Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

— Муж тебе нужен сильный, надежный, — произносит Осман. — И такой человек есть.

Он переводит взгляд на ректора.

Тоже смотрю на него.

Наследство. Муж. В моих мыслях сейчас творится полный раздрай. Ничего этого не хочу. Но настоящий шок накрывает дальше.

— Ты выйдешь замуж за меня, — заявляет ректор. — Только так я смогу дать тебе свою полную защиту.

— Но я, — задыхаюсь. — Не хочу замуж. Ни за вас. Ни…

— Мы не всегда делаем то, что хотим, — жестко обрывает ректор.

И его взгляд падает на чашку. На потеки кофе, застывшие на бумагах уродливыми кляксами.

— Есть долг, — заключает ректор.

Мое сердце обрывается.

82

— Подождите, — говорю, едва двигая губами из-за волнения, которое меня сейчас переполняет. — Должен быть какой-то другой способ.

Первый шок еще не сходит до конца. Но я отчаянно стараюсь ухватиться за любую соломинку.

— Зачем им убивать меня, если я ни на что не претендую? Откажусь от всего. Вообще, не приму это наследство. И может быть, — запинаюсь. — Ну откуда они узнают, что я наследница? Лёва говорил про группу крови. У меня совсем другая. Доказательств не будет, а значит…

Замолкаю.

Мой взгляд мечется между ректором и Османом. Они оба смотрят так, будто видят перед собой неразумного ребенка.

Наверное, действительно говорю наивные вещи, не зная полной картины. А им гораздо виднее, что и к чему. Поэтому меня теперь воспринимают как идиотку.

Именно такое ощущение складывается.

— Ну откуда, — повторяю в отчаянии. — Откуда они узнают?

Осман вдруг меняет позу. Не поднимается, но подается вперед, внимательно разглядывая меня. Точнее…

Невольно смотрю вниз. Туда, куда и он. На кулон Ахмедова.

Вероятно, слишком сильно дергала застежку кофты. Она расстегнулась. И теперь крупный камень сияет, переливаясь яркими всполохами. Особенно ярко выглядит, потому что оказывается поверх темной футболки.

— Это что у тебя? — хмуро спрашивает Осман. — Кто тебе это дал?

— Это… мое, — отвечаю тихо.

Накрываю кулон ладонью.

— Ты должна бросить Марата, — неожиданно произносит ректор, заставляя меня еще сильнее похолодеть.

Пальцы сами собой впиваются в кулон.

— Что? — спрашиваю, чуть дыша.

— Вам нужно расстаться. — говорит ректор. — Сейчас. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.

Как он может знать, что мы с Маратом встречаемся? Даже я сама еще ничего не решила. И мы…

Мы же говорили в коридоре. Да, в довольно уединенной части. Но все-таки считай, посреди универа.

Видимо, там есть камеры.

Ректор обо всем знает. Всегда. О чем говорить, если он даже про расследование Лёвы в курсе. Про наш разговор.

Ну конечно. Как я раньше не поняла? Это ведь не может быть простым совпадением.

— У вас что, везде камеры? — вырывается у меня вопрос. — Даже в комнатах студентов?

Ректор ничего не отвечает. Растирает пальцами переносицу.

А я просто не могу молчать. Ну не получается.

— Еще утром вы сказали, что мне надо учиться на Северном факультете. Рядом с Ахмедовым. Вы сказали, что он сможет меня защитить. А теперь вдруг выясняется, что я должна его бросить.

Наверное, только в этот момент я признаю, что мы и правда вместе. Встречаемся.

То, что между нами происходит, сложно назвать отношения. Но это определенно… что-то.

Только не при таких обстоятельствах хотела это все осознать.

— Как я могу вам доверять? — спрашиваю прямо. — Я никого из вас не знаю. Про моего дядю… хм, про Валида вы мне ничего так и не объяснили. Что если вы тоже хотите использовать меня? И это проклятое наследство? А может быть, я вовсе никакая не наследница. Ну не просто же так группы крови разные.

Ректор опять переводит взгляд на меня.

— Да, — спокойно соглашается он. — Ты не можешь нам доверять. Но не думаю, что это имеет значение.

Мое горло перехватывает от напряжения настолько сильно, что кажется, ни слова больше не смогу из себя выдавить.

