Лайза Джуэлл - Третья жена
– Все отлично, – отозвалась Майя, уже решившая, что приберется. – Честное слово, пара дней – невелика важность. Сама знаешь, как я люблю твоих детей. Для меня это настоящее удовольствие.
Кэролайн улыбнулась.
– Спасибо, Майя. Ты – сама доброта.
В ее поведении был налет мелодрамы. Майя предположила, что Эдриан опять обсуждал ее с Кэролайн. Так уже бывало. Кэролайн практически подбирала за него обручальное кольцо для новой жены. Эдриан видел в ней несравненного арбитра, наделенного бездной вкуса и интеллекта. Она служила ему палочкой-выручалочкой, когда очередному клиенту требовался совет по интерьерам, когда у младших партнеров случались личные проблемы, влиявшие на производительность труда, когда нужно было выбрать подарок ко дню рождения Кэт; ну и когда его разлюбила новая жена и он не знал, как теперь быть.
– Ты в порядке? – спросила Кэролайн, распахнув бледно-голубые глаза.
– В полном порядке, – бодро подтвердила Майя.
– Знаешь, Майя, если тебе нужно будет со мной поговорить… Про Эдриана, мало ли про что…
Говорить с Кэролайн Майе не хотелось. Во всяком случае, теперь. Вот если бы та предложила это гораздо раньше, когда в этом еще был смысл…
– Спасибо, – выдавила Майя.
Одарив ее еще одной сочувственной улыбкой, Кэролайн посмотрела на часы у Майи над головой и опять стала самой собой.
– Черт, мне пора бежать. Дети! – позвала она, роясь в своей сумочке. – Мама уходит. Поцелуйте меня на прощанье!
Бью соскочил с дивана и бросился к матери в объятия. Она крепко обняла его, клюнула в макушку Отиса, послала воздушный поцелуй Перл, сделавшей то же самое из двери, выходившей в сад, с собачонкой под мышкой.
Последовали торопливые шаги вверх по ступенькам, шуршание – Кэролайн схватила на бегу какие-то бумаги, потом хлопнула дверь, по дому пробежал ветерок – и тишина.
Майя взволнованно огляделась. Целый дом. Целых трое детей. Целых две шавки. Целых восемь часов. И все это – на ней. Она улыбнулась Бью, наблюдавшему через плечо брата за происходившим на экране ноутбука.
– Ну, – обратилась она к детям, – кто хочет помочь мне загрузить посудомоечную машину?
Бью посмотрел на нее с ужасом, как будто она предложила ему провести лишний день в школе.
– Я никогда ее не загружаю, – заявил он. Его личико превратилось в ледяную обиженную маску. Эта гримаса не была ему свойственна, он ее у кого-то подсмотрел и теперь примерял.
– Ну и ладно, – сказала Майя. – Сама справлюсь.
Собирая тарелки и чашки, она исподтишка глянула на экран ноутбука. Что их там так заинтересовало? По возрасту ли им это? Виртуальный мир оказался населен разноцветными черноглазыми шариками в разнообразных головных уборах. При каждом шарике было по шарику поменьше; вся эта живность металась по экрану, без умолку тараторя, – прочесть их реплики Майя не успела. Вполне безобидно, решила она.
Складывая посуду в машину, она посмотрела на Перл, все еще причесывавшую собаку. Девочка поймала ее взгляд, на секунду улыбнулась и опять занялась собакой. Телевизор был по-прежнему включен и надрывался почему-то по-испански. Майя закрыла дверцу посудомоечной машины, подошла к кофейному столику, нашла на нем нужный пульт и выключила телевизор.
– Зачем выключила? – крикнул Бью, глядя на Майю с ужасом.
– Потому что никто не смотрит.
– Я смотрю!
– Нет, не смотришь, – ласково возразила она. – Ты играешь с Отисом в компьютерную игру.
– Я не играю. Я просто здесь стою. Это Отис играет.
– Неважно, что ты делаешь, но телевизор не смотришь. А он был включен громко.
– Включи! – потребовал он.
Майя удивленно посмотрела на Бью. Отис удивленно посмотрел на Майю. Раньше Майя не слышала, чтобы Бью кричал. Недавно она стала замечать недовольство в его глазах, дрожание головы, но впервые он проявил при ней характер.
– Пожалуйста, не говори так со мной, – сказала она. – Это нехорошо.
– Нехорошо выключать телевизор, не спросив меня. – Бью уже отходил, чертик прятался в свою шкатулку.
– Ладно, Бью, извини, надо было тебя спросить. Не возражаешь, если я выключу телевизор, пока ты снова не захочешь его посмотреть?
Бью не возражал.
Майя перевела дух и вернула пульт на место. С порога за ними с любопытством наблюдала Перл.
– Я не знала, что ты не только чемпионка по фигурному катанию, но и профессиональный собачий парикмахер, – сказала Майя, выходя к ней в полный цветущих яблонь сад.
Перл пожала плечами.
– Просто посмотрела ролики на YouTube. Все просто. В собачьем салоне они очень нервничают, а так они в восторге. – Она погладила собачонку по брюшку, и та заметно расслабилась. – Это Бью разорался? – спросила Перл.
– Представь себе, – сказала Майя. – Я ушам своим не поверила.
Перл приподняла собаке лапу и стала расчесывать маленькой железной гребенкой тугой колтун.
– Не похоже на него, – согласилась Перл.
Майя села с ней рядом.
– Да, совершенно не похоже.
– На днях он сказал странную вещь, – продолжила Перл, расправляясь с колтуном. – Что хотел бы быть большим мальчиком, когда ушел папа, тогда он бы его задержал.
– О! – Майя согнулась, как от удара под дых, даже схватилась рукой за живот.
– Странно, да? Когда папа ушел, ему был всего год. Он не знал другой жизни. – Она повернула собачонку другим боком и принялась за другую лапу.
– Не ожидала, – сказала Майя. – Откуда это взялось?
– Может, наслушался чего-то в саду? Про то, как другие дети живут с мамами и папами. Может, поэтому решил, что он какой-то не такой?
Майя поерзала на табурете.
– Он стал сердитым, – продолжила Перл. – Когда мы вернулись из Суффолка, он твердил: «Почему папа не может спать здесь? Почему уходит в другое место?» Все время спрашивал меня и Отиса, почему папа ушел, и повторял: «Почему вы его отпустили? Почему не остановили?» Типа, это мы виноваты.
– Господи!..
– Ты не виновата, – сказала Перл. – Виноват папа. Он сам решил, что может уйти.
– Ты сердишься на него?
– В общем-то нет, – ответила Перл. – Но я по нему скучаю. Мне нравилось, когда он рано просыпался, как я. Спускаюсь вниз, а всюду уже свет. И он сидит в халате. Он готовил мне завтрак. Спрашивал, что мне снилось. Никто еще не проснулся, только мы вдвоем… Этого мне не хватает.
На лице Майи застыла механическая улыбка. Вспоминалось ее собственное детство, самое обыкновенное, и подробности, на которые она тогда не обращала внимания, считая само собой разумеющимися: оба родителя утром под одеялом, твидовое пальто на вешалке у двери, пиво в холодильнике, футбол по телику воскресным днем, сильные руки, относившие ее в постель, когда она засыпала в машине, две головы над передними сиденьями, когда они ездили к друзьям. Теперь и Майя вспомнила, что ее отец часто вставал первым и сидел по утрам в кухне в брюках и майке, повесив на спинку стула рубашку, гонял в чашке чайные листья, встречал ее распухшими глазами и ворчливым: «Доброе утро, как ты сегодня?»
