Франческа Клементис - Любовь нельзя купить
Все в страхе следили за тем, как он быстро стучит на своем калькуляторе и записывает каждую сумму на клочках бумаги. Наконец он вернулся и протянул Тесс несколько отдельных счетов, исписанных сложными арифметическими расчетами. В начале каждого было название основного блюда.
— Так, — бодрым голосом заговорила Тесс. — Кто заказывал стейк с перцем? Грэм? С тебя восемь фунтов двадцать четыре пенса. Лазанья?
На это ушло еще пять минут, в продолжение которых Тесс доставала счета один за другим, и лишь раз возник неприятный спор, когда выясняли, ел ли Тим чесночный хлеб.
Все снова превратились в студентов, споря насчет каждого пенса.
— Дело в том, — твердо проговорил Тим, — что за мной записан чесночный хлеб, но я его не ел. Я заказал его для Милли, так что надо переписать хлеб на ее счет.
— Да это неважно, — сказала Дафна, — потому что за него не надо платить, если заказывали два основных итальянских блюда.
Бестолковость Тима вызывала у Дафны раздражение. Ей было все ясно, да к тому же и показалось разумным. Арчи похлопал ее по руке в знак того, что она обнаруживает здравый смысл. Ему это нравилось. Он надеялся, что ему не придется больше жаловаться на то, что ест в одиночестве, раз происходит такое, когда ужинаешь с друзьями.
Когда у всех на руках оказались счета, заговорил Грэм:
— Э-э-э… мне несколько неловко, но при мне нет наличных.
— У меня тоже нет, — сказал Тим, а потом то же самое повторили и Фиона с Милли.
— А мне хватит только чтобы расплатиться за Тесс и за себя, — извиняющимся тоном проговорил Макс.
— Пусть вас это не беспокоит, — сказал Картер. — Я запишу это за вами. Расплатитесь в другой раз. Макс — член этого заведения. Я ему верю.
Тим возмущенно повернулся к Грэму и сказал:
— За мной никогда ничего не записывали. А теперь выясняется, что я еще раз должен сюда прийти! Не думаю, что выдержу еще одно испытание с этими рекламными объявлениями!
Грэма же все это весьма позабавило. Такого еще не было, чтобы он полностью отвлекся и целый вечер не думал о Кристине. До этого момента.
Рав наблюдал за ними, сидя за своим столиком. «Такие милые люди, — думал он. — Приятно видеть друзей, собравшихся вместе. У меня таких друзей нет. Только семья. И члены клуба. И как хорошо, что они пригласили с собой эту пожилую даму. Страдает ужасно, я это вижу, но это даже красит ее. Наверное, ноги, а может, еще и спина. Однако мое вино помогло! Надеюсь, она скоро вернется. Мне бы хотелось еще раз ее увидеть, может, поговорить с ней, выпить вместе».
Заметив катавасию из-за счета, он отвел Картера в сторону:
— Я за все заплачу. Но не говорите, что это сделал я, им будет от этого неловко. Пусть думают, что за ними записано, чтобы им пришлось вернуться.
Картер согласился. А Рав стал с нетерпением ждать новой встречи с интересной дамой.
10
— Мне в нем как-то неловко, — сказал Макс, с неудовольствием завязывая галстук.
В последний раз он надевал костюм, когда ходил к управляющему банком с просьбой о займе.
— Мы уже это обсуждали, — ответила Тесс. — Мы делаем это для Лары. Мы же договорились.
— Знаю, но ведь она сейчас в школе. Ее же не выгонят из-за того, что мы не ходим в церковь. Мне кто-то сказал, что так не делают. Поступил в школу, значит, учись.
Тесс нахмурилась:
— Мы обещали мисс Блоуэрс, что будем ходить в церковь, да и Джону я это сказала. Будет несерьезно, если мы откажемся.
— Джону? С каких это пор священников называют по именам? И с каких пор мы вообще знакомы со священниками?
Тесс благоразумно пропустила его вопрос мимо ушей. Лара бегала по квартире в поисках своей любимой ленты для волос.
— Там все соберутся, мама. Вот здорово! А потом будут пирожные!
Макс вздохнул и проводил жену и дочь до двери.
«Обычно в воскресное утро я позволял себе полежать. После шести дней раннего подъема, когда нужно было работать в магазине, это была моя единственная возможность поспать подольше. Тесс приносила мне кофе, тосты и воскресные газеты, потом они с Ларой тихо чем-нибудь занимались внизу до обеда.
Сегодня первое воскресенье после напряженной недели, а я иду в церковь. Я даже газеты не просмотрел. Неужели нет ничего святого?» — размышлял он.
Снаружи церковь выглядела обыкновенно, что действовало успокаивающе — классическая старая кирпичная кладка, прямой шпиль, витражи и доски объявлений с религиозными текстами, которые могли понять только посвященные. Входя в массивные дубовые двери, Тесс с Максом соответственно настроились, однако представшее их глазам необычное зрелище поразило их.
Они были изумлены при виде толпы, заполнявшей церковь. Люди не сидели на аккуратных скамеечках, склонив головы в молитве, а разговаривали и перекрикивались со знакомыми.
— Ты уверена, что это англиканская церковь? — прошептал Макс. — Здесь не очень-то торжественно. Клянусь, у них тут и тамбурины есть. Я слышал о таких местах.
— Смотри-ка, мама, а вон Рути!
Лара замахала рукой своей новой подружке и побежала к группе детей, сидевших впереди.
— Не может же она там сидеть, она должна быть с нами, — встревоженно сказал Макс.
— Почему? — спросила Тесс.
— Нас увидят без ребенка и решат, что мы здесь по своей воле. Еще подумают, что мы ходим в церковь.
Тесс ободряюще похлопала его по руке:
— По-твоему, нам надо было повесить на шею плакаты: «Мы нечестивые грешники и гордимся этим»?
— Можешь сколько угодно насмехаться, но я не люблю церковь, — сказал Макс. — И особенно мне не нравятся вот такие церкви. Совершенно непонятно, как себя вести, когда все вокруг ходят? И органа нет.
Тесс подвела его к сиденьям и мягко усадила на одно из них. Макс пребывал в самом мрачном расположении духа. Оба вздрогнули, когда звуки органолы заполнили церковь, после чего впечатляюще забили барабаны в стиле «рок». Все тотчас поднялись, повернулись лицами в одну сторону и запели.
Макс и Тесс посмотрели, нет ли где-нибудь книжки с гимнами, но тут кто-то обернулся к ним и указал на большой экран, который спускался с потолка. Слова вспыхивали на экране, но от этого было мало толку, потому что песня была им совершенно незнакома. Они с удивлением смотрели на собравшихся, которые хлопали в ладоши и приплясывали в такт веселой музыке. Тесс поймала себя на том, что тоже притопывает, пока Макс не сверкнул глазами в ее сторону.
Все дети, веселые и шумные, собрались впереди вокруг огромного ящика с музыкальными инструментами — тамбуринами, трещотками и колокольчиками.
— Говорил тебе, что у них есть тамбурины! — прошипел Макс.
