Татьяна Осипцова - По ту сторону зеркала
— А, Надюха! — обрадовался ей Антон Тимофеевич. — Ты чего, трубкой обзавелась? Молодца! Ну что, нашла Верку?
— Нашла. Антон Тимофеевич…
— Да брось ты, просто Антон. Чего надо то? Квартирку ей пробить? Сделаю. Вот только из отпуска вернусь…
— Вы что, в отпуске?
— В аэропорту, через полчаса отлетаю на Канары, со всей семьей на заслуженный отдых. Как ты думаешь, я отдых заслужил?
Депутат веселился вовсю, а Надя окаменела.
— Ты чего примолкла? Чего звонишь-то? Эй! — неслось из трубки, но Надя отняла ее от уха и тупо смотрела на светящееся окошечко, потом нажала кнопку.
Все. Больше надеяться не на кого. Веру не спасти.
Слезы катилась по щекам, она не вытирала их, так и сидела, глядя в пространство, пока какой-то старичок не наклонился над ней, участливо спрашивая:
— Девушка, у вас что-то случилось? Может, вам помощь нужна?
Помотав головой, она облизнула соленые от слез губы и, положив в сумку телефон, достала пачку. Сунув сигарету в рот, она опять замерла на некоторое время, глядя сквозь слезы на шумный проспект. Потом проморгалась и стала искать зажигалку. В карманах ее не оказалось. Шаря в сумке, наткнулась на завалявшуюся на дне визитку. Станислав Свентицкий. Исполнительный директор компании «Франтера». Слава…
А что, если ему позвонить?.. Больше все равно некому. Конечно, он может отказать, Верка его бросила ради Усачева, из-за нее он инвалидом стал… И вообще, он тоже может в отпуске быть… Уехал в какую-нибудь Турцию или как ее здесь называют? В Турцайку.
Помаргивая глазами, чтобы отогнать слезы — почему-то ей не пришло в голову, что можно воспользоваться платком — Надя набрала одиннадцать цифр мобильного номера с визитки.
В трубке послышались гудки, и она представила, как он, хмуря брови, шарит по карманам своего синего комбинезона. Внезапно за ее спиной раздался голос Свентицкого: «Але!» и одновременно она услышала его в трубке, прижатой к уху. Она невольно обернулась и увидела Славу. Он стоял по другую сторону скамьи и сердито кричал в трубку: «Але! Кто это? Чего молчите-то?».
Надя опустила трубку и сказала:
— Это я.
Глава 19
Сегодня днем у Станислава были дела в городе. Разделавшись с ними, он решил не возвращаться на работу, а попробовать найти Фаину Абрамовну на Большом проспекте Васильевского острова. Один адрес, наименее перспективный, он уже проверил, тетка оказалась не та. Теперь он искал, где припарковаться, чтобы проверить второй. Возле нужного ему дома места не оказалось, узкий «карман» забили машины. Почти в каждом доме на первом этаже располагались магазины и офисы, автомобили стояли вплотную друг к другу, и втиснуться не было никакой возможности. Заметив открытую подворотню, он свернул во двор, неожиданно оказавшийся просторным и почти пустым. Теперь придется возвращаться пешком в начало квартала, посетовал Слава, нажимая на брелок сигнализации. Что делать, такова оборотная сторона роста благосостояния населения — по нескольку раз в день приходится выискивать место для парковки. Он усмехнулся: зато, несмотря на конкуренцию, их автосервис не страдает от отсутствия работы.
Выйдя на проспект, он направился к нужному ему дому, глазея по сторонам. Помнилось, что здесь было полно старых деревьев, а теперь многие спилены, а вновь посаженные выглядят жалко по сравнению с оставшимися гигантами.
Его внимание привлек отъезжавший от остановки на противоположной стороне проспекта автобус, на котором красовался логотип их фирмы и надпись: «Франтера» — эра будущего». Невнятный слоган, мельком подумал он, провожая автобус глазами, — в нем ни слова о том, что речь об автомобилях. За автобусной остановкой располагалось некое подобие сквера. Четыре скамейки в окаймлении подстриженных жалких кустиков. На одной из них сидела Вера.
Нет, конечно же, не Вера, а Надя! Теперь он никогда не перепутает. Девушка сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Застывшая поза выглядела неестественно, Славе показалось, что она плачет.
Он сам не заметил, как прибавил шаг и, припадая на больную ногу, поспешил к переходу, не выпуская Надю из поля зрения. Какой-то старый мужик подошел к ней, она встрепенулась, тряхнула головой и стала рыться в своей сумочке.
Надо же, как здорово все сложилось: он нашел ее и не надо объясняться с неизвестной старухой, говорить, зачем ему нужна девушка Надя, о которой он знает только то, что она приехала из Сибири.
Он уже был в пятнадцати шагах от скамьи, когда в кармане легкой летней куртки завибрировал телефон, а затем выдал дурным голосом: «Возьми трубку, тебе говорят, возьми трубку!!!» Слава даже чертыхнулся вполголоса. Каждый раз после посещения братца у него на телефоне обнаруживались подобные штуки — старший племянник развлекался. Вначале он спрашивал у дяди разрешения установить новую мелодию, а потом и спрашивать перестал: стоило зазеваться, оставить трубку на видном месте, и при очередном звонке его ждал сюрприз. Однажды, на утренней понедельничной планерке в присутствии шефа, из телефона раздалось: «Ах ты, сучка ты крашена… Кто крашеная? Это мой натуральный цвет…» Станислав потом долго оправдывался, что это не он, почти сорокалетний мужик, дурью страдает, а десятилетний отпрыск его брата.
Чтобы побыстрее прервать сумасшедшие вопли, он выхватил трубку из кармана, глянул на незнакомый высветившийся номер и нетерпеливо спросил: «Але! Кто это?»
Он был уже в двух шагах от Нади. Она обернулась и сказала:
— Это я.
Он в недоумении глянул на погасший экран трубки, на телефон в ее опущенной руке и понял, что это она звонила ему, вот прямо сейчас, когда он искал ее…
— Это я вам звоню, — повторила она, вытирая тыльной стороной ладони слезы.
Она действительно плакала, он не ошибся!
— А я, я тебя искал… — выдал Слава, глядя в заплаканные глаза. Ему захотелось достать платок и вытереть ее мокрые щеки, но платка у него в кармане, конечно же, не было. С тех пор как он живет без мамы, у него никогда в кармане нет платка. В бардачке машины несколько пачек одноразовых салфеток — зачем ему носовой платок? Хотя сейчас бы пригодился.
И тут он сообразил, что она ему звонила — значит, она думала о нем, так же, как он… Тогда чего она плачет? Вот же он, перед ней, и звонить не надо! Внезапно Слава засмущался, сунул трубку в карман, нашарил там сигареты и неловко уселся на скамью возле Нади.
У нее был грустный вид. Нет, не грустный, не печальный… убитый. Так, должно быть, выглядит человек, приговоренный к смерти, жить которому осталось всего несколько часов и надежды на отмену смертного приговора уже не осталось. Наверное, она так и не нашла Верку, и теперь должна возвращаться в свой маленький затерянный в Сибири городок, а возвращаться не хочется…
