Татьяна Тронина - Одноклассница.ru
– Кто меня травил? Тарас? Как? Я же жив! – Свиркин явно волновался. Он чувствовал, что Вероника сейчас намекает на какие-то события, до сих пор неизвестные ему. Как же так, он, Иннокентий Свиркин, который привык быть в курсе всего, – чего-то не знает?!.
Он, который скрывался под псевдонимом Абдурахмана ибн Хоттаба и незримой тенью присутствовал среди бывших одноклассников…
– Ты вредина… Ты – злая! – возмущенно-жалобно продолжил Свиркин. – Ты просто хочешь побольнее меня уколоть… Приплела какой-то яд… И Тараса ты тоже ненавидишь! Интриганка – вот кто ты, я понял!
– Ты помнишь, в школе ходили слухи, что Максимыч в своей лаборатории хранит яд кураре?
– Ну да… Но это же бред! Никакого яда у него не могло быть… – нервно произнес Кеша Свиркин.
– Это мы сейчас понимаем. Мы, взрослые уже люди. А тогда мы еще детьми были… Какой-то дурак распустил слух, и все поверили.
– Я не понимаю… – жалобно простонал Свиркин.
– Сейчас поймешь. Тарас влюбился в меня. Узнал, что я без ума от Иноземцева, а Иноземцев тоже без ума от меня… И решил устранить соперника.
– Иноземцева! Иноземцева он решил устранить! А я-то тут при чем?! – взвизгнул Свиркин.
– Кеша, мужчине очень не к лицу, когда он впадает в истерику, точно баба… Продолжаю. Тарас решил убить тебя, чтобы все подумали на Клима. Ведь вы с Климом подрались, и Клим заявил во всеуслышание: «Я убью тебя!» Было такое?
– Было… – прошептал Свиркин.
– Так вот. Тарас попросил Вовку Воскобойникова, известного школьного хулигана, украсть из лаборатории яд кураре.
– Но никакого яда не существовало!
– Да! Совершенно верно. Вовка принес Тарасу обычный раствор марганцовки. Тарас, еще не зная, что это никакой не яд, подлил раствор в пиво. Вы пили пиво в тот день?
– Пили… – севшим голосом прошептал Свиркин.
– Пили. Ты еще его леденцами из жестяной коробочки закусывал, да?
– Да… Но я еще ребенок практически был, и вообще, те времена, такие простые, невинные… Вот и закусывал пиво леденцами! Сейчас это, конечно, кажется дико смешным…
– А Тарас верил в кураре… – заметила Вероника. – Тоже – невинное, доверчивое дитятко! И это невинное дитятко подлило тебе яд.
– Но это не яд был вовсе!
– Тарас не знал тогда, что это никакой не яд! – спокойно, четко повторила Вероника. – Он хотел убить тебя, и он налил тебе яду. Он ждал, пока ты умрешь… Чтобы всю вину свалить на Клима, который к тому времени уже присоединился к вашей компании. Тарас хладнокровно убивал тебя, Кеша! И неважно, что у него не получилось…
– Как это неважно, как это неважно… – испуганно забормотал Свиркин. – Слава богу, я жив!
– Значит, ты готов простить Тарасу его намерение убить тебя?
– Нет, но… погоди, ты как-то все передергиваешь…
– Я просто рассказываю тебе факты. Продолжим. Что было потом?.. Тарас наконец понял, что это был не яд. И в голове у него родился новый план. Спонтанно, тут же! Он знал, что Клим не позволит тебе снова отозваться обо мне грубо… Он знал, как Клим отреагирует, и…
– Я понял, – перебил Свиркин тусклым голосом. – Дальше я все помню прекрасно. Этот глупый розыгрыш…
– Кеша, тебе не страшно было лежать в могиле Черного Канцлера? Совсем-совсем не страшно? Ты ведь потом и гроб открыл, любопытный ты наш, жестянку из-под леденцов туда бросил…
– Я был ребенком! Семнадцать лет мне было!
