Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

— Ученым, как тетя Нина, — а потом добавил, — или папа. —

— И все же я должна жить дальше и не просто проживать день за днем, а жить полноценной жизнью, все для этого у меня есть, а там и дело найдется. — размышляла Леночка. — Маме в августе 55 лет - юбилей, его надо обязательно отметить, а 1 сентября Коленька пойдет в первый класс, в мою бывшую гимназию, где я успела поработать. Так и не удалось отметить юбилей школы, я была в декретном отпуске, а АЭС тогда клеветники изгнали из школы. Так не хочется отдавать сына в эту гимназию, может лучше в мамину школу, пусть и не такую престижную. А мне надо заняться собой, с осени записаться в бассейн, спортом заняться, может пойти в кружок кройки и шитья… —

Время — лучший доктор и Леночка ждала, когда и ее раны затянутся. Она стала более терпелива и благосклонна к Леше, а временами и баловать его немного, он был счастлив.

Лето выдалось жарким, что радует всех обитателей северных широт. Купались, загорали, в саду поспело много ягод. Глядя на свои руки уже без былого шикарного маникюра, Леночка лишь слегка усмехнулась: — Зато мне нечего бояться, что я испорчу его. Могу ягоды чистить, могу картошку. —

Вот и лето прошло, скоро 1 сентября. Лена с Лешей и Надеждой Борисовной решили отдать Колю в школу, где много лет проработала завучем мама Лены - Надежда Борисовна. Единственная трудность, что школа эта далеко от их дома, придется утром возить Коленьку на машине, а после уроков забирать его будет бабушка, с ней же он будет делать уроки и гулять, а Леша или Леночка отвозить вечером домой. Удачно, что школа рядом с домом Надежды Борисовны. Все, почти как и прежде, но преимущество в том, что и у Леночки, и у Надежды Борисовны будет больше личного свободного времени. Леночка записалась в бассейн и два раза в неделю в утренние часы посещает его с целью наконец-то научиться прилично плавать. А у Надежды Борисовны с утра есть свободное время, когда она не торопясь может заниматься домашними делами. Но больше всего свободного времени было именно у Леночки, может от этого она стала как-то остро чувствовать свою ненужность и даже никчемность. По-настоящему востребованной она чувствовала себя в школе, она до сих помнит глаза ребят, как вдохновенно она вела уроки и готовилась к ним. Но возвращаться в школу ей не хотелось, Лена понимала, что если она вернется туда, то обратной дороги не будет, долг учителя подобен долгу врача, школа не то место, где можно что-то пережидать до лучших времен.

А теперь вокруг нее только ее маленькая семья, а весь мир от нее далеко-далеко и никому до нее нет дела. Она знала, что папин музей давно закрыт под благовидным предлогом — «Закрыт на реконструкцию», а на деле, просто в местном бюджете дыра и никому это краеведение не нужно, а ведь папа этому жизнь посвятил, хотя в наступившем 2001 году многое начинает меняться. Надо начать разбирать его архив. Он говорил, что большая часть документов, а это все подлинники, находится у него в его музейном кабинете. Надо съездить в администрацию, попросить выдать ключи от кабинета и заняться, наконец, серьезным делом. Прекрасное занятие на осень и зиму.

Лена позвонила в администрацию города, в отдел культуры и договорилась, что она на безвозмездной основе начнет работать в музее, чтобы продолжить работу отца. То, что Лена согласна работать бесплатно было решающим фактором, ключи ей выдали и отправили с Богом. Пусть работает, если ей так уж это нужно. А Лена приняла ключи с трепетом, ее не покидало чувство соприкосновения с отцом, в музей-усадьбу она ехала как на свидание с ним.

Стояла середина осени и если с утра была хорошая солнечная погода, то к обеду от нее и следа не оставалось, набегали хмурые тучи, лил дождь, дорога становилась вязкой и скользкой. Хорошо, что за годы работы в БРИПе Леночка не забыла об этом. Она, конечно, приехала в музей на машине, но сапоги резиновые не забыла положить в багажник, а еще плащ-палатку. И оказалась ой, как права. Перед ней открылась грустная картина запустения. Заброшенный, заросший, даже одичавший парк и графский дом с заколоченными окнами. Вокруг ни души. А тут еще и погода испортилась, подул ветер, набежали тучи, закаркали вороны. Леночке стало страшно. Вспомнились фильмы Хичкока. Прежде чем открыть дверь, Леночка обошла старинный особняк когда-то бледно желтого цвета с белыми колоннами и лепниной в духе русского классицизма. Зрелище было грустным; осыпающаяся штукатурка дома, обнажала крепкую кирпичную кладку под ней.

