Виктория Клейтон - Танец для двоих
Джайлс взял у меня книгу и понюхал:
— Она пахнет плесенью. — Он закрыл книгу и внимательно осмотрел переплет. — Это безобразие! Посмотри на название — буквы осыпались, нитки на швах разошлись. Книгу напечатали в 1703 году, она пережила столетия только для того, чтобы сгнить сегодня.
Джайлс вернул мне книгу и ощупал ладонью место на полке, где книга стояла.
— Стены сырые. — Он снял с полки соседний том и также вручил его мне. Книга выскользнула из моих рук и упала, с шумом ударившись об пол. — Виола, осторожней!
— Мне очень жаль! — Я опустилась на колени и подняла упавшую книгу. Обложка почти оторвалась, лишь несколько нитей удерживали ее. — Какой ужас! Я заберу книгу домой и отдам Дэниелу починить переплет. Он делает замечательные переплеты. О, я чувствую себя виноватой.
— Ты должна что-то сделать. А кто такой Дэниел?
— Хозяин дома, в котором я живу. Я рассказывала тебе о нем. Он знает все о старинных книгах.
— Хорошо, если ты уверена, что он справится…
— Он справится. Я абсолютно уверена в этом. Он самый требовательный и щепетильный человек из всех, кого я знаю. Вся его жизнь прошла в поисках прекрасного. Именно так он рассказывал о себе. Полагаю, что на свете нет ничего интереснее, чем искать и находить красоту.
— Он, очевидно, интересный тип.
Я была довольна тем, что Джайлс оставил свой ворчливый тон.
— Какое замечательное место, не правда ли? — Я осматривала лепные потолки и искусно сделанные книжные шкафы. Библиотека находилась в викторианском крыле. — Посмотри на крылатых херувимов, они превосходны!
— Я уже видел нечто подобное. Кажется, в Вестминстере. Этот орнамент, остроконечные башенки — все это поздняя готика, прекрасная работа, хоть и не в моем вкусе. Невозможно собрать достаточно денег, чтобы отреставрировать и сохранить все это, всех ресурсов ОЗПА не хватит, чтобы проделать такую огромную работу. Посмотри, штукатурка облупилась! — Джайлс ударил костяшками пальцев по стене за шкафом. Огромный кусок штукатурки свалился на пол, оставив в стене зияющую дыру. — О Боже! Мы оставляем хаос за спиной.
Джайлс наклонился и стал собирать упавшую штукатурку.
— Я никому не скажу, если ты не скажешь.
Джайлс обернулся, посмотрел на меня, немного нахмурился и разразился хохотом. Это был хороший смех — низкий, глубокий и довольно сексуальный. Сейчас, когда я познакомилась с Хамишем, я поняла, почему Лалла обручилась с ним. Хамиш был просто душка. Но Джайлс, без сомнения, был гораздо привлекательнее со своим тонким, немного удлиненным лицом, темными волосами и внимательными серыми глазами. Неудивительно, что Лалла увлеклась им. Жаль, что им придется расстаться. Пирс был бы счастлив закрутить интрижку с чужой невестой. Он считал, что подобная ситуация придает особую пикантность отношениям. Но я была абсолютно уверена, что Джайлс сделан из другого теста.
— Почему ты на меня уставилась? — спросил Джайлс. — У меня что, чернила на носу?
— О нет… Я просто подумала, как жаль, что дом находится в таком запущенном состоянии.
— Хм… Понятно. Зато у тебя на носу на самом деле что-то есть.
Джайлс дал мне носовой платок. Я встала на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть свое лицо в зеркале. На кончике носа виднелась Т-образная клякса. Я плюнула на платок и долго терла нос, чтобы от нее избавиться. Я подозревала, что мое лицо стало серым от пыли, но в библиотеке было так темно, что это не имело значения. Солнечные лучи с трудом пробивались в комнату сквозь узкие щели в тяжелых бархатных шторах, отражались от малиновой парчовой обивки стульев и играли красками на тигровой шкуре, лежавшей возле камина. Крохотные пылинки весело кружились в лучах. Я наклонилась, чтобы погладить тигра. Его уши обтрепались, стеклянные глаза прищурились и яростно сверкали. Я представила, как это величественное создание, движимое исключительно жаждой жизни, прячется в непроходимых джунглях от толпы краснолицых, не очень трезвых, пахнущих виски и сигарным дымом мужчин, готовых убивать только ради забавы.
— Боже, посмотри на это! — Джайлс стоял на стремянке перед книжным шкафом. — Это «Дунсиада»[35] тысяча семьсот двадцать восьмого года издания. Подписана Александром Попом Джону Гею[36]: «Отважному члену Скриблерус-клуба[37] и спутнику моих скитаний. „Forsan et haec olim meminisse juvabit“». Это цитата из Вергилия, в приблизительном переводе она означает: «Однажды мы вспомним это». Невероятно! — Джайлс посмотрел на меня сверху вниз и добавил: — Поп — это поэт и писатель восемнадцатого века.
— Я знаю. Поп — любимый поэт Дэниела. «Откуда ведом Бог и человек нам на земле, где наш проходит век? Как, видя человека только здесь, мы смеем рассуждать, каков он весь?» [38]
Для того чтобы увидеть удивление на лице Джайлса, мне стоило немного прихвастнуть. По-видимому, он полагал, что мое чтение ограничивается лишь журналом «Харперс базар». Я, по его мнению, была способна только рассматривать фотографии знаменитостей и проливать слезы над душещипательными любовными историями.
— Хм… Очень хорошо. Это «Опыт о человеке». — Джайлс вытянул другую книжку. Он свистнул. — Невероятно! Подписано Попом Болингброку[39].
Джайлс вытянул еще одну книгу:
— Посмотри, посмотри на это! Переводы Горация, на обложке имя Колли Сибера[40]. Знаешь, эта коллекция не имеет цены! Безусловно, сэр Томас Виктор Инскип, чей экслибрис стоит на книгах, был настоящий библиофил. Я думаю… — Он замолчал. — Мы должны составить каталог. Постарайся найти лист бумаги и ручку или карандаш.
Мы тяжело работали в течение трех часов. Джайлс диктовал, а я записывала. В библиотеке было очень холодно, но мы не обращали на это внимания, увлеченные своей работой. Джайлс пришел в возбуждение, делая одно открытие за другим.
— Взгляни! Первое издание романа «Адам Бид» Джордж Элиот, подписанное автором сэру Томасу Инскипу.
— О, дай мне посмотреть! — Я оставила на минуту работу секретарши, чтобы взглянуть на книгу. — Это одна из моих самых любимых книг. Помнишь, как замечательно описаны Гетти Сорель и Артур Донниторн в Холл-Фарм? «Обещайте мне только два танца, мисс Гетти!» Вероломное животное! Гетти мечтала о розовом шелковом платье, о карете с быстрыми лошадьми. Он разбил ее мечты. Как грустно, что Артур не женился на ней. Он был слишком слаб. Он не думал о ней, его интересовала только ее красота.
— Думаю, что все мужчины становятся слабыми, когда сталкиваются с женской красотой, — Джайлс грустно улыбнулся.