– А сейчас тебе сколько годиков? Так и осталось – семнадцать. Ты, бедный мальчик, так и не научился отвечать за свои поступки… – пропела Вероника. – Ты за эти годы так и не стал старше ни на один день… Ты умер семнадцатилетним, милый Кеша. Тебя убил Тарас. А потом долго-долго жертвовал денежки на обелиск над твоей могилкой…
Свиркин был уже не бледный, а какой-то белый. Губы у него дрожали.
– Стерва… – жалостным и одновременно полным ненависти голосом произнес он. – Ну ты стерва, Ника Одинцова…
– Да-а?.. А что я теперь, должна тебя по головке гладить? Утешать: «Ах, милый Кеша, ты не виноват, ты был малюткой…»
– Стерва, стерва! – плачущим голосом завопил Свиркин.
– Я – стерва? Ну ты нахал… Я милосерднейшая женщина. Я даю тебе шанс – поступить не как мальчик, а как муж. Признать свои ошибки. Покаяться… Перед собой покаяться! Перед Климом. Передо мной. Перед Маргаритой Сергеевной. Ведь потом, там… – Вероника опять подняла палец вверх, – …там с тебя спросят. На Страшном суде. И никто, никто уже не скажет слова в твою защиту. Никто!
– Это все лирика… Метафора… И вообще, это все ненаучно… Я атеист! Никто с меня ничего не спросит! И вообще я ни в чем не виноват… Это Тарас. Он затеял, ему и отвечать!
* * *Иннокентий Свиркин принадлежал к тому типу мужчин, которые полагаются исключительно на свой рассудок. Он не страдал рефлексиями, не поддавался женским слезам и был до мозга костей материалистом.
Конечно, в этой безумной, современной жизни ему часто приходилось нервничать, но он быстро справлялся с собой. Потом мудро старался избегать тех людей или те ситуации, по вине которых он нервничал.
С глаз долой – из сердца вон!
Он никогда не вспоминал об истории с Климом. Так ему и надо. Клим сам виноват! Нечего было руки распускать… Клим Иноземцев заслужил свое изгнание.
Иннокентий Свиркин был уверен, что живет правильно.
Не бедствует, на кусок хлеба с маслом хватает, в курсе всего, что происходит в мире. У него, у Свиркина, все под контролем! На любой каверзный вопрос он даст ответ. На каждое происшествие (а ведь всего не избежишь!) у него уже заранее подготовлено алиби.
Не был, не состоял, ничего не знаю.
Поэтому идите все к черту…
Но сейчас, после разговора с Вероникой, бывшей одноклассницей, он чувствовал себя очень странно.
Оказывается, в его жизни было то, о чем он не знал. К чему не сумел подготовиться.
Тарас хотел его убить. И убил бы, если б яд кураре был ядом, а не раствором марганцовки… Тарас был готов принести его в жертву! То есть плохо не то, что хотел убить, а что он, Кеша Свиркин, так и не догадался об этом.
Был не в курсе. Целых двадцать лет! Целых двадцать лет принимал из рук своего «убийцы» деньги…
Если бы Тарас был убийцей вообще – то есть убивал всех кого не лень, – Кеша принял бы от него деньги. Но принимать деньги из рук СВОЕГО убийцы…
Впрочем, как уже было сказано, Кеша не позволял себе рефлексировать. Он был мудр, и рассудок у него всегда главенствовал над сердцем.
«Надо с Тараса еще денег стребовать! – вдруг озарило Кешу Свиркина. – За моральный ущерб… Пусть до конца жизни со мной расплачивается!»
Кеше моментально полегчало. Он даже развеселился! Он снова в курсе всего, и он сумеет воспользоваться этим… Выходит, даже на марганцовке можно подзаработать. Ай, спасибо Одинцовой…
