Татьяна Николина - Бабочки в моем животе, или История моей девственности
– И все-таки вам надо было поговорить с Маратом, – не унималась она. – Потом надумаешь, а будет поздно.
– Уже поздно.
– Почему?
– У него уже новая любовь, – мрачно озвучила я.
– Это что, та рыжая, что ли? Из клуба? Да ты ее видела? Для отвода глаз, просто чтобы тебя позлить, я уверена. Посмотри на себя и на нее. Она же и рядом с тобой не лежала.
– Со мной не лежала, а вот с ним наверняка уже успела.
– Не верю, – упиралась Мариша.
– Напрасно, – злилась я упрямству подруги. – Они сегодня открытки друг другу подбирали. И знаешь, что он ей подарил? Свое разбитое сердце с признанием в любви.
Мариша застыла. Потом снова ожила и изрекла:
– Не верю.
– Ну что еще нужно, чтобы ты поняла, что он мерзавец, что он давно забыл меня и утешился с другими? Нужно, чтобы он занялся с ней любовью прямо у тебя на глазах?
– Н-не надо. Не хочу я этого видеть. Послушай, а ты уверена, что это он ей купил?
– А кому еще, по-твоему? – распалялась я.
– А он видел тебя?
– Еще бы. Он даже за мной бежал.
– Ты что же, убегала от него?
– Ну конечно. Нет, мне надо было там остаться и выслушивать их любовный треп.
– И что? Он тебя догнал?
– Не-а! – гордо сообщила я и отпила глоток из бокала. – Даже в этом он оказался слабаком. Я убежала.
– Ну и дура! – огрызнулась Мариша. – Раз бежал – значит хотел сказать что-то важное.
– Ага, для тупых. Объяснить, что у него другая. И так понятно.
– А если нет?
– Все, Мариша. Эта тема закрыта. Если ты собираешься продолжать, я уйду.
– Значит, возмешь вот так и уйдешь от подруги? Оставишь навсегда? – с напускной злостью тараторила Мариша. – Я просто не хочу, чтобы ты уезжала, вот и ищу всякие зацепки.
– Но ведь ты сама говорила, что я должна ехать.
– Ну конечно, должна. Но мне ведь все равно тяжело, – призналась она со слезами на глазах.
– Мне тоже, Маришка. Если бы ты знала, как мне сейчас тяжело.
– Я представляю, – тихонько сказала она и полезла ко мне обниматься. – Обещай, что не забудешь про свою несчастную, одинокую подругу.
– Обещаю, – честно призналась я, прижимаясь к ней. – Ты же для меня самая родная, как сестра.
– Правда? – обрадовалась она.
– Честное пионерское. Так, мы будем сегодня пить или нет?
Мариша оторвалась от меня и наполнила бокалы.
– Как у тебя с Андреем? – спросила я. – А то я со своей неразберихой совсем забыла поинтересоваться твоей личной жизнью.
– Нормально, – беззаботно прочирикала она. – Без ума от меня, конечно.
– Ты счастлива, Мариша? – в упор спросила я, искренне надеясь услышать положительный ответ.
– Ну конечно, – неуверенно ответила она.
– Почему я тебе не верю?
– Просто ты меня слишком хорошо знаешь, – сдалась она.
– Ну, рассказывай.
– Ты понимаешь, Андрей… он вроде неплохой. И при деньгах, и нежадный, и довольно привлекательный мужчина. Но все-таки что-то не то, – задумчиво сказала она и для образности помахала руками в воздухе.
– Что же тебе надо?
– Ну, не знаю… Чувства мне нужны. Хочется, чтобы вокруг все бурлило и пылало, чтобы искры летели, чтобы страсть безумная была, чтобы на руках носили, чтобы сердце пело.
– А с Андреем, значит, не поет?
– Не-а, – призналась Мариша голосом, полным разочарования. – Вот у вас Маратом как было? И секса не было, и грызлись постоянно, но, когда видели друг друга, словно током все вокруг прошибало. Даже у других мурашки по спинам ползли.
– Не надо тебе таких мурашек, поверь, – застонала в ответ я. – От этих мурашек порой на стену лезть хочется. Любовь должна приносить радость. Понимаешь? А не прошибать электрошоком до смерти.
– Эх, – мечтательно потянулась Мариша, – но так хочется, чтобы прямо ноги подкашивались, чтобы из-за тебя сходили с ума и бежали за тобой по городу. Н-да…
– Ты приедешь ко мне в Париж? – решила переменить тему разговора я.
– Ну конечно, – моментально переключилась она. – Ты обещаешь подыскать мне там какого-нибудь интересного французишку?
– И не одного. Думаю даже, что тебе не понадобятся мои услуги. Ты только приедешь туда и сразу же произведешь фурор.
– Да? – загорелись ее глаза. – А вообще, правда. Ты брюнетка, я блондинка. Французы будут пищать. Как ты думаешь, может, и мне туда со временем перебраться?
– А почему бы и нет? – веселилась я, представляя картину «Мариша и французы».
– Эх, Катюха, – мечтала она, – да перед такими красотками, как мы, теперь весь мир открыт.
– Это точно, – соглашалась я.
– Париж, Лондон, а там и до Голливуда рукой подать, – фантазировала она.
Я лишь тихонько смеялась, не смея перечить подруге.
– Нет, ну а что тут смешного? – заметила она мою улыбку. – Я, между прочим, серьезно. Кто же, если не мы, Кэт? Нет, ну правда. Чем мы хуже?
– Ничем, – охотно согласилась я.
– А это значит, что у нас впереди будут и красные ковровые дорожки, и лимузины, и бриллианты, – заявила она и царственной походкой продефилировала отнюдь не по красному ковру своей кухни.
– И мужчины во фраках, – добавила я, беря ее под руку и дефилируя рядом.
– И женщины с веерами, – добавила она, размахивая воображаемым опахалом.
– И миллионы цветов у наших ног, – кружилась по кухне я.
– И толпы поклонников, мечтающих о нас, – говорила Мариша, отвешивая снисходительные поклоны вооброжаемой толпе.
– И виллы с бассейнами…
– И пески Майами…
– И настоящие мужчины…
– И настоящая любовь…
– Все это обязательно будет. Ты веришь? – спросила она меня, кружа в танце.
– Конечно, верю, – не стала я рушить мечты подруги, тем более что мне и самой очень хотелось во все это верить.
– Значит, все сбудется.
– Правда?
– Ну конечно, – продолжала Мариша. – Ты вот посуди, чего мы добились уже сейчас. Нам ведь только по двадцать лет. А у нас уже есть все, о чем многие девушки в нашем возрасте даже не мечтают.
– Например? – не совсем понимала я.
– Мы красивые, умные. И мы почти счастливые.
– Да ну? – не верила я.
– Нет, правда, почти. А завтра, я уверена, будем счастливы окончательно. У нас есть работа, карьера, толпы влюбленных в нас мужиков. А скоро мы будем в Париже.
– Мы? – не поняла я.
– Ну конечно, мы. Мы ведь договорились уже, что ты найдешь мне французика. Или работу на худой конец.
– Ну конечно.
– Кэт, – присела она рядом, все еще порхающая в своих грезах, – представь, какими мы будем, когда нам стукнет лет эдак по двадцать пять-двадцать шесть.
– Очень интересно.
– Да мы же будем просто богинями! – воскликнула она и снова вскочила со стула. – Я белая богиня, ты черная. Да мы же будем ездить на «бентли» с собственными водителями! А следом будут валяться штабеля безнадежно влюбленных в нас лучших мужчин мира. Мы же будем управлять Вселенной. Разве не так?
