Анна Берсенева - Портрет второй жены
Потом Лиза приподнялась на локтях, приложила ладони к Юриным щекам, коснулась пальцами его ресниц, влажных, потемневших волос у него на лбу.
– Юра, счастье мое, я жить не могу без тебя, дышать не могу…
Она снова положила голову ему на грудь, чувствуя виском, как колотится его сердце.
Шрамы на его груди еще не посветлели – красные, напряженные, они казались совсем свежими. Их было несколько – один совсем близко от левого соска, и Лиза вздрогнула, увидев их прямо у своих глаз. Юра почувствовал ее испуганное движение, его рука тоже дрогнула на ее плече.
– Что с тобой? – шепнул он.
– Тебе… Тебе не больно? – спросила она. – Они выглядят так, как будто вот-вот лопнут… Я не подумала, что тебе может быть тяжело… все это.
Она не видела его улыбку где-то над своей головой, но тут же почувствовала, что он улыбнулся в полутьме.
– Не лопнут. Все прошло, Лизонька, не о чем волноваться. А хоть бы и не прошло – все равно… Я не хочу об этом думать, я о тебе буду думать, да?
Прошептав это, он подхватил ее под мышки, как маленькую – как когда-то на улице у Ингиного подъезда, вспомнила Лиза, – и подтянул повыше – так, что их губы снова оказались рядом и сомкнулись.
Они не спали всю ночь, отдаваясь неодолимой силе, влекущей друг к другу их души и тела, сотрясающей и ласкающей, страстной и нежной силе. Любовь соединила их этой ночью, и никто был не в силах и не вправе их разъединить.
Часть вторая
Глава 1
Никогда он не видел Юру таким.
Сергей вспоминал те моменты, когда ему непонятно было, какое чувство отражается в Юриных глазах: когда тот смотрел на льдины, плывущие по темной воде, когда Юля медленно двигалась в золотистом полумраке комнаты и Юрка не отводил от нее глаз… Когда он слушал Сашу Неделина и думал о своем, прищурившись, глядя то на пламя лесного костра, то на его отблески в речной воде.
Все-таки их было не так уж много, этих моментов. Почти все, что происходило с Юрой, было понятно Сергею, он чувствовал даже то, что не мог выразить точными словами.
Но таким он не видел его никогда. И запрещал себе понимать, хотя разгадка была проста. Достаточно было взглянуть на Юру и Лизу, чтобы понять: произошло то, что должно было произойти между ними неизбежно. И Сергей отводил глаза, подавляя в себе чувство скрытой и неизбывной боли.
Он даже знал, когда это произошло: догадался по тому, что в понедельник утром Юрка выглядел совершенно отрешенным. Никогда такого не бывало с руководителем «Мегаполис-инвеста», способным с ходу «завести» любое количество самых разнохарактерных людей.
– Случилось что-нибудь? – спросил Сергей, зайдя к Юре, как обычно, перед недельной планеркой.
– Случилось? Нет. Или – случилось, не знаю; не от слова «случай». Не обращай внимания, сейчас приду в себя.
Трудно было не обратить внимания! Но Ратников быстро взял себя в руки, это он умел. Совещание он уже проводил как обычно – мгновенно улавливая главное в докладах начальников отделов, отдавая короткие и точные распоряжения и твердо держа в руках бразды правления своим мегаполисом и работающими в нем людьми.
Сергей задержался и после совещания: надо было обсудить то, что находилось в стадии становления и не предназначалось для широкого круга. Псковитин знал, что это-то и есть самое важное для Юры. Ни успешно работающие заводы, ни налаженные английские филиалы, ни корабли во Владивостоке не вызывали у Ратникова такого острого интереса, как уже созданная, готовая к работе «система», состоящая из информационной службы, проектирующих, строительных, эксплуатационных фирм, на которую Ратников положил столько времени, к которой привлек столько людей и которая вот-вот должна была заработать в полную силу, включившись в мощный европейский концерн через Германию.
– Меня что-то настораживает, Юра, – сказал Сергей, когда они остались одни.
– Почему? – тут же спросил Ратников.
– Трудно объяснить. Наполовину – интуитивно, я нюхом чую какую-то опасность, но выводы делать пока рановато. А наполовину – реально. Я просто не уверен в этом Звонницком.
Звонницкий был начальником службы информации – новой, созданной Ратниковым специально для этого проекта, и располагавшейся не в центральном здании «Мегаполис-инвеста». В руках Звонницкого оказались сосредоточены важнейшие нити «системы», и, пожалуй, после Ратникова он оказывался самой влиятельной фигурой в ней.
Сейчас, пока «система» еще не включилась на всю катушку, служба информации занималась тем, что собирала банк данных обо всех российских фирмах, могущих представлять хоть какой-нибудь интерес в будущем. И уже по тому, как велик был составленный ею список, можно было понять масштаб готовящегося проекта.
– Я в нем не уверен, – повторил Псковитин. – Это впервые такое – что я не могу на все сто поручиться за человека, от которого так много зависит. Вроде и работает нормально, и, ты говоришь, профессионал высококлассный… А я не уверен, что он работает только на нас.
– Ты знаешь что-то конкретное?
– Ну-у, если б знал! Другой был бы разговор. Говорю же, какие-то очень косвенные свидетельства того, что доверять ему опасно. Как хочешь, Юра, я бы его сменил, и чем скорее, тем лучше.
– Хорошее дело, Серега! – Ратников встал, прошелся по кабинету. – Заменить человека, который все наладил, который так или иначе владеет всей информацией! Во-первых, это даже технически трудно, а во-вторых, по-моему, в этом случае гораздо больше опасность, что он начнет работать против нас – и от обиды, и просто для заработка. Разве нет?
– Да, – нехотя согласился Псковитин. – Это-то и неприятно. Как будто сами себя в угол загнали… Ладно, что попусту воздух сотрясать. Посмотрю еще, может, зря нервничаю.
Ему был не слишком приятен этот разговор: он считал Звонницкого своим проколом. В конце концов, в его обязанности входила всесторонняя проверка, и он должен был все сделать задолго до того, как тот начал работать. Черт его знает, как он проморгал…
Настроение у Сергея было из-за этого настолько испорчено, что он почти забыл странную Юрину отрешенность и взволнованность, которая так бросилась ему в глаза с утра.
Но потом, через несколько дней, он просто не мог не заметить, что душа его друга взбудоражена, что ему стоит огромных усилий включаться каждый день в обычную деловую жизнь.
Псковитин всегда знал, что бизнесмен Ратников сильно отличается от своих коллег. Отличается каким-то душевным избытком, в котором не было никакой необходимости для успешной коммерческой деятельности. Порою Сергей видел, что Юре приходится сознательно «выключать» какие-то свои способности, чтобы соответствовать тому, чем он занимался сейчас.
