Наталья Светлова - Квартира, муж и амнезия
Однако, поспешно уехав с кладбища, Матвей так явно представил свое похожее на ангар жилище, что руки сами собой повернули руль в другую сторону, и очень скоро он выезжал с МКАД на Ленинградское шоссе и парковался возле подъезда матери и взлетал на седьмой этаж. Когда открыл квартиру и вдохнул запах корицы, на него снизошло такое умиротворение и навалилась такая усталость, что Матвей, как был, в обуви, протопал в комнату, сдирая на ходу дубленку. В комнате сбросил ее на кресло, скинул ботинки и, рухнув на диван, укрылся пледом и провалился в тяжелый темный сон. Поначалу — без сновидений, а потом ему приснилось, будто он плывет на паруснике. Впереди — земля, с берега кто-то машет ему руками. Матвей попытался вглядеться в далекую фигурку. Она, как это случается во сне, вдруг приблизилась, и он разглядел, что это Рита.
— Рита, я твой капитан Грей. Я отвезу тебя в сказку! — сказал Матвей, а Рита сделала серьезное лицо и ответила:
— Давай лучше на кухне посидим. Там уютнее, и быстрее так получится. У меня от запаха ваших пирогов просто слюнки текут.
«При чем тут пироги?» — думал Матвей, проснувшись. Потянул носом и вспомнил: мама пирогов напекла, пахнут на всю квартиру. Вон, даже в его сон вклинились.
— Тогда я пошла ставить чайник, — сказала за дверью мать.
«Так, она кого-то в гости притащила. Вот уж некстати!» — мрачно подумал Матвей. Сел и огляделся в темной комнате. В свете фонарей, заливавших комнату сквозь незашторенное окно, хорошо были видны и брошенная комом дубленка, и ботинки у кровати.
«Не хватало еще, чтобы она с гостями сейчас в комнату вошла. Хорош же я буду с помятой рожей», — провел Матвей рукой по защитинившимся щекам и собрался уже крикнуть что-нибудь вроде «Мам, я дома!», как мать за дверью спросила:
— Рита, вам какой чай заварить, черный или зеленый?
— Зеленый, — ответил знакомый грудной голос, и сердце Матвея ухнуло куда-то в район желудка. Рита? Здесь? Ну, мама! И что же ему теперь делать?
Матвей на всякий случай сделал серьезное лицо и прислушался. Голоса за дверью звучали, но очень глухо. Видимо, женщины ушли на кухню. Матвей расслабился и шумно перевел дыхание. Оказывается, все это время он не дышал. Может, оттого сердце и колотится, как африканский барабан?
Матвей посидел еще немного. Сон слетел окончательно, сердцебиение выровнялось, и он вдруг отчаянно захотел взглянуть на Риту. Посмотреть ей в глаза и задать-таки вопрос, который мучил его все последние дни: «Рита, ты меня обманула?» Матвей пошарил возле дивана ногами, отыскивая тапочки, наткнулся на ботинки, вспомнил, что тапки остались у порога, и пошел из комнаты в одних носках. В прихожей оказалось темно. Коридорчик до кухни тоже был без света, и Матвей притих возле поворота, прислушиваясь, о чем говорят женщины.
— Рита, смотрю на тебя, и мне представляется маленькая крепенькая девчушка с толстыми косичками, — сказала Ольга Матвеевна.
— Точно, именно такой я и была в детстве, маленькая толстушка с отменным аппетитом! — ответила Рита.
— А у меня Матвей всегда плохо ел. Малышом еле-еле его уговаривала ложечку съесть «за маму», когда подрос — от книжек не могла оторвать. Не проследишь — так и будет весь день ходить голодным романтиком, — это мама.
— Да? А мне показалось, что у него хороший аппетит. И что он прагматичный человек и совсем не романтик, — это Рита.
Все, хватит подслушивать, пора появляться!
— Ошибаешься, Риточка, ты не представляешь, как ты ошибаешься! Мотенька — очень тонко чувствующий, очень ранимый человек! Иногда он старается изображать из себя какого-то супермена, суровость на себя напускает всякую. Но это, я-то знаю, игра, кокон, маска защитная! — сказала Ольга Матвеевна, и тут Матвей дошел до кухни и сказал:
— Мам, может быть, ты уже перестанешь обсуждать меня? Сама ведь учила — говорить о человеке в третьем лице в его присутствии неприлично!
Рита поперхнулась чаем и зашлась в жестоком кашле, мама — вот это выдержка — отчеканила:
— Еще более неприлично появляться привидением в ночи и пугать девушек до слез.
Матвей подошел к Рите и уже примеривался, как бы постучать ей по спине, но Рита сама справилась с кашлем и подняла на него полные слез глаза:
— Привет!
— Привет! — произнес Матвей, потому что сказать в эти глаза «Ты меня обманула?» было выше его сил.
— Мотенька, ты почему без тапочек? И почему не предупредил, что приедешь? — строго спросила Ольга Матвеевна, и Матвей окончательно стушевался:
— Мам, я сам не знал, что к тебе поеду, спонтанно решил.
— Впредь, пожалуйста, предупреждай. Я могу быть не одна! — продолжала строжиться Ольга Матвеевна, и Матвей удивленно взглянул на мать:
— А с кем?
— Нет, иногда эти мужчины просто как дети! — пожаловалась Ольга Матвеевна Рите. — Иди тапочки обуй.
Матвей кивнул и ушел с кухни, а Ольга Матвеевна виновато сказала:
— Риточка, ты извини. Я сама не ожидала, что Матвей у меня. Очень некрасиво получилось, будто я все специально подстроила!
— Мам, что ты специально подстроила? — Матвей вернулся на кухню, сел на свободный стул и попросил: — А можно и мне пирога, а? Я так хочу есть!
— Вот, возьми мой, — придвинула Рита свою тарелку с оставшимся куском, и Матвей откусил сразу половину и замычал с набитым ртом:
— М-м-м, вкуснотища!
— Да, Мотенька, ты определенно раскрываешься сегодня с незнакомой мне стороны. Подкрадываешься босой, говоришь с полным ртом! — повела бровью Ольга Матвеевна, и Рита увидела, что в ее глазах притаились смешинки.
— Я голый и босый, голодный и сирый. Любимою брошен, брожу по квартире. В углах притаились кошмарные тени. Они — мое главное приобретете. Обманут, обруган, живу неприкаян. Один, без подруги, как Авель и Каин, — разразился Матвей неожиданными стихами.
— Еще и цитируешь сомнительные вирши! — откликнулась Ольга Матвеевна.
— Мамочка, обижаешь! Стихи мои, стопроцентный экспромт, — возмутился Матвей.
А Ольга Матвеевна, переводя взгляд с его лица на раскрасневшееся лицо Риты — ее еще недавно тусклые глаза буквально сияли, — сказала:
— Ладно, ты пока Рите почитай свои экспромты, а я пойду в домашнее переоденусь. Что-то жарко мне стало.
Ольга Матвеевна вышла из кухни, а Матвей, дожевав пирог, спросил. Рита тоже спросила, и оба их вопроса прозвучали одновременно:
— Рита, ты меня обманула?
— Матвей, тебе надоело со мной возиться?
Они помолчали, переваривая услышанное.
— Матвей, что ты сказал? — первая переспросила Рита.
— Потом, сначала ты повтори, — серьезно посмотрел на Риту Матвей.
