Юлия Снегова - Услышь мой голос
— Не знаю, — сказала Катя и всхлипнула, — может быть, в Парк культуры, ребята рассказывали, что там открылся Чудо-град, целый парк классных аттракционов. Только они очень дорогие, да и вам, наверное, неинтересно.
— Очень даже интересно, — улыбаясь сквозь слезы, ответила Ирина. — Конечно, мы туда поедем и покатаемся на всех классных аттракционах, сколько бы это ни стоило. А теперь спи, ладно?
— Ага, — сказала Катя и перевернулась на живот. В этой позе она любила спать с самого раннего детства.
5
Ирина постояла немного рядом с засыпающей девочкой и вышла из комнаты. Кажется, на этот раз все обошлось. Ирина почувствовала неимоверную усталость. Она просто засыпала на ходу. Лечь бы сейчас и хотя бы на несколько часов забыть о страшных событиях минувшей ночи. Раньше, когда Катя болела, Ирина боялась оставлять ее на ночь одну и всегда клала девочку рядом с собой. Вот и сейчас Ирине захотелось лечь рядом с дочерью, заснуть и чувствовать во сне, что ребенок рядом, что он нормально дышит, не раскрывается, спит спокойно. Если бы она могла вернуться во времена Катиного детства, когда все проблемы сводились к бронхитам, насморкам и испачканным колготкам. Ирина вздохнула и прошла на кухню, где ее ждал Василий.
— Ну что? — спросил он и поднял на Ирину черные встревоженные глаза.
— Пока все в порядке. Она даже попросила у меня прощения и опять заснула. Когда проснется, мы все поедем в Парк культуры кататься на аттракционах.
— Это она так хочет? — удивленно спросил Василий.
— Ну не я же.
— Вчера пыталась свести с жизнью счеты, а сегодня уже мечтает о каруселях, — изумленно произнес он.
— А что ты хочешь, — устало улыбнулась Ирина, — она ведь еще ребенок.
— Она тебе объяснила, почему она это сделала? — наконец спросил Василий.
— В общем, да, — ответила Ирина. — Ты бы со своей ученой степенью назвал это проблемой адаптации. Не может и не хочет привыкать к тому, что вступает в мир взрослых. Не нравится ей этот мир. Пример, который мы с тобой подали Кате, кажется ей отвратительным, и настолько, что она предпочла не жить вообще, чем повторить его. — И Ирина пересказала Василию свой разговор с дочерью.
Некоторое время Василий сидел в глубоком молчании. Он чувствовал себя ошеломленным и подавленным одновременно. У него было такое ощущение, будто все, чем он до сих пор по праву гордился и дорожил, превратилось в ничто — исчезло. Он ощущал себя один на один с пугающей и безжалостной пустотой. Василий не понимал, как ему жить дальше. Так получилось, что его дочь совершила над ним суд, с приговором которого он не мог не согласиться. Он понял, что вообще ничего не стоит, если его дочь, глядя на него, не хочет жить. Его мрачные раздумья прервала Ирина.
— Вася, ну только не сиди с таким убитым видом, — сказала она. — Мне хватило одной Кати, приводить в чувство еще одного человека я уже не в состоянии.
— Нам надо опять пожениться, — неожиданно сказал Василий.
— Что?! — выдохнула Ирина.
— Нам надо сделать над собой усилие и начать все сначала. У ребенка должна быть нормальная семья. Она должна чувствовать себя защищенной, иначе получается, что мы оставили ее один на один со страшным миром взрослых людей.
— Вася, но ведь это будет ложью. А дети очень хорошо чувствуют, когда их обманывают. Даже если это делается ради них самих. Ты уже однажды попробовал сделать над собой усилие, когда женился на мне. Правда, я сама была тогда виновата, — горько улыбнулась Ирина. — Я поступила чересчур самонадеянно. Мне казалось, что моей любви хватит на двоих, даже на троих. Как видишь, не хватило. Я потерпела фиаско.
— Я тоже, — сказал Василий. — Но у человека всегда остается хотя бы один шанс.
— Ты в этом уверен? — серьезно спросила Ирина.
— Да, иначе нам в пору устраивать коллективное самоубийство. Представляешь, какие будут заголовки в газетах: «Смерть в доме медиков» — и текст: «Преуспевающий психоаналитик, его жена-медсестра…»
— Прекрати! — крикнула Ирина. — Избавь меня от своего черного юмора, хотя бы сегодня, — добавила она уже тише.
— Извини. О любви в нашем положении говорить действительно не приходится. Но любовь — это для юных, а мы с тобой уже давно выросли и стали скучными взрослыми людьми. То, что мы считали любовью, теперь называется иначе. Это судьба, понимаешь, судьба.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Ирина.
— Попробую объяснить. Я думал, что смогу расстаться с тобой и начать все сначала. Думал, что теперь я стал свободным и буду жить, словно у меня за спиной нет никого и ничего, что я отвечаю только за себя самого. Я очень ошибался. Оказывается, я до конца своих дней связан с тобой, ты — со мной, и мы оба — с Катей. Если мы будем делать вид, что эта связь не существует, то произойдут страшные вещи. Ты меня понимаешь?
— Да, я тебя понимаю, — после паузы произнесла Ирина. — Может быть, ты и прав. Мне тоже приходили в голову подобные мысли. Но во всем этом есть какая-то обреченность, хотелось бы немного радости.
— Радость в том, чтобы Кате было хорошо. Лучше скажи мне, ты все еще любишь меня?
Ирина встала и подошла к окну. Она молчала, и в этом молчании было что-то пугающее. Наконец она произнесла:
— Я пока не готова говорить с тобой на эту тему. Как-нибудь потом.
— Но ты согласна сделать еще одну попытку?
— Как ты себе это представляешь? Мы заключим договор, тщательно обсудим его условия и постараемся их соблюдать на глазах у Кати. А в ее отсутствие мы, как усталые актеры, будем снимать маски и становиться самими собой, отчужденными усталыми людьми.
— Нет, все будет не так! — с жаром произнес Василий. — Мы станем настоящей семьей — и при Кате, и без нее. Мы будем всегда одинаковыми. Я за себя отвечаю. После того, что мы тут все пережили, мне кажется, я очень изменился.
— А у тебя есть кто-нибудь? — спросила Ирина.
— Была, — уточнил Василий, — до вчерашнего дня.
— Ну и что ты ей скажешь?
— Скажу правду, она поймет. Все равно она меня не любит. Ей просто очень одиноко, и, мне кажется, она загоняет себя в ловушку, откуда ей будет очень непросто выбраться. Но это уже не мои проблемы. Она взрослый человек, а я должен заниматься своей семьей. Ира, почему ты сомневаешься? Мне кажется, что тебе от таких изменений в жизни станет только лучше. Ведь ты всегда хотела этого. Или у тебя что-то изменилось? Может быть, ты встретила другого мужчину?
— Да нет, никого я не встретила, — грустно произнесла Ирина. — А сомневаюсь я потому, что не хочу повторить прежнюю ошибку.
— Мы ее не повторим! — с жаром произнес Василий. — Раньше ты слишком много брала на себя, и меня это устраивало. А сейчас за все буду отвечать я. У нас ничего не получилось, потому что я переложил на тебя всю ответственность. Я вел себя не по-мужски. Теперь все будет по-другому. Ну, пожалуйста, поверь мне! В конце концов, если ты хочешь, мы можем спать отдельно, мы можем жить просто как друзья.