— Эх, и никому нет дела до всего этого… Может и впрямь — мое это и если не я, то и некому этим заняться… Надо искать спонсоров, меценатов, надо все приводить в порядок. —

Лена отперла дверь особняка. Внутри было пусто, все картины, антиквариат, - все в запасниках или разошлось по чужим домам, прилипло к жадным, грязным и липким рукам. Хорошо, что хоть дом не обесточен, но была только одна лампочка при входе, от которой шло тусклое освещение.

А вот и папин кабинет. Она сейчас откроет дверь и войдет в его мир, как будто все эти годы он ждал ее в этом кабинете. Когда-то она там часто бывала, когда была маленькая и когда будучи уже школьницей, приходила к папе. Он работал, а она сидела в старинном кресле и читала книги с полок его кабинета. Они гуляли вместе по парку, — это все то, что останется с ней навсегда.

Лена открыла ключом дверь и вошла. В кабинете папы было пусто, ни стола, за которым он работал, ни кресла, ни книжного шкафа и лишь картонные коробки стояли на полу, много картонных коробок. Не было даже стула, чтобы присесть. С учащенным биением сердца Леночка открыла одну из коробок и о, чудо! Тетради, исписанные знакомым мелким почерком папы. Самое главное, она нашла его архив, его не сожгли в печке, не выбросили на помойку! А мебель, антиквариат, дело наживное. Лена взяла несколько коробок с собой, дома она все внимательно посмотрит.

Только начав читать записи отца, Леночка поняла всю важность его огромного труда, положенного на алтарь науки, какой бы заезженной фразой это не звучало. В отношении папы лучшего афоризма и не подобрать.

— Мне тридцать лет, а что я сделала? — задумалась Леночка. — школу оставила, но тогда я была почти девчонкой, лишь на пять-шесть лет старше своих учеников и не смогла противостоять грязным сплетням. В аспирантуру так и не пошла. Я должна сделать что-то полезное на этой Земле. А что я умею? Мне еще учиться и учиться, и эти папины труды не просто так мне в руки попали. Я должна довести до конца дело, начатое отцом. Ведь он умер всего в 47 лет, а мне уже 30! Но одной мне этого не осилить. —

И тут Леночке пришла в голову счастливая мысль: — Надо позвонить Любе, она тоже историк, может мы вдвоем сможем разобрать архив папы, там столько подлинных документов, столько исторических артефактов. —

Люба с радостью приняла предложение Лены. Договорились, что часть документов Лена привезет к ней домой.

Так начался новый период жизни Леночки, а также и Любы. Дело, которое их связало, сделало этих женщин по-настоящему близкими людьми и соратницами. Люба взялась за работу с таким жаром, с таким подлинным интересом, что Леночка даже немного позавидовала:

— Вот и я была когда-то такой. Я смогу, я хочу стать прежней, такой какой я была при жизни папы. —

Всю оставшуюся осень и зиму Лена и Люба работали, чтобы разобрать архив Николая Константиновича. Без этого нет музея, а только старое здание с обсыпавшейся штукатуркой и заброшенный, бывший когда-то парком лес. Надо воссоздать экспозицию музея, открыть настоящий центр краеведения, а иначе это всего лишь угли на пепелище, как у Иванов, родства не помнящих.

Люба призналась Лене:

— Спасибо тебе, Лена, что ты поверила в меня и доверила дело Николая Константиновича. Я как будто каждый день беседую с ним, каждую его мысль обдумываю. Он всегда был для меня живой, а теперь и еще мой самый главный, самый лучший собеседник. —

Только после этого признания Лена по-настоящему осознала роль отца в жизни Любы и оценила саму Любу: — Вот это и есть любовь, ей даже смерть не помеха. Она до сих пор любит его, а он, конечно, не мог не любить такую женщину, как Люба. — Счастливая она Люба-Любовь!