Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

Как я ему это скажу? Про свадьбу. Про все.

А правду говорить страшно. Потому что как бы не развивалось все между мной и Маратом, а натура у него дикая, бешеная. И кто знает? Вдруг он и правда ненавидит мою семью? Вражда кланов. Да что угодно там могло быть. Теперь и не разобрать.

Все. Хватит с меня. Идти, искать Ахмедова специально точно не стану.

Вообще, не знаю, как реагировать на разговор в кабинете ректора.

Впечатление, что я как в бреду. В тумане.

И тут вдруг сильные руки обвиваются вокруг талии, разворачивают меня словно вырывая из морока. Если прежде вокруг было только слепое пятно, теперь четко проступают контуры.

Марат. Его взгляд обжигает. И когда наши глаза встречаются, внутри меня все сводит от тягучей болезненной вспышки.

— Ты чего? — хрипло спрашивает Ахмедов, пристально смотрит на меня. — Ася, ты в порядке?

Вид у него встревоженный. Брови сходятся над переносицей.

— Ася? — зовёт.

Наверное, это хорошо.

Мне не придется искать его, потому что вот он. Сам меня нашел. Как и всегда прежде.

Лучше сделать это сразу. Отрезать одним махом. Одной фразой. Тогда… может быть эта разгорающаяся внутри меня боль наконец пройдёт. Или хоть немного отпустит.

— Я выхожу замуж, — говорю и собственный голос теперь звучит как чужой.

84

Марат смотрит на меня. Молчит. Повисшая между нами тишина действует на нервы. Но сил разорвать ее первой нет. Как нет и сил шевельнуться, сбросить руки Марата со своего тела.

Кожу покалывает от напряжения. В горле забивается ледяной стальной ком, который не получается проглотить. Дышать тяжело. Ощущение будто сердце холодеет, больше не бьется. Кровь мерными толчками бьет по вискам.

Впечатление словно мир разлетается вдребезги. Единственное, что удерживает меня на поверхности — горячие пальцы, сжимающие за талию. Жестче. Крепче. Именно они не позволяют соскользнуть в пропасть окончательно.

Парадокс.

Мне хорошо с ним. Вот так, рядом, практически вплотную. Непривычно спокойно.

Казалось бы, «спокойствие» не самое подходящее состояние в присутствии Ахмедова. Он будто ураган. Хаос. Бесконечный шторм.

Но именно в его руках возникает чувство защищенности.

Осознаю это слишком поздно.

Столько отгораживалась от него, раз за разом сбегала, хотела держаться подальше. Даже сегодня.

А теперь…

Затылок наливается расплавленным железом. В голове болезненно пульсируют фразы ректора.

— Что ты сказала? — хрипло спрашивает Марат, нахмурившись, а после добавляет: — Повтори.

— Замуж, — прочищаю горло. — Я выхожу замуж.

Он оскаливается. В потемневших глазах мелькает нечто недоброе, угрожающее. Нечто такое, от чего по моей спине бегут мурашки.

— Я тебе еще предложение не делал, — говорит Марат. — Так что… ты это завязывай. Херовые у тебя шутки.

— Мне другой предложение сделал, — выдаю глухо.

— Чего? — кривится. — Кто, блядь?

Вид у него выразительный. Пугающий. Будто кто бы не рискнул мне замужество предложить, он уже покойник. По умолчанию.

— Пусти, — говорю. — Пожалуйста. Мне надо идти…

Он встряхивает меня. Грубо. Резко перемещая ладони на плечи.

— Кто? — рычит.

— Пусти, — задыхаясь.

— Что за херня? — рявкает.

— Убери, — мотаю головой. — Убери руки. И перестань меня так встряхивать. Больно. Ты… ты меня так сломаешь.

Хватка разжимается моментально.

А я рефлекторно растираю плечи. Шагаю назад. Невольно смотрю по сторонам и понимаю, что не узнаю обстановку вокруг.

Вероятно, сама не заметила, как свернула не туда.

Кажется, это вообще не центральный корпус.

Поднимаю взгляд на Марата. Он выглядит будто каменное изваяние. Мрачный. Застывший. Только желваки угрожающе играют. Настолько крепко сжаты его челюсти.

— Кто жених? — его голос звучит непривычно низко.

— Ректор.

Губы Ахмедова складываются в жутковатой ухмылке. Глаза опасно поблескивают. От него веет чем-то, что заставляет меня отойти.

