Наташа Колесникова - Война чувств
— Я тебе не верю, — все еще вздрагивая, сказал Зеленин.
— Понимаю. Я все… понимаю… Я виновата перед тобой, но я тебя люблю… — всхлипывая, бормотала Людмила. — Да, ты не должен меня прощать, я слишком поздно поняла, что ты для меня значишь… Митя, хочешь, я буду тебе просто кухаркой, не нужно мне никаких денег, ни машины, буду и домработницей, хочешь? А ты можешь себе любовницу завести или жениться на другой. Я просто хочу быть рядом, видеть тебя… Не могу объяснить…
— Не хочу, — с сиплым вздохом сказал Зеленин.
Она тяжело встала с дивана:
— Хорошо, тогда я уйду к родителям. Но если тебе нужно будет, позвони, ладно? Я приду, и никаких денег, ни ресторанов, ничего мне не нужно, правда-правда. Они ведь не приносят счастья… Я просто к тебе приду, хоть на день, хоть на час, и сделаю все, что ты хочешь…
Всхлипывая, она пошла к двери. Уже вышла из кабинета, когда он рывком сел на диване, крикнул:
— Люся!
Она открыла дверь, остановилась у порога, испуганно глядя на него.
— Что, Митя?
— Я не хочу тебя видеть кухаркой… ты не умеешь готовить, — сказал он.
— Научусь… Куплю книги, буду читать и научусь…
— Не получится у тебя.
— Ты думаешь? — Она неуверенно шагнула в кабинет, остановилась возле дивана.
— Ты хорошо помнишь, что сказала только что?
— Да…
— Если еще раз обманешь — я убью тебя.
— Я сама себя убью! — закричала Людмила и прыгнула прямо на Зеленина.
Его могучие руки поймали жену, усадили рядом. Людмила неистово обнимала мужа, целовала и плакала навзрыд. Он выключил телевизор и молча смотрел на погасший экран, нежно поглаживая ее плечо. Две светлые капли катились из глаз по блестящим дорожкам высохшей на щеках влаги.
— Ты хочешь, Митя?
— Да, попробовать твою яичницу. И послушать о том, как все было на самом деле.
— Тебе это надо? Видел же… эту мерзость.
— Это не мне надо, а Епифанову. Что ж мужик страдает из-за… нашей дурости?
— Я тебе все расскажу, Митя. Пошли на кухню, я тоже проголодалась. Ты убьешь эту скотину?
— Нет. Я мог бы уничтожить соперника, если бы он имел варианты удержать тебя, а он — просто говнюк.
— И даже хуже!
Обнявшись, они медленно пошли на кухню.
Глава 26
Травников сладко потянулся, негромко сказал:
— Сегодня она даст окончательный ответ.
— Сомневаюсь, что ты получишь эти грязные деньги, — раздраженно сказала Даша. — И вообще, почему я должна осенью жить на даче своих родителей, топить дурацкую печку, чтобы не замерзнуть?
— Потому что это грязные деньги. А значит, и опасные. Я поеду в Москву, позвоню ей, а ты будь осторожна.
— Да пошел ты на фиг, Стас! Жалею, что связалась с тобой! Одни проблемы теперь!
— А ты хотела такие бабки получить без проблем? Знаешь, это даже в честном бизнесе редко бывает. Риск присутствует во всем, что связано с бабками. А кто не рискует, тот… не спит с красивой Дашкой!
Он попытался обнять ее, но Даша отодвинула его руку:
— Отстань. Ты хоть узнал, кто у нее муж, чем занимается?
— Какая разница? Я знаю, что он жутко ревнивый и готов убить жену, если что-то заподозрит. Она его боится. Отсюда вывод — кем бы он ни был, мы никогда не узнаем о его реакции на наши действия, потому что Люське не хочется быть убитой. Все просто и понятно.
— Не наши действия, а твои. Я к этому не имею никакого отношения.
— Имеешь самое прямое отношение, Даша. Ради тебя я пошел на это. Гнусно, согласен, а что делать? У людей миллионы в счетах за бугром, для них пятьдесят штук ничего не значат. А для нас — новые перспективы, своя фирма, нормальная жизнь.
— Ради меня? А кто просил тебя не ехать к ней, вообще забыть о том, что случилось?
— По-твоему, это умно — сделать работу и самому отказаться от оплаты?
— Это гнусно и… Если ты уверен, что он не узнает, почему сидим на даче, печку дурацкую топим?
— Осторожность не помешает, Даша.
Только он сказал это, как дверь крохотной комнатки с грохотом распахнулась, и на пороге возник; мужик в черной маске и с автоматом в руках. За ним другой, третий… Да сколько же их будет?! Травников вжался плечами в подушку, хотел что-то сказать, но зубы клацали во рту, звуки не шли из пересохшего горла. Даша лишь тоскливо усмехнулась.
Высокий мужик подошел к железной кровати, сдернул одеяло. Даша завизжала, задрыгала ногами. Край короткой шелковой ночнушки сбился на живот, обнажая ее бедра и смятые волоски между ног. Но мужик даже не посмотрел в ее сторону. Он резко ударил Травникова прикладом в скулу. Голова дернулась в сторону, еще один удар ткнул его носом в подушку. Струйки крови потекли на белую наволочку. Приклад описал в воздухе дугу и вонзился между ног Травникова. Звуки сами собой полились из горла Травникова — протяжный стон.
— Сука ты, Травников Станислав, — сказал Булкин. — Хоть бы трахнул бабу, было б ей что вспомнить потом на пенсии, а ты… козел самый настоящий!
— Шеф, а телка? — спросил другой мужик в маске, качнув стволом автомата в сторону замершей в неприличной позе Даши.
— Ее не трогать! — заорал Булкин. — А ты прикройся, падла, расщеперила тут свои… — он мрачно хмыкнул, глядя на обомлевшую от страха Дашу, — прелести.
Даша торопливо одернула ночнушку, натянула на себя одеяло. Но только на себя позволил ей натянуть одеяло Булкин. Травников лежал перед ним почти голый — только белые трусы — и дрожал от страха, от холода и от боли.
— А ты, сука, Травников Станислав, сейчас ответишь за то, что лукнулся на бабу, которой и в подметки не годишься. Если б хоть трахнул, так понять можно было, а ты — самый настоящий козел. Вот и заплатишь по этому счету. И не вякнешь потом. Давайте, мужики.
Двое крепких парней перевернули Травникова на живот, стащили трусы, положили так, что ноги были на полу, а туловище на кровати, раздвинули ноги. Вперед вышел амбал в маске, подошел к Травникову, ударил ногой между ног и стал медленно расстегивать молнию на джинсах.
— Игорь! Баба должна все это видеть! — крикнул Булкин.
Мужчина в маске повернул голову Даши к дрожащим белым ягодицам мужа. Она всхлипнула, но не посмела противиться. В это мгновение зазвонил телефон.
Булкин выхватил из кармана мобильник.
— Убери Мавра, — послышался в трубке стальной голос Зеленина. — Ограничиться жестким внушением.
— Ты что-то добрым стал… — зло пробормотал Булкин, но все же махнул мужику, расстегнувшему свою ширинку, приказал остановиться. — Может, премию дадим ему?
— Я тебя отдам Мавру, если будешь вякать не по делу, — очень тихо, почти ласково сказал Зеленин.
