Мириам Рафтери - По вине Аполлона
С тревогой я ждала тех слов, которые заставили бы меня остаться. Ему всего-то и нужно было сказать, что он любит меня, что все еще хочет меня теперь, когда знает обо мне правду.
Я сдерживала дыхание, наблюдая за борьбой чувств, отражавшейся на его лице, но наконец оно принял решительное выражение.
– Я никогда тебя не забуду, – проговорил он, нежно гладя меня по волосам, – но мне совершенно ясно, что ты принадлежишь своему времени.
С таким же успехом он мог взять нож и вонзить его мне в сердце. Я прижалась лицом к его плечу, исполненная решимости не дать ему увидеть, как мне больно. Губы у меня дрожали. Я боролась с подступавшими слезами.
Он мягко отстранил меня и потянулся за своей курткой. Надев ее, он взял меня за руку и повел к двери на чердак.
Вынув часы, он долго, дольше, чем необходимо, смотрел на них.
– Пора, – он вложил мне в руку часы и зажал вокруг них мои пальцы. – Это на память обо мне. – Голос его дрожал от волнения, чего раньше я никогда за ним не замечала.
– Спасибо, – хрипло поблагодарила я, едва узнавая собственный голос. Я открепила одометр со встроенным компасом от своей сумочки и протянула Натаниэлю. – Компасом вряд ли сможешь пользоваться в этом твоем ненормальном доме, – я изо всех сил старалась говорить ровным голосом, хотя сердце у меня разрывалось на части, – а одометр может пригодиться тебе в полетах. Он показывает, сколько миль ты п… прошел…
Не в силах договорить, опасаясь, что вот-вот разрыдаюсь, я замолчала. Натаниэль тоже молчал с несчастным видом. Наконец он прервал неловкое молчание.
– Что ж, больше ничего и не скажешь.
Я кивнула.
– Да, полагаю, это так.
Я ждала, моля про себя Бога, чтобы он попросил меня остаться.
– Да, – повторил он. Его взгляд притягивало ко мне как магнитом. – Благослови тебя Бог, любовь моя.
Я сжала дверную ручку и рывком открыла дверь.
– Натаниэль… – проговорила я полушепотом, поворачиваясь к нему.
– Да?
«Я люблю тебя», – мысленно воскликнула я. Но я не могла произнести эти слова вслух. Я спала с ним, я влюбилась в него, но он любил меня недостаточно для того, чтобы попросить остаться. А может, не верил, что я смогу приспособиться к их образу жизни, подумала я, лихорадочно пытаясь найти ответ на вопрос, так ли это на самом деле. Он знает, что я здесь чужая и навсегда останусь чужой.
Я встала на цыпочки и потерлась губами о его губы. Затем развернулась и вошла на чердак, стараясь не думать о том, какое потрясенное было у него лицо. Я скорее почувствовала, чем увидела, как он уставился мне в спину. Его взгляд, казалось, прожигал меня как лазер.
Сморгнув слезы, я заставила себя идти дальше, к тому месту, где я стояла во время первого землетрясения. Неужели это было всего неделю назад? Я увидела ящик с расщепленной доской, может, тот самый, о который я тогда споткнулась в темноте. Где-то заржала лошадь. Издалека донесся лай собак. Животные знают, подумала я. Каким-то образом они чувствуют, что скоро начнется землетрясение.
Внезапно я осознала, что мне не хватает Аполлона. По крайней мере, мне не пришлось бы совершать это путешествие во времени в одиночку.
– Это все ты виноват, – поругала я вслух бросившую меня собаку. – Если бы ты не вырвался и не побежал по этим ступенькам…
Пол задрожал. Картины моей прежней жизни промелькнули у меня перед глазами – жизни без Натаниэля, мужчины, которого я любила, но который, напомнила я себе, вонзая ногти в ладонь в надежде, что боль приведет меня в чувство, ясно дал понять, что я должна оставить его. Без него у меня ничего не было… но я не обернулась. Я не могла.
Гул нарастал. Пол подо мной заходил ходуном. Я двинулась вперед, перешагнув через ящик. Внезапно меня охватила паника. Что если моя теория неверна? Что если я попаду в какое-нибудь другое время – в прошлом или будущем? Или, что еще хуже, вернусь в свое время и обнаружу, что землетрясение все разрушило, и мне незачем и не к кому было возвращаться?
Сзади раздался оглушительный треск и почти в тот же миг Натаниэль вскрикнул от боли. Этот крик проник в мое несколько затуманенное сознание. Я быстро повернулась, стараясь сохранить равновесие. Через открытую дверь я увидела Натаниэля, распростертого на полу в спальне лицом вниз. Деревянная полка свалилась со стены и теперь лежала у него на затылке, а рядом валялась тяжелая мраморная подставка для книг. Меня окатила волна страха. Натаниэль был совершенно неподвижен, как-то неестественно неподвижен.
Я вовсе не спасла его, если уж на то пошло, именно я стала причиной того, что с ним сейчас произошло. Одному Богу было известно, насколько серьезно он ранен. И все же, если я останусь, чтобы помочь ему, я лишусь единственной возможности вернуться в свое время.
Я почувствовала головокружение и странную невесомость. Меня словно втягивало в гигантскую воронку и все вокруг двигалось в замедленном темпе. Ужас завладел моим сознанием, пока мир, казалось, вращался вокруг меня, но одна мысль оставалась ясной и четкой – я нужна Натаниэлю.
Глава 16
Я бросилась к дверному проему и вцепилась в ручку двери, со страхом думая, что, возможно, уже опоздала. Ощущение у меня было такое, будто какая-то невидимая сила разрывала меня пополам.
Пол подо мной сильно содрогнулся, и я упала вперед на колени.
– Натаниэль, – выдохнула я, подползая к нему.
Когда я коснулась пальцами его виска, он застонал, потом сбросил с головы полку и попытался привстать на одно колено.
– Ты все еще здесь, – хрипло проговорил он, уставившись на меня так, словно не был уверен, не галлюцинация ли я.
– Ты жив, – чувство облегчения буквально затопило меня, хотя я и увидела на кончиках пальцев кровь Натаниэля.
Он достал из кармана куртки платок и прижал к виску.
– Это всего лишь царапина. Но ты… – он заговорил громче, стараясь, чтобы его было слышно за грохотом землетрясения, – ты не вернулась в свое время.
– Может, я еще успею.
Раздираемая противоречивыми чувствами, я стояла не в силах двинуться с места, как кролик, ослепленный фарами приближающегося автомобиля. Подземные толчки продолжались, и сердце у меня все так же разрывалось на части. Но я должна уйти. Повернувшись, я решительно направилась к чердаку. Натаниэль бросился ко мне и, повалив на пол, сам упал сверху, прикрыв меня своим телом, как раз в тот момент, когда тяжелая дубовая балка над дверью на чердак рухнула вниз, а вместе с ней и часть потолка. Куча обломков и мусора загородила вход, лишив меня шанса вернуться в свое время. Я молча уставилась на завал. Слезы потекли у меня по лицу, когда я осознала, что нет никакой возможности разобрать его вовремя. Тем не менее я принялась разгребать обломки, отчаянно пытаясь добраться до двери, пока голос Натаниэля не привел меня в чувство.
