Джин Стоун - Тайные судьбы
Чарли опять начала гладить ее по спине.
– Все в порядке, Тесс, – успокаивала она подругу. – Не обращай внимания на Марину. Я бы, наверное, тоже так поступила. У тебя нет причин кончать жизнь самоубийством. – Чарли совсем близко придвинулась к Тесс. – Ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты жила.
– Почему? На что я тебе сдалась?
– Потому что я люблю тебя, Тесс. Когда я сюда приехала, ты стала моей первой подругой. Ты одна обращала на меня внимание. Ты знала, что я не такая, как остальные девушки в колледже, что я учусь на стипендию, но тебе было на это наплевать. Ты все равно оставалась мне другом.
Рыдания слились в единый хор, слезы смешались.
– Так ты останешься моим другом? – молила Чарли. – Ты будешь жить?
Тесс кивнула.
– А ты простишь меня? – спросила она еле слышно.
– Конечно, я тебя прощаю.
– А вот Марина не простила.
– Марина – принцесса, – резюмировала Чарли. – Она живет по другим законам.
Глава 12
Марина приказала Николасу, чтобы он оставил ее в покое. Она шла по улице, и зимний ветер раздувал полы ее незастегнутого пальто, обжигая холодом тело под платьем. Но ей было все равно. Одно было важно: друг предал друга, а принцессе с самого детства внушали, что предательство не должно оставаться безнаказанным.
Марина шла к общежитию напрямик, через покрытые снегом газоны, минуя расчищенные дорожки и тротуары. Подойдя к Моррис-хаусу, она подняла голову и посмотрела на окно комнаты Тесс на четвертом этаже. Марина была полна яростного презрения к девушке, которая чуть не погубила подругу ради своих эгоистических целей и теперь использовала сочувствие друзей, чтобы получить прощение за свой мерзкий поступок.
Марина повернулась и опять напрямик через снег направилась в сторону библиотеки. Она жалела, что они с Чарли не оставили Тесс умирать в ее комнате.
В залах библиотеки царила тишина, благословенная тишина, способствующая раздумью. Марина спустилась вниз в архив, где редко бывали студенты и где ее никто не мог побеспокоить.
Она села за отдельный стол и, засунув руки в карманы, уставилась на книжные полки перед собой.
Марина не могла поверить, что Тесс подвела одну из своих лучших подруг. Она не могла поверить, что Тесс, надежная, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь, предала Чарли. Совершила предательство из-за любви.
Пошла бы она сама на предательство, если бы Чарли украла у нее Виктора? Марина закрыла глаза. Ей трудно было восстановить в памяти образ Виктора, ведь это было так давно. И все-таки она его любила, разве не так? Виктор тоже стал предателем. Он предал не только ее любовь, но и свою страну. Теперь, прячась в горах, он организовал заговор против короля, против Марины, против своей родины Новокии. «Предатели имеют множество обличий», – подумала Марина.
– Марина! – позвал негромкий голос за ее спиной.
Марина обернулась и увидела Эдварда Джеймса, того самого профессора, что преподавал ей государственное управление на первом курсе. Его шея была закутана клетчатым шерстяным шарфом, усы, теперь уже с проседью, блестели от растаявшего на них снега.
– Кто бы мог подумать, – сказал он и без приглашения сел на соседний стул, – что принцесса может плакать настоящими слезами.
Марина быстро вытерла глаза. Она не знала, откуда появились эти слезы, не заметила, что они текут по ее лицу.
– Я могу вам помочь? – спросил профессор.
Марина покачала головой. Ей было неприятно, что он видит ее плачущей. Надо было, сохраняя приличия, немедленно встать и уйти. Эдвард Джеймс никогда не входил в число ее любимых преподавателей, и ей менее всего хотелось, чтобы он был свидетелем ее растерянности.
– Может быть, у вас что-то не ладится с учебой? – настаивал профессор.
Марина опять молча покачала головой, опасаясь, что стоит ей заговорить, как слезы снова потекут из глаз. И почему он не оставит ее в покое?
– Вы далеко от дома, возможно, вы скучаете по родной стране? Надеюсь, у вас там все в порядке?
Марина кивнула. Профессор поставил локоть на стол и подпер щеку ладонью. Казалось, от его загорелой, обветренной кожи исходил холодный запах мороза.
Марина общалась с ним только на занятиях, и теперь ее удивили его дружеская манера держаться и искренний тон. Новая мысль родилась у нее в голове: «Предатели, они повсюду».
– Тогда, видимо, – продолжал профессор Джеймс с некоторой озабоченностью, – ваша проблема связана с противоположным полом. Определенно какие-то неприятности в отношениях с молодыми людьми.
Его дерзость поразила Марину, но в его словах не было злости. Она бросила на него быстрый взгляд. Он улыбался теплой, сочувственной улыбкой.
– Нет, – твердо произнесла Марина, – никаких проблем с молодыми людьми.
Его серые глаза испытующе смотрели на нее.
– Вот и хорошо. У такой красивой женщины не должно быть подобных проблем.
Марина знала, что ей следует быть настороже, что надо помнить об опасности. Но он был обаятелен. «Обаятельный, – предупредила она себя, – а значит, и потенциально опасный». И все же ей нравились его открытость и прямота.
– Это связано с моей подругой, – услышала она собственный голос. – Я узнала о ней нечто, что... что меня огорчает.
– Она студентка?
– Да.
Эдвард Джеймс встал.
– Тогда я вам помогу. Скажу сразу, у меня нет возможности на время отправить вас домой, чтобы вылечить тоску по родине. Я также не слишком разбираюсь в сердечных делах молодежи, потому что давно женат.
Марина невольно улыбнулась.
– Но когда речь идет о студентках нашего колледжа, – продолжал он, – то я могу написать о них целую книгу. И даже не одну. Как насчет того, чтобы выпить со мной кофе и побеседовать о печальном случае с вашей подругой?
Марина знала, что ей следует отказаться. Она знала, что Николас будет волноваться, вернувшись к себе в квартиру на Грин-стрит и обнаружив, что жалюзи на ее окне не опущены до конца; она знала, что должна вернуться в общежитие и лечь спать. Она также знала, что играет с огнем. Но что-то в Эдварде Джеймсе привлекало ее. Может быть, сейчас Марина больше всего нуждалась в объективном мнении незаинтересованного человека, который помог бы ей понять, почему друг предает друга, когда в мире и без того достаточно жестокости.
Кроме того, думала она, глядя в дружелюбные серые глаза Эдварда Джеймса, он определенно не опасен. Марина отодвинула стул.
– Пожалуй, я выпила бы чего-нибудь горячего, – сказала она. – А то я немного замерзла.
Они пошли в маленькое тихое кафе на Вест-стрит, куда, по его словам, профессор Джеймс заходил часто, так как это место не жаловали студентки колледжа, называя его «городской забегаловкой». Марине, однако, было хорошо известно это кафе и его кабины с жесткими диванчиками и отделанными под мрамор столами: они с Николасом давно облюбовали это заведение.
