Тигэн Джеймс - В погоне за счастьем
Единственный пассажир выбрался из автомобиля и задумчиво уставился на сапоги, которые Маркус оставил на крыльце. Затем выбрал на связке нужный ключ, открыл дверь и уверенно направился на кухню. Вскоре по всему дому начал расползаться ароматный запах кофе.
Затем он подошел к телефону, снял трубку и нахмурился, не услышав гудков. Заметив, что телефон выключен из розетки, он вставил вилку на место и, услышав гудок, набрал номер. В ожидании ответа он принялся напевать арию из оперы, потом напрягся, но тут же облегченно вздохнул, услышав голос автоответчика, предложивший сообщить свое имя и номер телефона после звукового сигнала.
— Дорогая, это Джон. Я звоню, чтобы сообщить тебе, что все в порядке. Извини, я долго не звонил, но возникли кое-какие проблемы. Обещаю, все объясню, когда увижу тебя. Целую.
Он повесил трубку и, напевая, занялся кофе. Потом полез в буфет, чтобы достать свою любимую керамическую кружку, но в этот момент кто-то ухватил его за плечо и за запястье. Медленно повернув голову, он увидел лицо того, кто напал на него.
— Привет, Марк. — Джон высвободил запястье и потер его, затем оглядел пасынка и отвел взгляд. — Я думаю, тебе лучше одеться, мой мальчик.
Маркус скрестил руки на широкой груди, презрительно глядя на отчима.
— Целую, говоришь? Дорогая?
— У меня просто такая манера разговора, — пояснил Джон. — Послушай, Марк…
— Маркус? — раздался из соседней комнаты встревоженный женский голос, и Джон понимающе улыбнулся.
— Похоже, я несколько не вовремя, но не обращай на меня внимания.
— А я и не обращаю. — Маркус подошел к двери кухни и крикнул: — Все в порядке, дорогая… все хорошо… но тебе, наверное, лучше одеться.
— Да и тебе одежда не помешала бы, — заметил Джон. — Мой мальчик, я ничего не имею против наготы как таковой, но, прошу тебя, не на кухне. Это негигиенично, не говоря уж о том, что опасно. Можно что-нибудь прищемить дверцей буфета…
— Вот тебе я с удовольствием что-нибудь прищемил, — угрожающим тоном произнес Маркус.
— Имей уважение к старшим, — предостерег его Джон. — И вообще, я собрался пить кофе.
Маркус наградил отчима суровым взглядом и направился в спальню.
— Тебе налить кофе? — крикнул ему вслед Джон. — А для твоей… гм… леди?
— Да, налей две чашки, — бросил Маркус через плечо.
Ру уже встала с постели и теперь одевалась, дрожа от нервного напряжения.
— Это Джон? — спросила она шепотом.
Маркус кивнул.
— С ним все в порядке?
— Пока да, — угрюмо буркнул Маркус.
Покачав головой, он помог Ру застегнуть блузку, поскольку ее пальцы дрожали. Щеки у нее раскраснелись ото сна, волосы после бурных минут любви были в беспорядке, и Маркус уже хотел попросить Ру подождать немного, прежде чем выходить к Джону, но передумал. Пусть Джон увидит ее именно такой. Маркус крепко поцеловал Ру, натянул шорты и взял ее за руку. — Пойдем, дорогая. — Ру в страхе отшатнулась, но Маркус вывел ее из спальни и отвел на кухню, где Джон раскладывал на тарелке печенье.
Повернувшись на звук шагов, Джон вытаращил глаза от изумления, увидев Ру. Но он почти тут же овладел собой и шагнул ей навстречу, широко раскинув руки.
— Дорогая! Как я рад тебя видеть!
Лицо Ру стало пунцовым, а Маркус быстро шагнул между нею и Джоном.
— Понимаю твою радость, — обратился он к отчиму, — поскольку ты встретился с моей женой.
— С твоей женой? — Всего на несколько секунд самообладание покинуло Джона, он заморгал, выражение его лица менялось так стремительно, как проносятся по небу облака в ветреную погоду. — С твоей женой? — повторил он. Похоже, Джон уже снова взял себя в руки, потому что на его лице прочно застыло огорчение. — Дорогая, что он говорит? На самом деле ты ведь не жена Марка, да?
— Нет, жена, — ответила Ру.
— Прости, что затрагиваю этот деликатный вопрос… но как ты могла забыть о своем обещании выйти замуж за меня?
— С тобой я была только обручена, а замуж вышла за Маркуса.
— Значит, ты вышла за него замуж… — Джон внимательно оглядел Ру, отметив и растрепанные волосы и румянец на щеках. — Что мне остается сказать? — печально добавил он.
— Может, поздравишь нас? — предложил Маркус. — Твое исчезновение оказалось счастливым для нас.
— Я потрясен до глубины души, — продолжил Джон тем же печальным тоном. — Я верил тебе, Ру. Всегда трепетно относился к тебе, щадя твое целомудрие, а ты в это время за моей спиной прыгнула в кровать к юному Марку. — Он покачал головой. — Мой собственный сын!
— Пасынок, — поправил Маркус.
Джон махнул рукой, едва не задев чашки с кофе.
— Я всегда считал тебя своим сыном. Мне очень больно… но, наверное, молодость тянется к молодости. — Джон вздохнул. — Мне следовало знать, что мое обаяние в подобном случае неизбежно проиграет в сравнении с грубой мужской силой.
— Ладно, хватит, — оборвал его Маркус. — Ру моя жена, и поставим на этом точку.
— Наверное, я должен смириться с этим. — Джон улыбнулся Ру. — Как твоя лодыжка, дорогая? Она сильно беспокоила тебя в ту последнюю ночь, которую мы провели вместе.
— Которую ты провел в другой комнате, — поправил Маркус.
— Да, это так. — Джон снова вздохнул, затем на его лице появилось подобие дружеской улыбки. — Ладно, отбросим личные обиды, мои дорогие. Должен признать, что вы прекрасная пара. Ты просто расцвела, Ру. Юному Марку здорово повезло.
— Я знаю. — Маркус протянул Ру чашку с кофе, потом взял чашку себе. — Садись, — предложил он Джону, — вот туда, к стене. Не хочу, чтобы ты выскочил из кухни, когда я отвернусь.
Джон уселся, закинув ногу на ногу.
— Очень невежливо с твоей стороны, — укоризненно заметил он.
— А я и не собираюсь с тобой миндальничать, — огрызнулся Маркус. — Может ты, назовешь хоть одну причину, по которой мне не следует свернуть тебе шею?
— Разве мы однажды не говорили на эту тему?
— Но тогда мы не закончили наш разговор.
— У цивилизованных людей насилие всегда вызывает отвращение, — заявил Джон назидательным тоном. — А ведь мы с Дженни так старались вырастить тебя цивилизованным человеком.
— Оставь мою мать в покое. Может, ты заодно назовешь разумную причину, по которой мне не следует звонить в полицию, чтобы обвинить тебя в мошенничестве, присвоении чужих денег и растрате?
— Фу, как грубо! К тому же сомневаюсь, что мне можно будет предъявить какое-либо из этих обвинений.
— Возможно, но придется чертовски сильно попотеть, опровергая их. Тебе будет почти так же несладко, как мне в тюрьме на Сулавеси.
На лице Джона промелькнула гримаса отвращения.