Шаг назад. Осторожно, медленно. Еще шаг.

— Ты же говорила, между вами ничего нет, — чеканит. — Говорила, что ты… ни с кем не была.

— Так и есть, — рассеянно киваю.

Отхожу от него еще немного.

— Стой, — вдруг выдает он.

Отшатываюсь назад. Резко.

— Ты что, не знаешь? — отрывисто интересуется Ахмедов, прищуривается, продолжая буравить меня горящими глазами.

Отрицательно мотаю головой.

И просто не могу сопротивляться природному инстинкту. Чувству самосохранения.

Мое тело буквально бросается в сторону. Механически.

Умом понимаю — это ошибка. Но рефлексы контролировать не получается. Только не сейчас.

Марат хватает меня. Сгребает в объятьях, рывком разворачивая лицом к себе. Сдавливает до боли. А когда вскрикиваю, он будто не реагирует. Лишь ближе склоняется, нависая надо мной.

Его тяжелое дыхание жжет кожу.

Губы к губам.

— Нельзя убегать от диких животных, — заявляет он.

— Но ты… ты же не животное.

Звенящая тишина будто режет, оголяет нервы до предела.

— Ты можешь выйти замуж только за меня, — мрачно заявляет Ахмедов.

— Нет, отпусти…

— Тебя так тянет к ректору? Хочешь трахаться с ним? Он же тебе в отцы годится, — он оскаливается еще сильнее, чем прежде. — Или денег его хочешь? Ну так у меня будет гораздо больше. Все тебе дам.

— Прекрати, — морщусь. — Хватит этих мерзостей. Почему у тебя всегда все к одному сводится? Хотя нет. Не важно. Убери руки. Дай мне уйти.

— Никуда ты не уйдешь, — отрезает. — Не будет никакой свадьбы. Ясно тебе? Никогда, блять.

Ахмедов берется за ворот моей кофты. Дергает так, что молния разъезжается. Ткань расползается.

— Ты, — задыхаюсь. — Ты что творишь?

— То, что давно надо было, — бросает мрачно.

— Нет, нет, — выдаю нервно.

Отчаянно пробую вырваться. Царапаюсь. Извиваюсь. А он будто не замечает моего сопротивления. Толкает меня к стене. Прижимается плотнее.

Кричу.

Марат будто в мороке. Выглядит он сейчас хлеще, чем когда был после игры. Да таким как сейчас вообще прежде его не видела.

— Я тебя прямо здесь выебу, — заявляет он хрипло, будто зверь рычит. — Так выебу, что никакой ректор тебя в жены не возьмет. Моя будешь.

Пробую ударить его. Чтобы хоть как-то отрезвить, достучаться. Но ничего не получается, пока он вдруг сам не застывает.

Резко останавливается.

Смотрит на мою нервно вздымающуюся грудь.

Тоже перевожу взгляд вниз.

Кулон. Он поблескивает, выскользнув из-под темной ткани моей футболки. Марат видит свой подарок и замирает.

— Взять его, — раздается ледяной голос ректора.

Топот. Шум вокруг.

В следующую секунду Ахмедова силой отталкивают от меня. Несколько охранников с трудом удерживают его.

— Моему терпению пришел конец, — заявляет ректор, глядя на Марата. — Ты отчислен. За нападение на первокурсницу.

Тот мрачно усмехается. Сузив глаза, наблюдает за ректор так, будто убить готов.

— Боюсь, у нас есть договоренность… — слышится еще один голос.

Кажется, это один из помощников ректора вклиняется.

— Семья Ахмедовых спонсирует многие наши проекты, поэтому было бы несколько опрометчиво… — продолжает он.

— Марат, отчислен, — жестко обрывает ректор. — Без права на восстановление в академии. Всему есть предел. И свой предел Ахмедов давно перешел.

85

— Сучара, — оскаливается Марат, глядя на ректора. — Решил, что можешь вот так легко мое забрать?

В его глазах сейчас горит такая жгучая злоба, что мне невольно становится страшно. Взгляд будто вовсе не его. Чужой. Темный. И хоть прежде мне казалось, я видела Ахмедова в ярости не раз, теперь понимаю, что на самом деле по-настоящему в ярости я не видела его никогда.

— Я до тебя доберусь, — сквозь зубы выдает Марат и квадратные челюсти будто ходуном ходят от бурлящих в нем темных эмоций. — Нихера ты ее не получишь, уебок.