось, что вы готовы сбежать.
— Вовсе нет, — возразила Дайана, крепко стиснув руку Лили.
Лили с удивлением узнала, что в королевской бесплатной больнице готовят и женщин-врачей. Новость ее обрадовала.
— Интересно, их тоже, как и нас, заставляют выполнять самую грязную работу? — задумчиво проговорила Мейзи.
— Как же, черта с два, — пробурчала другая ученица.
На медсестер-практиканток действительно сваливалось много тяжелой работы, чаще всего им приходилось выносить подкладные судна и протирать больных влажными губками. Одна из палатных сестер с первого взгляда невзлюбила Дайану и без конца давала ей самые противные поручения. Как-то раз она заставила девушку сменить перевязку мужчине с ранением в области паха. Несчастная готова была провалиться сквозь землю от смущения.
— Не знаю, кто из нас больше покраснел, я или тот бедняга, — вздохнула Дайана, сидя вечером в крошечной комнате отдыха в сестринском доме и описывая подругам ужасную сцену в больничной палате.
— Бедняга! — передразнила ее Черил, задиристая девица из Уолтемстоу, никогда не упускавшая возможности поиздеваться над Дайаной из-за ее безупречного выговора. — Скажи пожалуйста, какая фря, — проворчала она. — Могла бы остаться дома, с дворецким, так нет же. Нам тут не нужны дамочки вроде нее.
День выдался длинный, тяжелый — еще один в бесконечной череде однообразных больничных будней, — и Лили едва держалась на ногах от усталости, но, услышав Черил, она мгновенно поняла, что нужно что-то делать. Лили с трудом поднялась на ноги, расправила плечи и подбоченилась.
— Ну и злой же у тебя язык, Черил, — холодно отчеканила она. — Дайана не смотрит на тебя свысока, так что и тебе пора прекратить смотреть на нее сверху вниз.
Черил застыла как вкопанная.
— Это я-то смотрю на нее сверху вниз?
— Меня ты тоже презираешь? — Лили сурово нахмурилась. — Называешь за глаза «большой жирной ирландкой»?
— Нет, — поспешно выпалила Черил. — Ты другое дело.
— Мы все тут разные, — резко осадила ее Лили. — Придется тебе к этому привыкнуть.
— А то что? — Черил с вызовом вскинула голову, на ее заостренном личике появилось упрямое выражение.
Лили выпрямилась во весь свой немалый рост.
— Я выросла на ферме. Моя мать служит в богатой усадьбе, и я с одинаковой ловкостью способна выстирать тончайшее платье и помочь корове отелиться. Мне пришлось вытерпеть достаточно придирок и нападок, прежде чем я попала сюда, и я не собираюсь выслушивать грубости от таких, как ты. Я не люблю зря махать кулаками, но если ты меня вынудишь, я вышвырну тебя отсюда к чертовой матери, и ты не скоро сумеешь очухаться, это я тебе обещаю. Так что лучше оставь Дайану в покое.
— Бешеная ирландка! — восторженно крикнула одна из сестер.
— Ладно же, — огрызнулась Черил и выскочила из комнаты.
— Спасибо, большое спасибо, — воскликнула Дайана, схватив Лили за руку. — Никто и никогда не сделал бы для меня больше. — В глазах у нее блестели слезы.
«Надо бы объяснить как-нибудь Дайане, что, когда она чувствует себя особенно уязвимой, лицо ее принимает ледяное выражение, и это многих вводит в заблуждение», — заметила про себя Лили.