— Группа крови — херня, — бросает Осман. — Мы же специально это все устроили. Ты единственная наследница, Ася. Иначе нахера бы…

— Это не важно, — отрывисто замечает ректор и смотрит на меня так, что внутри все еще сильнее холодеет. — Ты привлекла много внимания к себе, Ася. Начиная с первого дня. Ты уже давно под подозрением. И похоже, тебя здесь ждали.

Он поднимается со своего места. Обходит стол и останавливается, привалившись к нему боком. Закладывает ладони в карманы брюк.

— За тобой отправили убийцу. Здесь твой друг Лев правильно все понял. И думаю, ты уже сама сопоставила факты. Надписи в твоей комнате тоже появились не без причины. Как и сегодняшнее сообщение о том, чтобы ты написала заявление на отчисление из академии.

Звенья одной цепочки.

— За тобой идет охота. Очень скоро эта охота развернется полным ходом. И да, еще сегодня утром я не знал того, что нам известно сейчас. Поэтому план надо изменить.

Леденею.

— Теперь Марат — главная угроза, — чеканит ректор. — Как только правда откроется. Как только он узнает, кто ты на самом деле. Чья ты дочь.

— Вы что, — запинаюсь. — Хотите сказать, он тоже захочет меня убить?

Тишина кажется убийственной, а после ректор наконец произносит:

— Я уже сказал, что хотел, — ровно, без эмоций. — Ты должна его бросить.

83

Ощущение такое будто проваливаюсь в темноту. В бездну, из которой невозможно выбраться. Это словно бесконечное падение.

— Вы думаете, это будет так легко? — вырывается у меня наконец с горечью. — Марат не особенно слушал меня раньше. Что изменится теперь?

— Я обо всем позабочусь, — спокойно произносит ректор.

Ну раз так, то может он пускай с Маратом и общается? Вместо меня.

Конечно, я ничего не говорю вслух. Внутри пустота и холод. Зависаю в полной растерянности.

Мне хочется послать все эти планы ректора куда подальше.

Но разве есть выбор?

Конечно, я могу отказаться. Могу рассказать все Ахмедову, однако… те странные слова не дают покоя.

— Почему вы считаете, что Марат будет против меня? — спрашиваю. — Если узнает, кто я.

— Не считаю, — ровно замечает ректор. — Знаю. Не советую тебе говорить ему правду сейчас. Это слишком опасно.

— Что вы…

— Это может стоить тебе жизни, Ася, — обрывает Осман.

Они же могут лгать мне. Оба. Как можно быть хоть в чем-то уверенной наверняка, если вся моя жизнь ложь?

— Мне нужно поговорить с Валидом Ахмедовым, — произношу, чувствуя, как все сильнее стрекочет мое сердце. — Тогда я сделаю, что вы хотите. Но не раньше.

Осман хмурится. Ректор мрачнеет и вдруг жестко выдает:

— Ты сделаешь то, что я тебе сказал. Ты прямо сейчас пойдешь к Ахмедову и скажешь, что выходишь замуж.

— Но вы не можете так…

— Я могу все, — обрубает хлестко.

Он никогда не обращался ко мне таким тоном. Сейчас его фразы звучат даже хуже, чем когда речь шла о том, как избавиться от мертвого студента.

Ледяной, абсолютно безэмоциональный тон.

— Я не позволю тебе умереть, — чеканит ректор. — Ты меня поняла?

А у меня возникает чувство, будто он уже убивает этим разговором.

Ладно. Если подумать, то беседа с дядей, который мне никакой не дядя, вряд ли бы что-то всерьез поменяла.

А может Валид и вовсе мертв? Откуда мне знать? Может, они его убили?

— Ты меня поняла? — выразительно повторяет ректор.

— Поняла, — глухо.

— Что ты должна сделать?

— Сказать Марату, — сглатываю. — Про свадьбу.

— Хорошо. Можешь идти, Ася, — какая-то эмоция все же сквозит в его голосе, но я не в том состоянии, чтобы об этом задуматься.

Выхожу из кабинета на негнущихся ногах. Не помню, как оказываюсь в своем блоке. Просто иду, толком не разбирая дорогу.

Кулон жжет кожу.

Отстраненно размышляю о том, что на самом деле могу просто закрыться в своей комнате. Не должна я ничего говорить Ахмедову. Не могу. Не хочу.