Джоан Коллинз - Чертовски знаменита
– Не глупи. Все будет замечательно. Тебе последнее время везет, лапочка.
В этот момент из дома донесся визг. Когда они прибежали на шум, то увидели, что Жан-Клод выталкивает Эсперанцу из дверей.
– Какого черта здесь происходит? – крикнула Катерин.
– Не лезь не в свое дело, мать твою. – Он повернулся к ней спиной и пошел прочь, в направлении своего кабинета. Китти, едва сдерживая ярость, последовала за ним.
– Жан-Клод, не будешь ли ты так любезен и не объяснишь, что ты вытворяешь? Это мой дом. Как ты смеешь выталкивать горничную? Что такого она могла натворить, черт побери?
Жан-Клод продолжал шагать, не обращая на нее внимания. Китти почувствовала, что в глазах потемнело от бешенства.
– Ты ответишь мне или нет, негодяй? – Она закричала так громко, что занятые на площадке рабочие повернули головы, затем многозначительно переглянулись.
– Да уж, эта Джорджия действительно сука. Но Катерин было плевать, кто ее слышит.
– Лучше тебе сказать мне, что происходит, Жан-Клод, – прошипела она, еле переводя дыхание. – И немедленно.
Его зеленые глаза сверкали, а рот был сжат в тонкую, угрожающую линию.
– А ты бы лучше не совала нос в чужие дела, мисс Катерин Беннет, и давай отваливай с дороги, иначе только ты меня и видела.
Катерин осталась стоять с открытым ртом. Жан-Клод был в таком же скверном настроении, как и тогда, после ее возвращения из турне.
– Я лишь хочу знать, чем Эсперанца заслужила такое обращение. – Катерин заставила себя говорить спокойно, хотя лицо ее горело от ярости.
Жан-Клод схватил ее за руку и грубо утащил подальше, чтобы никто не мог слышать.
– Ладно, я скажу, что сделала эта сука-горничная. Она сняла трубку моего личного телефона.
– Ну и что в этом такого ужасного?
– Это мой телефон, – прошипел он. – Мой личный телефон, только для меня. Никто не имеет права его касаться, поняла? Никто, даже ты.
– Всякий может ошибиться.
– Ну нет, Китти, тут ты не права. Никто не должен ошибаться, имея дело со мной. Одна ошибка и все. Конец. Так что освободись от этой гребаной горничной, или я уйду. Я серьезно говорю, Катерин. Я ухожу.
Он хлопнул дверью своего кабинета, оставив Катерин дрожать от злости перед закрытой дверью. Через несколько минут она снова услышала знакомое раздражающее кликанье компьютера. Она должна взять себя в руки. Сейчас не время для серьезной ссоры. Через семь часов дом заполнят друзья, знакомые, деловые партнеры и обычные завсегдатаи голливудских вечеринок.
Бренда обняла Китти за плечи.
– Я все слышала, милая. Не обращай на него внимания, во всяком случае, постарайся. Ведь почти все мужики дерьмо, сама знаешь. Когда Франк был не в духе, он устраивал нам сущий ад. Это случалось нечасто, но уж если случалось, я не обращала внимания, пусть успокоится. Ради Бога, Китти, не позволяй этому ублюдку испортить тебе вечер. Ты потратила двадцать тысяч, так что постарайся получить удовольствие.
– Но как я могу не обращать на него внимания? Он выкинул мою горничную из моего собственного дома. Как он посмел?
– Пусть Эсперанца не показывается ему на глаза несколько дней, и он обо всем позабудет. Я о ней позабочусь, пусть поживет в доме для гостей у Кингсли.
– Ладно, Брен, – вздохнула Катерин. – Наверное, ты права. Лучше не раскачивать лодку, но, черт побери, что это с ним такое?
– Мужчина, – философски заметила Бренда. – Со своей придурью, как и у всех остальных сукиных сынов.
– Мне казалось, Жан-Клод другой.
– Большинство мужиков барахло. Знаешь ведь, как говорят, – и жить с ними нельзя, и убить тоже.
– Знаю, знаю. Последую примеру Скарлетт О'Хары и подумаю об этом завтра.
Жан-Клод просидел взаперти почти до самого вечера, а когда до вечеринки остался всего час, он вошел в гардеробную Катерин и холодно заявил:
– Мой телефон неприкосновенен, поняла? Катерин все еще так злилась, что ей захотелось закричать на него, но шла борьба характеров, и она понимала, что, если она скажет или сделает что-то неугодное ему, он не останется на вечеринку, тем самым продемонстрировав, кто у них босс. А кто в самом деле босс в их взаимоотношениях? Она безусловно кормилица, потому что хотя Жан-Клод и платил за свою одежду и поездки, а также редкие ужины, когда они куда-то ходили, основные расходы и жалованье прислуги ложились на плечи Катерин. Сегодня она не могла позволить себе встретиться лицом к лицу с двумя сотнями гостей, каждый из которых обязательно спросит, куда девался ее молодой муж. Особенно если принять во внимание, что среди гостей будут Альберт Эмори и Элеонор Норман. Призвав на помощь весь свой талант актрисы, она повернулась к Жан-Клоду с ангельской улыбкой.
– Ну, конечно, дорогой, мне и в голову не придет подходить к твоему телефону, тем более я их вообще ненавижу.
– Прекрасно. – Он слегка улыбнулся. – Кстати, я сам сегодня позабочусь об охране.
– Я уже дала подробные инструкции охранникам, объяснила, как, мне кажется, все должно быть организовано, – пояснила она.
– В этом нет необходимости. Я сказал им, как, мне кажется, все должно быть организовано. Я больше не твоя комнатная собачка, Катерин Беннет, так что не воображай, что ты можешь мной помыкать так же, как и всеми остальными.
Он прошел в свою гардеробную, с грохотом захлопнул дверь и во всю мощь включил душ. Катерин уставилась в зеркало.
– Что здесь происходит? – прошептала она, обращаясь к своему отражению. – Кто этот человек, черт побери?
Несмотря на выходки Жан-Клода, вечеринка удалась на славу. Еда была очень вкусной, модный нью-йоркский оркестр играл смесь хитов шестидесятых и семидесятых годов, и большинство гостей задержались гораздо дольше полуночи, что необычно для Голливуда.
Почти весь вечер Жан-Клод был само очарование, ухаживал за Китти, поощрял фотографов, чтобы они делали их совместные снимки с самыми знаменитыми гостями.
– Тебе чертовски повезло, Катерин, – восторгалась Кэролин Люпино. – Я не встречала такого замечательного, очаровательного мужчину, как Жан-Клод, в этом мерзком городе, за исключением моего мужа, разумеется!
– Разумеется. – Через комнату Катерин могла видеть развлекающего гостей Жан-Клода. При свете свечей его лицо казалось еще более загорелым, а волосы более золотистыми, чем обычно. Он выглядел потрясающе красивым в своем безукоризненном вечернем костюме. Даже чересчур красивым. К ним подошла Шарон Ласкер.
– Мирового мужика ты захомутала, Китти. Чего бы мы, девушки, не дали, чтобы затащить Жан-Клода к себе в постель! Тебе крупно повезло, Китти!
