Элизабет Лорд - Похищенные годы
– Тебе следовало бы привыкнуть быть одной, – произнесла она вслух. Сейчас Летти могла ходить куда захочется. Например, в кино вместе с Этель Бок, конечно, когда та не принимала у себя очередного поклонника. Они часто виделись с Билли. И был магазин, работа в котором теперь, когда отец или Ада не мешались под ногами, доставляла ей удовольствие.
Отец поступил действительно щедро, переписав на нее бумаги и требуя для себя только ежемесячную ренту, из-за чего Люси и Винни до сих пор обиженно дулись. А интересно, предпочли бы они ее жизнь своей? Одиночество. Она была совсем одна.
Надо держать себя в руках. Иногда и слезы помогают, но не тогда, когда ты единственный свидетель.
Люси, подавая Летти чашку чаю, рассматривала ее весьма критически.
– Что ты с собой сделала? Выглядишь как замарашка.
Был март тысяча девятьсот двадцатого года. Наступили иные времена, к которым Люси прекрасно приспособилась. Ее золотистые волосы были подстрижены, короткое абрикосового цвета платье едва прикрывало колени.
Джек процветал, занявшись издательским делом. Ему бабушка и дедушка оставили в наследство приличную сумму денег, и они с Люси жили на широкую ногу. Дом был заново отремонтирован и прекрасно обставлен. Люси даже наняла садовника присматривать за растениями. Дочки учились в частной школе и не скрывали презрения по поводу проскакивающего в речи Летти акцента.
– Ну в самом деле, Летти, – заметила Люси, предлагая ей тарелку с пирожными, – ты опустилась с тех пор, как уехал отец. И худеешь, надо лучше питаться.
– Я так и делаю, – сказала Летти, откусывая краешек бисквита.
– Мне кажется, ты даже ни разу и не поела по-человечески. Мы тебя неоднократно приглашали, а ты все время отказывалась. Не понимаю, в чем дело.
А дело было в том, что ни одна из сестер не удосужилась заглянуть к ней в эти последние месяцы, ожидая, тем не менее, что Летти приедет к ним по первому зову. И еще. Чем более одинокой она себя чувствовала, тем меньше ей хотелось расставаться со своим одиночеством. Летти тосковала по Кристоферу; не проходило и дня, когда бы она не думала о нем, радуясь, что Винни к ней не заходит. Увидеть сына сейчас означало бы полностью уничтожить с таким трудом поддерживаемое душевное равновесие.
– Отец, конечно, учудил, – продолжала Люси, потягивая бурбон, – если вспомнить, что он сделал в прошлом году.
Летти догадывалась, к чему она клонит.
– Меня очень удивило, – сказала ее сестра, отпивая также глоточек чая, чтобы выглядеть не слишком заинтересованной, – что он отдал магазин именно тебе.
– Вовсе не «отдал». Ты же знаешь, что я плачу деньги за аренду магазина и квартиры.
– Но получаешь всю прибыль!
– Какую прибыль? – Летти позволила себе усмехнуться. – Я едва-едва свожу концы с концами.
– Да уж, похоже на то. – Люси окинула взглядом ее старомодную фиолетовую блузку и темно-коричневую юбку. – Выглядишь на все пятьдесят. Хотя, ты ведь никуда и не ходишь. Подозреваю, что ты все полученные в магазине деньги откладываешь в банк, на черный день.
Она весело, хотя и немного едко, рассмеялась и поторопилась поменять тему разговора.
Ревность, думала Летти. Как же ее сестры могут ревновать? Люси, со всеми их деньгами, и Винни, которой свекор выплачивал солидное пособие – восемь фунтов в неделю, как говорила Люси, в память о его погибшем сыне. И это не считая государственной пенсии! К тому же он платил и за образование внуков.
Какое право они имеют упрекать ее, проработавшую всю жизнь на отца?
То, чего она боялась больше всего, случилось в августе. Кристоферу исполнилось пять лет, и Винни привезла его к ней.
– Он пойдет в школу в следующем месяце, – похвасталась она.
Неужели сестра не догадывается, насколько это ее ранит? Или, может быть, все подстроено нарочно? И снова разговор только о магазине. Как мог отец предпочесть Летти? Он должен был разделить между всеми поровну. Летти, конечно же, осталась бы в магазине управляющей.
Подавив гнев, Летти сладко улыбнулась.
– Не все потеряно. Ты будешь работать здесь одну неделю, потом неделю Люси и так далее. И мы поделим прибыль поровну.
Как она и ожидала, Винни подскочила, будто ужаленная.
– Я не могу, у меня сыновья. Они должны ходить в школу.
– Но ведь у тебя есть приходящая няня?
– Нет, я не могу оставлять их на целую неделю! Летти, зная, что подобные оправдания услышит и из уст Люси, была готова расхохотаться. Только смех вышел бы ядовитым. Магазин был и останется ее собственностью! Это официально зафиксировано в присутствии адвоката, а если отец передумает, то она обратится в суд.
После ухода Винни она поклялась себе, что добьется процветания, чего бы ей это ни стоило. И (как она всегда мечтала) купит собственный магазин в богатом квартале. Тогда они увидят! А потом, когда разбогатеет, то потребует обратно Кристофера.
Следующие несколько месяцев были полны дел.
Летти постепенно избавлялась от дешевых вещей и проводила дни напролет, покупая взамен настоящие произведения искусства. Присматривая товары, которые должны понравиться богатым покупателям, она обшаривала все новые и новые магазины, упорно торговалась, потом придавала вещи более привлекательный вид и продавала ее за умеренную цену.
Перед Новым годом она придумала название своему новому магазину, о котором так долго мечтала. «Сундук с сокровищами». Ее надежды постепенно оправдывались. Новый мир, послевоенное оживление, почти нет безработицы…
К этому времени Летти привыкла обходиться своими силами и чувствовала, что у нее неплохо получается. Так как улица Клаб Роу была всегда оживленной по субботам, то и в магазине стало больше покупателей. Она обнаружила, что после выплаты ренты отцу остается все больше и больше денег, и намерение открыть новый магазин в богатом квартале, казалось, скоро осуществится.
А потом наступила весна тысяча девятьсот двадцать первого года, когда вдруг обнаружилось, что государственная казна пуста. Два миллиона рабочих оказались на улице, а мечты Летти так и остались мечтами.
– Не понимаю политиков, – жаловалась она Билли. Они теперь виделись довольно часто, и большинство вечеров Летти проводила с ним и его родителями.
– Как могло случиться, что от полного процветания мы быстро перешли к хаосу? – спросила она, глядя на отца Билли.
Мистер Бинз крутил сигарету в руках. Он бы с удовольствием закурил, но табачный дым плохо сказывался на легких сына.
– Экономия, – проговорил он глубокомысленно, – и забастовки. Те, кто еще остался на работе, хотят получать больше, а работать меньше. Проклятый Ллойд Джордж и его «Акт социальных гарантий».
