Громкий шепот - Милас Мари
Макс стонет и смотрит на меня помутневшим взглядом.
– Ты убиваешь меня.
Он приподнимает меня за бедра и в следующее мгновение соединяет наши тела окончательно. Я держусь за его плечи и со стоном запрокидываю голову. Каждый толчок сопровождается приятным томлением внизу живота.
– Я люблю тебя, – хрипит он, притягивая меня к своим губам.
– Я… – Болезненный ком в горле пульсирует от напряжения, вызывая слезы в уголках глаз. – Я… – Люблю тебя.
Слезы прокладывают жгучие ручейки по щекам, напоминая мне о ненависти к самой себе.
– Я знаю. Знаю. Но я сильнее. – Макс пленит мои губы в поцелуе, тело в объятиях, а душу – в любви.
Глава 30
Макс
Я теряюсь в этих бездонных глазах каждый раз. Каждый раз. Ей стоит только посмотреть на меня, и все остальное перестает существовать.
Господи, благослови Леви Кеннета и Аннабель Андерсон, потому что если бы не они и не их драма, я бы еще черт знает сколько скитался по этому миру, мечтая вновь встретить человека, который наложил на меня чары много лет назад.
Мне хочется забрать все ее черные цветы и заменить только белыми ромашками. Я готов ждать и брать ровно столько, сколько она дает в данный момент. Не потому, что мне не нужно большего, а потому, что Валери даже не подозревает, что и так заполняет меня до предела. Она верит в какую-то глупую несправедливость, думая, что отдает намного меньше, чем должна. Чушь. Каждое ее прикосновение, взгляд и слово наполнены пылающими эмоциями и чувствами.
Валери может не говорить «я люблю тебя», но я знаю: все, что она испытывает, называется любовью. Эта женщина и есть воплощение любви. Не такой сладкой и невинной, от которой сводит зубы. А той, что проникает в химический состав вашей крови, потом бросает на пушистую кровать, заставляя утонуть в нежности и комфорте, а спустя время вновь взрывается новой порцией страсти. Это та любовь, которую ты ощущаешь без слов. Та любовь, которая не применяет спецэффектов и фильтров. Она громкая и живая.
После того как мы осквернили (или освятили) мастерскую Хельги, Валери позвала мою пожилую подругу, чтобы показать свое творение. Они уже больше часа беседуют о тонкостях гончарного дела, и я начинаю думать, что пробудил монстра.
Телефон не перестает вибрировать от сообщений Нейта и Леви, бомбардирующих меня вопросами.
Леви набирает сообщение…
Леви набирает сообщение…
Олаф выбирает GIF…
Молчание. Мне очень редко удается заткнуть Нейта, но, видимо, не в этот раз.
Леви набирает сообщение…
Проходит пятнадцать минут, а на экране все еще пусто.
Леви набирает сообщение…
Олаф: *GIF *
На экране появляется рыжая ведьма, которая варит зелье. Я фыркаю от смеха.
Леви набирает сообщение…
Леви набирает сообщение…
Я вкратце рассказываю о событиях нашей ночи, получая в ответ еще больше немногословных «черт», «офигеть» и «я в шоке» от Леви и тысячу гифок от Нейта.
Бросив взгляд на Валери, вижу, как она ловит каждое слово Хельги, внимая до мелочей.
Наконец-то, спустя десяток сделанных изделий, они решают закончить свой глиняный марафон.
– Ты очень талантливая. – Хельга смотрит на Валери, как на драгоценный камень. – Макс был не самым приятным учеником.
Факт. Но какого черта?
– Эй! – возмущаюсь я со своего места в углу, в который меня тактично выгнали. – Ты говорила мне, что я твой лучший ученик.
– Конечно, милый. Твои пенисы до сих пор стоят на моей полке.
Я открываю рот в немом возмущении. Они с Грейс решили довести меня до сердечного приступа.
– У него действительно был очень неординарный подход. – Хельга возвращает свое внимание к Валери и становится такой серьезной, будто не вела только что разговор о пенисах. – Он всегда любил необычные вещи. Изделия, которые мне казались отвратительными, для него являлись особенными.
Валери встречается со мной взглядом, продолжая слушать Хельгу.
– Сломленные люди видят красоту в темноте.
– Я не сломлен, – вмешиваюсь я.
– Сейчас – нет, но он ломал тебя годами.
Я начинаю чувствовать себя неуютно, мое колено подпрыгивает, а в горле появляется сухость.
– Спасибо, – шепчет Валери, с силой прикусывая губу.
– За что, дорогая?
– За то, что помогли ему.
Уверен, только что мое сердце ударило по тормозам в попытке осознать сказанные слова. Ей важно, что кто-то помог мне.
– Нет-нет, – качает головой Хельга и сжимает руку Валери, – он сам помог себе. Мы с Грейс просто были рядом.
В горле появляется болезненный ком, прежде чем мне удается взять себя в руки.
– Так, – я хлопаю в ладоши, поднимаюсь на ноги и потягиваюсь, – сеанс психотерапии окончен.
Хельга обнимает Валери, и они еще несколько минут не выпускают друг друга из рук.
Мой телефон вибрирует, требуя внимания. За последние дни у меня накопилось больше пропущенных вызовов и непрочитанных сообщений, чем писем из Хогвартса в доме Гарри Поттера.
Я смотрю на экран и чуть ли не давлюсь.
Саманта?
А больше тебе ничего не нужно?
Я не отвечаю и убираю телефон в карман. Но противное ощущение, скребущее душу, не покидает и требует узнать, что случилось. Ей нужна моя помощь. Почему она обратилась ко мне? Я очень редко (а точнее, никогда) не отказываю даже в самых безумных просьбах о помощи. Но это Саманта. Должен ли я откликнуться?
Не должен. Мир без тебя не рухнет. Всех не спасешь.
И в конце концов, у нее есть Саймон.
С этой установкой я выкидываю из головы это странное сообщение.
Наверное.
Холодная ладонь касается руки, вытягивая меня из размышлений. Валери озадаченно смотрит на меня.
– Что-то случилось?
– Все в порядке. – Я целую ее в висок.
– У тебя холодная ладонь. Это странно, ты всегда горячее печки, – хмурится она.
Я говорю, эта женщина владеет какими-то магическими штучками. Уверен, сейчас она читает мои мысли.
– Уже поздно, начинает холодать.
– Ты врешь мне, – не сдается она.
– Давай посчитаем, сколько раз ты притворялась, что все нормально, – произношу я агрессивнее, чем следует, и тут же жалею об этом.
Валери выпускает мою руку и выходит из мастерской, бросая напоследок:
– Поговорим в машине, Гилберт. Приди в себя.
Чертовски верно, дорогая.
Я провожу рукой по волосам, проклиная долбаную Саманту уже не знаю в который раз за свою жизнь. Почему именно сегодня ей нужно было все испортить? Ладно, будет справедливо сказать, что я сам все испортил, но не без ее помощи. И самое ужасное, что в голове все еще крутятся слова «Мне нужна твоя помощь». Когда-нибудь Супермен во мне умрет, и я заживу спокойно. Но скорее планета остановится, чем это произойдет.
– Давай, милый. Обними меня и иди поцелуй свою жену с особой любовью за свой дерьмовый тон, – доносится голос Хельги позади меня.
Я разворачиваюсь, подхожу к ней и обнимаю. Она целует меня в щеку и говорит:
