Элизабет Лорд - Похищенные годы
Прислушиваясь, она незаметно уснула. А поднявшись на следующий день, сразу и не поняла, что это яркое утро – первый день без войны. Не будет больше в газетах сообщений о гибели людей – только заметки о том, как все радуются.
Летти в кухне готовила завтрак, когда из спальни вышел отец, полуодетый и небритый.
– Как тебе спалось? – спросил он, проходя мимо, чтобы взять бритву. Странный вопрос от человека, который почти никогда с ней не разговаривал.
– Хорошо, – ответила она коротко.
– Не слышала, как я вернулся?
– Что-то слышала.
Она помешивала овсянку в кастрюльке. Каша была готова. Она разлила ее в две тарелки и пошла накрывать обеденный стол, предпочитая есть подальше от отца, который умывался, расплескивая вокруг воду.
Дверь его спальни была слегка приоткрыта. Недостаточно, чтобы заглянуть внутрь, но, проходя мимо, Летти заметила какую-то тень, промелькнувшую внутри комнаты. Летти остановилась, но оттуда не доносилось ни звука. Как будто человек, стоящий с другой стороны, тоже прислушивался. Летти перевела дыхание и продолжила свой путь.
Она накрывала на стол, когда услышала шум – кто-то поспешно перебегал из спальни на кухню. Наклонившись над столом, Летти замерла. Из кухни донесся шепот. Она подошла поближе к двери, стараясь разобрать каждое слово.
– Как ты думаешь, она слышала нас?
– Не знаю.
– Лучше я уйду, пока она меня не видела. Одним – кошачьим – движением Летти пересекла коридор и, немного запыхавшись, встала в дверях кухни.
Ей хотелось рассмеяться, глядя на выражение их лиц. Словно дети, пойманные с банкой варенья в руках.
– Надеюсь, вам понравилось? – спросила она медленно, глядя своими зелеными глазами на отца.
– Летти… – Артур замешкался, не вполне сознавая, что он хочет сказать. Впервые за долгое время он назвал ее уменьшительным именем. – Послушай… мы с Адой… мы хотим тебе кое-что сказать.
– Могу поспорить, что да. – Она передразнивала его манеру говорить, едва ли осознавая это. – Могу поспорить, что тебе многое есть, что сказать.
– Сообщили бы это вчера, но ты спала. Понимаешь, Ада и я, мы решили пожениться.
Летти смотрела на него, пораженная. Ей никогда не приходило в голову, что отец решит снова жениться, она всегда думала, что образ мамы остался для него таким же святым, как и для нее. А он преспокойно объявляет, что собирается жениться на Аде Холл – неряхе Аде Холл. Немыслимо!
– Мы хотим, чтобы это произошло как можно скорее, – продолжил он. – Я имею в виду, мы ведь уже не молоды и не можем ждать долго. Поэтому решили, чтобы свадьба была в следующем месяце.
Летти ничего не могла вымолвить, подавленная горьким недоумением. Человек, который препятствовал ее замужеству с Дэвидом, имеет наглость объявить ей о своей свадьбе – и с этой грязной коровой. Чем дольше Летти смотрела на стоящую напротив краснолицую женщину с опухшими от сна глазами, тем больше ее тошнило.
Она почувствовала подступающую к горлу горечь и поняла, что никогда уже не сможет даже прикоснуться к отцу. Отец, такой привередливый, когда была жива мама, спал с этим существом. И не стыдился!
Летти отвернулась.
– Делай, что тебе хочется! – прокричала она через плечо, спускаясь вниз.
На улице ветер ударил ей в лицо, захлопнув дверь в магазин. Она выскочила из дома без пальто и шляпы. Можно, конечно, пойти к Билли, но у нее была своя гордость. И ей оставалось только повернуть назад и позволить Аде Холл впустить ее.
Отец и Ада поженились за неделю до Рождества. Это было шумное сборище. Ада привела с собой толпу родственников, включая двух сыновей с супругами и двух дочерей с их мужьями. Был ее дядя, его дети, несколько собутыльников отца, пара постоянных покупателей и соседей. Летти радовалась, что не приехал никто из маминой родни.
Гости толпились в помещении магазина, бегали вниз-вверх по ступенькам и время от времени принимались выкрикивать поздравления. Подруга Ады принесла бутерброды, а выпивку заказали в ближайшей пивной.
Ада была в приличном сером платье с накидкой из лисьего меха, волосы аккуратно забраны под серую шляпу с вуалью. По крайней мере, думала Летти, ей хватило ума не одеться в белое.
Люси, пребывающая в таком же шоке, как и Летти, не пришла. «Воображает из себя Бог знает что», – раздраженно заметил отец, но быстро отвлекся, слишком поглощенный своими отношениями с Адой. Винни также отказалась, сославшись на траур по мужу, что, по мнению отца, было причиной уважительной, поэтому он не стал об этом больше говорить.
Летти старалась как можно дольше не выходить из своей комнаты и вздохнула с облегчением, когда гости наконец разошлись. Но все же ее не оставляло какое-то чувство брезгливости, так как она знала, что рядом в спальне отца он и Ада Холл, сейчас уже Ада Банкрофт, наслаждаются своими законными правами мужа и жены.
На следующее утро они уехали на неделю в Маргейт, оставив Летти одну. Отец покинул дом впервые за многие годы, и квартира казалась пустой, но Летти использовала это время для того, чтобы убраться, протереть везде пыль, переставить мелкие вещи. Она даже наслаждалась одиночеством и чувствовала себя необычайно легко, будто ее освободили от тяжелой ноши. И даже жалела, что отец скоро вернется.
Наклонившись над маленьким столиком, Летти гневно смотрела на Аду. Злость охватила ее внезапно, когда она увидела, как на полированной крышке стола появилась царапина, прочерченная каминной решеткой.
– Посмотри, что ты наделала. Ты не можешь оставить вещи в покое?!
– Но я только пыталась помочь. – Лицо Ады покрылось пятнами, когда Летти оттолкнула ее.
Был апрель. Прошло всего четыре месяца со дня свадьбы отца, но Летти казалось, что прошли годы.
Ада, теперь уже уверенная в своем положении, вновь вернулась к старым привычкам. Квартира превратилась в свинарник, который Летти приходилось регулярно убирать. Отец действительно стал более общительным, но это ничуть не компенсировало его потворство неряшливости Ады. Сам он по-прежнему оставался аккуратным, но, покоренный веселым и легкомысленным отношением Ады к жизни, не замечал, что ее былое стремление к чистоте оказалось на поверку фальшивкой.
Правду говорят, что природа всегда берет верх, подумала Летти. И нет больших слепцов, чем те, кто не хочет этого видеть, продолжила она мысль, на этот раз имея в виду отца.
– Ты мне не помогаешь, – рявкнула Летти, – ты просто мешаешься. Магазин – это моя забота, а не твоя.
– Довольно, – отец сбежал вниз по ступенькам, – ты не имеешь права так разговаривать со своей матерью.
– Но она не моя мать! – накинулась Летти и на него, к его немалому удивлению.
